у это всё, буду графоманить. Вообще говоря, эта идея появилась у меня довольно давно - год назад или что-то около того, когда я в очередной раз взялась за свой долгострой и обнаружила одну неприятную вещь: писать со смыслом я худо-бедно научилась, а вот литературная сторона хромает. Ой как хрома-а-ает. Собственно, меня не устраивает почти полное отсутствие в своих текстах описаний. Откуда эта болячка я объяснить могу, но исправлять куда полезней, чем оправдываться. Научилась же Нел чертить, не имея воображения - так почему бы и не научиться придумывать описания?
В качестве упражнений были выбраны персонажные наброски. Смысл прост: взять какого-нибудь героя и попытаться его описать, найдя при этом несколько ярких черт. Игра оказалась увлекательна и полезна, я даже научилась смотреть по сторонам, выискивая эти самые черты у окружающих людей... Но вот с записыванием как-то не шло, ограничиваясь выдумыванием. А тут поймала себя на том, что очередной придуманный портрет никак не желает идти из головы вон. В таких случаях лекарство одно: браться за ручку. Ну, или как в данном случае, за клавиатуру. А уж если напечаталось, то почему бы и не принести на дневник, оформив в некоем подобии литературного вида?
Поскольку текст этот - не более, чем упражнение, особо причёсывать я его не стала. И даже по тегам он пойдёт не в "сказки", а в "рабочие материалы". Так что ежели кто захочет ознакомиться, то предупреждаю - сырой черновик. По возможности, некоторые образы из него перекочуют в основной текст.
В качестве первого "подопытного кролика" логично было взять персонажа из "трактирного" цикла, являющегося экспериментальной площадкой для моих дел творческих. Так и поступила.
Портрет 1Портрет 1
Я не могу отделаться от этой мысли с тех самых пор, как он во второй раз появился в моей жизни. «В нём слишком много всяких ˝слишком˝». В поведении, характере, внешности, отношениях с окружающими… Судите сами.
Он слишком высок. Разговаривая с ним, я всё время вынуждена задирать голову, так что едва отросшие волосы щекочут плечи. Увлёкшись беседой, я начинаю нервно потирать шею, и тогда он неправильно реагирует на этот невинный жест: отходит подальше, чтобы смотреть в глаза было удобней. Потом, впрочем, забывает об этом и возвращается, но если бы брусчатка сохраняла следы, то его путь походил на волнистую линию. Или на движение пьяного.
Он слишком худ, даже тощ. Особенно хорошо это заметно, когда он, ссутулившись (что вполне естественно для такого роста) сидит за столом. Тогда тонкий, многократно залатанный плащ обтягивает не только узкие плечи, но и гребень острых позвонков. Кажется, что если провести ладонью меж вздыбленных лопаток, то на руке останется глубокий порез. А ведь там ещё несколько слоёв ткани!
При этом у него очень красивые руки. Не «слишком» – красота такого сорта не бывает чрезмерной – но действительно красивые: узкие ладони с длинными тонкими пальцами. Ассоциация с белесым пауком быть может и не слишком эстетична, однако зная способность этих рук жить отдельной, мало связанной с остальным телом, жизнью, я оставлю её. Почему бы и нет?
Зато глаза полностью подтверждают мою теорию. Слишком печальные. Этот факт имеет мало общего с характером или состоянием души, скорее просто шутка природы, лепившей для него лицо и выбравшей серый – тусклый – цвет для радужки. Но я ничего не могу поделать с сочувствием, просыпающимся во мне при виде этих глаз. Такое ощущение, что за грустью скрывается боль, и, заметив её однажды, я не могу предсказать: есть ли она там сейчас или всё дело в чертах лица, спрятанных за вечно спутанными чёрными (опять-таки, слишком чёрными – настолько, что при свете кажутся седыми) прядями.
Но самое главное «слишком» плохо выражается словами. Непостоянен? Эмоционален? Открыт?.. Перебрав несколько вариантов, я останавливаюсь на термине «искренен», хотя и он требует расшифровки. Как объяснить то, что в голове присутствует только вереницей разобщённых образов и сравнений? Говорят, бумага помогает упорядочивать мысли. Попробую.
За последний год я узнала о масках и истинных лицах больше, чем за всю предыдущую жизнь. О необходимости первых и страхе при встрече со вторыми. Я научилась жить, зная разницу между «казаться» и «быть», и уже не находила в этом ничего плохого. Но он… в нестройной теории, выведенной из крох личного опыта, он был слишком ярким исключением. Поскольку не имел вообще ни одной маски.
Такой, какой есть. Не всегда соответствующий ситуации или ожиданиям окружающих, он не пытается спрятаться или отгородиться. И даже эта милая, хотя и раздражающая неловкость, странная для существа его происхождения, действительно принадлежит ему, а не очередной выдуманной личине. Мне трудно поверить в собственные выводы, особенно после того, как я видела…
Нет, не тёмную сторону, тут этот термин не подходит. Если нормальную личность можно разложить на две составные части – два соединённых звена цепи – то у него эти кольца слились, превратившись в сплошную ленту. Ту самую, которая не имеет внутренней или внешней поверхности, но в которой всё же можно найти противоположную точку.
Так и с ним. Счастливый и грустный, добрый и злой… один и тот же вне зависимости от ситуации. Да, иногда он меня пугает. Иногда я понимаю опасения своих друзей. Но вот как милый растяпа может становиться столь грозным и при этом оставаться самим собой… Такое переменчивое постоянство выше моего понимания.
И, если уж говорить о «слишком», то добавлю ещё одно. Мой самый старый друг, которого я почти не знаю, слишком сложен для меня. Быть может, именно поэтому изучать его так интересно. Пока – исподволь, а дальше – как сложится.
Надеюсь, мне простятся эти излишества.