На самом деле даже как-то странно осознавать, что это первая моя серьезная работа с начала года. Да, у меня есть пятая часть цикла, на написание и чистку которой ушло несколько месяцев (и еще уйдет как минимум один), есть три выложенные части АиМ'а, ещё какая-то мелочевка... Но семь месяцев молчания! Перебор. Увы, легко объяснимый и логичный: я за последний год сотворила со своей жизнью такое, что могла и вообще бросить писать.
Слава Демиургам, теперь все это позади. И будут у меня новые тексты, и жизнь новая будет. Но первое вам же сейчас интереснее, не так ли? *улыбается*
Итак, новая межэпизодовая вписка для "Трактирного" цикла. В этот раз не могу точно определить между какими конкретно эпизодами она окажется (слишком большой разрыв по времени), потому нумерацию не ставлю. Но это точно не рядовая зарисовка, ибо является вводной сразу на двух новых героев, одного из которых мне выдала Мао. Она же его и нарисовала, извольте полюбоваться.
Что могу добавить? Текст - испытание. В первую очередь, для меня: форма, построение, размер, насыщенность - все в этот раз играло против автора. Но и читателю придется изрядно постараться: потребуется быть крайне внимательным, чтобы понять написанное. Все ответы в тексте есть, но некоторые из них спрятаны в одном-двух словах. Не пропустите, потому что я обещала себе не отвечать на вопросы по сюжету после выкладки. Тест для вас и для меня.
Разве что заранее дам одно пояснение: все, что связано с уникальностью навыков Шутов и особым положением целителей - это отсылки к пятой части. Я ее относительно скоро выложу, поэтому посчитала не слишком наглым использовать упоминаемые там события. Надо же мне соблюдать хронологию...
Приятного и вдумчивого вам прочтения!
История N'ая, с половиной
Межсезонье
Межсезонье
С посвящением =(Maol)=
и в качестве подарка.
От Миф.
Добро и зло в Стране Чудес, как и везде, встречаются...
В.Высоцкий
В.Высоцкий
Читать сказку
(~1 а.л./40 т.з.)
Выселки(~1 а.л./40 т.з.)
Утро
Тишина не оглушала.
Всё остальное соответствовало неведомо откуда взявшемуся представлению о том как «правильно», но тишина выбивалась. Она должна была угнетать, душить, сводить с ума… но она просто была, не считаясь с ощущениями и словесными оборотами.
И тишина очень подходила этому месту. Из своего угла девушка видела четыре каменные стены, низкий потолок, разворошенную охапку сена и деревянную дверь, тёмную и массивную. Окон не было, но на стыке стены и потолка, где-то над головой узницы, протянулась длинная щель. Проникающего сквозь неё света хватало чтобы рассмотреть скудное убранство камеры; свежий воздух же внутрь почти не просачивался. От того царила в помещении странная смесь духоты и холода.
Устав изучать пустоту, девушка опустила взгляд. Несколько минут она рассматривала свои ладони, лежащие на коленях. Ладони были узкие, смуглые, расчерченные тонкими белёсыми линиями, тянущимися вверх по предплечьям. Природу этих линий узница не знала.
Собственно говоря, она не знала ничего, начиная от своего имени и обстоятельств попадания в эту камеру, заканчивая названием языка, на котором думала. Девушка не могла объяснить себе даже тот факт, что это незнание оставляло её безразличной. Она не боялась, но и не ожидала. Просто сидела в полумраке, разглядывала узоры на руках и думала о том, что тишина не оглушает.
Равнодушная апатия узницы была действительно безгранична. Когда зашуршала открываемая дверь, и на пороге появилось несколько переговаривающихся между собой фигур, девушка не подняла головы. И когда одну из фигур толкнули внутрь, так что та рухнула по центру камеры, не последовало ни одного движения.
Дождавшись ухода конвоиров, новый узник медленно поднялся на четвереньки. Из такой позиции он оглянулся по сторонам, тяжело вздохнул и лёг обратно, на этот раз лицом к потолку. Запрокинув голову, он посмотрел на безмолвную девушку:
– Привет, Лисёнок.
Она не торопилось отвечать, вместо этого изучая лицо парня. Искаженные непривычным углом зрения черты не складывались в единую картину, но можно было отметить растрёпанные алые пряди, на кончиках уходящие в смоляную черноту, и светло-карие глаза. Впрочем, ни то, ни другое не казалось девушке знакомым.
– Ты меня не помнишь, не волнуйся, – устав ломать шею, парень перевёл взгляд на потолок. – Это нормально. Ты вообще ничего не помнишь.
– Кто я?
Голос девушки прозвучал лишь чуть хрипловато, что свидетельствовало скорее о царящем в камере холоде, нежели о длительном отсутствии собеседников. Она отметила этот факт, но выводы делать не стала, подозревая, что знакомство рыжего с ней вовсе не означает её знакомства с рыжим.
– Алисия. Ты разрешила мне звать тебя Лисёнком.
– Меня так зовут? – вторую часть фразы девушка проигнорировала.
– Это единственное, что ты помнила о себе, когда мы познакомились. Потом стала забывать и имя.
– Почему?
– Не знаю. – Парень попытался дёрнуть плечом, но тут же сердито зашипел. Алисия почувствовала, как внутри у неё что-то отзывается на эту боль. – Ты помнишь только то, что происходит с тобой во время бодрствования. Стоит тебе уснуть, как мы всё начинаем сначала.
– Мы?
– Мы. Ты и я. Никого больше… Помоги мне, пожалуйста.
Подняться девушке удалось не сразу: доселе прятавшаяся слабость скрутила мышцы и выбила опору из-под ног, заставляя цепляться за скользкие от влаги камни. Объяснить себе внезапное бессилие Алисия не могла, она не чувствовала ни ран, ни болезни. Только непонятную, беспричинную слабость.
– Не торопись, Лисёнок, – в голосе наблюдавшего за девушкой рыжего отчётливо звучала тревога, – нам некуда бежать.
Алисия прищурилась, не замечая горькой шутки. Дохромав до второго узника, девушка опустилась рядом с ним на колени и подала руку, помогая сесть. Теперь она могла рассмотреть лицо парня: молодое, узкое, со словно бы вырезанными из дерева чертами – оно почему-то казалось Алисии очень правильным, соответствовавшим неким неосознанным ожиданиям. Почувствовав её замешательство, рыжий мягко произнёс:
– Всё нормально, мы с тобой одной крови… частично. Ты ощущаешь это даже без памяти.
– Ты знаешь меня лучше меня самой?
– Я тебя чувствую, – парень кончиками пальцев коснулся вначале своей груди, затем лба девушки; она вздрогнула, но не отстранилась, – как демон-полукровка демона-полукровку. И как рыжий рыжую.
– А я рыжая?
Полудемон неожиданно и коротко рассмеялся, но тут же зашёлся надсадным кашлем. Впрочем, и он длился недолго: Алисия только почувствовала влажный холодок страха у загривка, а парень уже затих. Восстановив дыхание, он провёл ладонью по голове девушки и приподнял копну спутанных тёмных прядей, кончики которых действительно были рыжими.
– Вот видишь.
– Тебя это рассмешило?
– Нет-нет, – полудемон вновь улыбнулся и неуклюже вскочил, в последний момент всё же опершись на плечо сидящей девушки, – просто раньше ты никогда не спрашивала об этом.
– А у нас было много этих… «раньше»? – Алисия поднялась следом, в свою очередь опираясь на рыжего.
Он не торопился отвечать, и даже улыбка исчезла с выразительного лица. Зато явственнее проступили разноцветные тени синяков на скулах и коричневые крапинки подживших царапин. Сверху вниз глядя на стоящую почти вплотную к нему девушку, полудемон долго хмурился, кусал губы, а потом неожиданно серьёзно и устало произнёс:
– Давай я просто снова всё тебе расскажу.
День
В этот раз шорох открываемой двери Алисия не услышала. Конвоир ударил её в спину, буквально впихивая в камеру, но сил удержать равновесие у девушки уже не было. Она и не пыталась остаться на ногах, лишь вовремя подоспевший Имар не дал ей упасть, перехватив в полуметре от каменного пола.
– Лисёнок?!
Алисия не откликнулась. Выбравшись из не слишком крепкой хватки полудемона, она свернулась на полу в клубочек и уткнулась лицом в колени. На все дальнейшие расспросы рыжего девушка так же не обращала внимания. Только когда он, отчаявшись достучаться до разума Алисии, осторожно коснулся её плеча, та дёрнулась и постаралась прикрыть голову согнутой рукой.
– Лисёнок…
Имару оставалось только одно. Кое-как устроившись за спиной девушки, он неловко обнял её и притянул к себе. Потребовалось немало времени, его сбивчивых слов сочувствия и уверений что всё будет хорошо, прежде чем Алисия хотя бы согласилась посмотреть на рыжего. И почти столько же он тормошил узницу, добиваясь от неё ответов на простые и болезненные вопросы.
– Не знаю. Они считают, что я знаю что-то важное, – фраза, начатая равнодушным тоном абсолютного шока, постепенно срывалась на жалобный плач: – Что я информатор. Вынюхиваю что-то… почему?! Я же не сделала ничего плохого!..
– Тише, Лисёнок, тише…
– Они… они…
– Что такое, малышка?
– Больно, – уже не скрывая слёз, пожаловалась Алисия. И, уткнувшись лбом в грудь Имара, сдавленно прошептала: – Они что-то со мной делают… с моим разумом. Какие-то щиты…
Полудемон промолчал, ласково проведя ладонью по подрагивающей спине девушки. Она рыдала: от боли, от страха, а главное от той безысходности, что скрывалась за этим молчанием рыжего.
И ещё – от понимания.
– Они говорили… они т-так говорили, будто бы делали это не в п-первый раз. Ты знаешь, да? – Узкая ладонь с совсем не девичьей силой сжала плечо Имара, но он не стал отстраняться. – Не п-первый раз, да?
– Каждый день, Лисёнок. Каждый день одно и то же. Ты просто забываешь об этом.
– Т-ты не сказал…
– Я не хотел пугать тебя ещё сильнее, – чуть отстранившись, рыжий заглянул в мутные от слёз глаза Алисии. – Тебе очень плохо, я знаю. Кто-то закрыл твою память щитами, которые они пока не могут сломать. Но им очень нужна эта информация, и они не остановятся.
– Они это сд-делают?
– Да, малышка. Рано или поздно…
– Уж лучше бы рано!
В её восклицании боль смешивалась с безнадёжностью. Было видно, что Алисия устала терпеть – не помня ничего о событиях прошедших дней, она всё равно ощущала накопившуюся слабость и понимала, что скоро сломается.
– П-пускай… я не могу знать ничего важного… пускай ломают… Только бы скорей!
– Ты действительно этого хочешь?
– Да!
Отчаянье. Злое, дикое отчаянье слабого зверя, загнанного в тупик – и Имар думал о том, как далеко оно могло зайти. Сколь многое пришлось пережить девушке, рыдающей сейчас в его объятьях.
– Знаешь… – неуверенно начал он, поглаживая окончательно спутавшиеся чёрно-рыжие пряди, – мы не говорили об этом раньше… Я могу попытаться помочь.
– С чем? – ни надежды в её голосе не было, ни интереса.
– С твоими щитами. Моя мать была суккубом, не вампиром, но кое-что умею и я. Если ты мне поможешь и если ты захочешь, конечно.
– Т-ты вернёшь мне память?
– Прости, Лисёнок, такое мне не по зубам. Но я могу сделать… попытаться сделать так, чтобы они быстрее доломают твои щиты. Три дня, четыре… Не те недели, что уже прошли.
– Недели… – Алисия повторила это слово без прежнего ужаса. Его словно вытесняло возвращающееся равнодушие шока. – Недели. П-почему ты не предложил это раньше?
– Потому что сломалась ты только сейчас, малышка. А я не хотел делать хуже.
Девушка закрыла глаза, тяжело и сбивчиво вздохнула. Когда она приняла решение, в тихом и слабом голосе уже не звучало ничего, кроме безвольной мольбы:
– Сделай это. Пожалуйста.
– Тогда помоги мне.
Вечер
Разум вновь подводил Алисию. Она не могла вспомнить, как попала в эту комнату: просторное светлое помещение, ничем не напоминающее прежнюю камеру. И откуда на плечах взялся длинный плащ тёмно-коричневого цвета, почему-то пахнущий металлом, девушка тоже не знала. Как не знала она и двоих мужчин, вполголоса беседовавших у распахнутой настежь двери. Один выше и моложе, второй примерно с неё саму ростом, но старше. И оба встревожены: беспокойство первого выдаётся каменной неподвижностью, второго – просто ощущается в воздухе чем-то настолько чуждым и опасным, что Алисия не решалась обозначить своё пробуждение. Девушка ждала, пока кто-нибудь обратит на неё внимание, и в то же время отчаянно желала, чтобы это случилось как можно позже.
Первым её заметил высокий. Он осёкся на середине фразы, сделал полшага в сторону Алисии, но замер. Его спутник оказался более решительным и уже через пару мгновений стоял напротив девушки, внимательно рассматривая её. Резкое, холодное лицо незнакомца с такими же холодными ярко-синими глазами Алисии не понравилось. Она инстинктивно вжалась в спинку стула и покрепче стиснула ворот плаща, стараясь тем самым огородиться от изучающего взгляда. Синеглазый расстроено покачал головой:
– Всё в порядке, Аш. Всё уже в порядке.
Поверить этим словам было непросто. Алисия и не поверила, лишь перевела взгляд на второго незнакомца, опустившегося на корточки рядом со стулом. От попытки взять её за руку девушка увернулась.
– Не пугайся, – высокий – кареглазый шатен с неожиданно мягкими чертами лица – говорил тихо и спокойно, почти ласково, – мы твои друзья. Тебя зовут Аширра, я Кристофер, это Марга, и мы пришли, чтобы забрать тебя домой.
– Я вас не знаю!
– Знаешь. Просто не помнишь. Потерпи немного, мы приведём твой разум в порядок, и всё наладится. Мы – друзья.
– Почему я должна вам верить? Где Имар?!
Мужчины переглянулись. Старший – Марга – поморщился, будто бы его рассердило упоминание имени рыжего полудемона, младший – Кристофер – напрягся, но тут же усилием воли заставил себя расслабиться. Переведя взгляд на своего спутника, он вполголоса спросил:
– Может, ты просто вернёшь ей память?
– Здесь не самое подходящее место для подобных ритуалов.
– Зато у Аш не самое подходящее состояние для подобных разговоров. Ей и без того досталось – я не хочу добавлять своими руками.
Алисию удивило, что Марга, выглядевший явным лидером в этой паре, так легко прислушался к словам товарища. Коротко кивнув, синеглазый склонился над девушкой и обхватил ладонями её лицо. Она попыталась вырваться, напуганная этим уже знакомым жестом, но Кристофер удержал её. Тогда Алисия зажмурилась – просто чтобы укрыться от страха.
– Посмотри на меня, Аширра, – голос Марги звучал не просьбой – приказом. – Посмотри мне в глаза.
– Не надо… пожалуйста!
– Мар? Что…
– Не мешай. Аш, посмотри мне в глаза.
– П-пожалуйста...
– Аш!
От резкого окрика девушка вздрогнула и открыла глаза; тут же Марга поймал её взгляд. Едва ощутимо поглаживая лицо Алисии кончиками пальцев, он тихо произнёс:
– Всё хорошо, расслабься. Я не причиню тебе вреда. Просто доверься мне. Всё хорошо.
Он несколько раз повторил эти слова спокойным, мягким голосом, затем умолк… и спустя пару минут резко выпрямился. Девушка почувствовала, как сжались лежащие на её плечах ладони Кристофера.
– Мар?
– Останься с ней.
– Что такое?
– Мы опоздали.
– Да, но…
– Мы опоздали, Кристофер, – с нажимом повторил синеглазый, – и разбираться с этим я буду дома. Пока расскажи Аш что успеешь, а я выясню, кто именно и как сотворил такое с моими блоками. И если после этой беседы Тавра до конца своих дней не будет плясать под мою дудку, то можешь попросить отца начать поиски нового правителя.
– Ты уверен?
– Более чем. Они подставились. И они меня разозлили, – Марга ещё раз взглянул на испуганную девушку. – Личное дело… не моя стезя. Но тебе никогда не надоест заставлять меня сожалеть об этом пробеле в моих навыках, Ашши, не так ли? Никогда.
Он не дождался ответа, покинув комнату. Да Алисия и не собиралась отвечать; окончательно сбитая с толку всем происходящим, она хотела только увидеть Имара – единственного, кому доверяла. Но вместо него рядом был этот доброжелательный и чужой Кристофер. Почему-то девушка была уверена, что видит его в первый раз.
Рассказ кареглазого твердил обратное.
Ночь
Князю потребовалось без малого два часа на то, чтобы окончательно прояснить ситуацию и выстроить линию поведения. Не потому, что он опасался своих противников – не полукровкам тягаться с Аристократом. Марга боялся, что не сможет удержать в руках себя. От всей этой истории пахло такой гнилью, что даже привычный к интригам и увёрткам лорд вампирской ветви находил её омерзительной и противоестественной.
Хефы дожидались его в одной из камер подземной тюрьмы Выселок. Точнее говоря, Хефом был только старший Лавир – внук Тавры, в свою очередь являющегося главой рода. Младший, имя которого Марга узнал из короткой беседы с Аширрой, доводился Лавиру сводным братом и к вампирам не имел никакого отношения. Наполовину демон, наполовину инкуб – Имар был в этих играх пешкой. Удобной, ценной, но легко заменимой, а значит не представляющей для князя никакого интереса, кроме личного. Заключавшегося в том, что Марга испытывал острое желание поквитаться с парнем, сотворившем такое с юной трактирщицей.
Войдя в едва освещённое помещение камеры, князь остановился на пороге. Братья, что-то обсуждавшие до его прихода, разом замолкли. Во взгляде Лавира читалась смесь удивления и вызова, Имар прятал свою растерянность за напускным равнодушием. И оба были для Марги как открытые книги – за полтора века своей жизни он научился читать и куда более опасных и хитрых противников, нежели шестидесятилетние юнцы.
– Са-ангре, – нахмурившись, протянул старший из братьев. – Что ты…
– Хеф, – лорд сделал вид, что не услышал слов Лавира. – Вынужден признать: в моём списке идиотов, способных воспользоваться методами светлых, твой род был только на третьем месте. Я полагал, что Тавра лучше следит за своими подчинёнными.
– Хочешь напугать меня, Сангре?
– Что ты! – Князь прикрыл дверь и прислонился к ней спиной, тщательно следя за тем, чтобы не сжимать ладони в кулаки. – Мне это ни к чему. Вы двое только что подарили мне весь свой род – я не настолько мелочен, чтобы злорадствовать.
Братья переглянулись, явно ещё не понимая этих слов Марги, но уже чувствуя скрытую за ними угрозу. Лорд с некоторым удивлением отметил, что в Лавире и Имаре было куда больше общего, нежели можно ожидать от сводных братьев, да ещё со столь пёстрой кровью. Даже внешностью они пошли в мать-суккуба: оба где-то на пол-ладони выше самого князя, жилистые и подвижные. Да и эта склонность к якобы «хитрым» интригам… Демоны подобными вещами не интересовались, у вампиров же хватало ума не попадаться. У Лавира хватало только гонора, и то на глупости:
– И ради этого ты подставил свою женщину? Ты же вмешался, только когда мы обнаружили твои щиты и стали их ломать. Две недели, Сангре! В течение которых твоя женщина сполна делилась со мной кровью, а потом каждую ночь усыпала в объятиях моего брата. Думаешь, она простит тебя?
– Ты пытаешься задеть и разозлить меня, чтобы я поддался эмоциям и играл по твоим правилам, Хеф, – без малейшей тени вопроса в голосе констатировал Марга. – Потому что тебе страшно, ты осознал насколько влип и хочешь вернуть себе почву под ногами. Но на самом деле ты ничего не понял.
Наигранная пауза получилась мстительной, князь не мог отказать себе в этом удовольствии. Впрочем, смотрел он не только на Лавира, но и на его брата – гнусная улыбка полудемона была настолько фальшивой, что не скрывала его настоящих мыслей. Парень явно храбрился.
– Селекция разумных существ по методу светлых, Хеф? Попытки вывести собственного неуязвимого мага за счёт ритуалов обращения? Это бы ещё сошло твоему роду с рук. Тавра достаточно умён, чтобы свалить всю вину на вас двоих, да так оно и было на самом деле. Выселки неподвластны Городу, доселе в своих экспериментах вы использовали только местных жителей, так что и судили бы вас по местным законам, где у тебя серьёзные связи... Отделались бы изгнанием. Но вы подставились.
Договорив, князь перевёл взгляд на Имара. Марге было нужно раздавить обоих: политика сродни мести и так же не терпит полумер.
– Это ведь была твоя идея, демон, не так ли? Ты обнаружил щиты, ты же и придумал, как избавиться от них; хорошее решение. Сломать молодую девушку не сложно, всего-то нужно сыграть на контрасте: днём боль и мучения, вечером – утешения и слёзы… Без помощи Аширры вы в жизни бы не справились с моими блоками – Лавир слишком плохо обучен, он не узнал работу Аристократа. А вот ты хорош в обращении с женщинами.
– Более чем, – в бессильной злобе оскалился Имар, – ты в этом можешь убедиться в любой момент… Сангре.
Князь с трудом подавил в себе желание высокомерно скрестить руки на груди, поскольку на деле этот жест всегда воспринимался как попытка закрыться от нападения. Он же, наоборот, собирался не защищаться, а атаковать:
– Знаешь, в чём наше главное различие, демон? Я всегда проверяю информацию, прежде чем использовать её, а ты бьёшь наобум. Твой намёк мог бы разозлить меня… но я вампир и, в отличие от тебя, я взрослый мужчина. – Марга позволил себе самодовольную ухмылку. – Я знаю, как пахнет кровь женщины. От тебя же пахнет кровью девушки, но и этого достаточно. Похищение и насилие над несовершеннолетней – одного подобного обвинения хватило бы, чтобы Тавра ближайшую сотню лет отмывал пятна с репутации своего рода. Но покушение на целителя… если я сообщу Совету, род Хефов прекратит своё существование – четырнадцати лет мало, чтобы Город забыл о своих лекарях. Этого ты тоже не учёл.
Во взглядах, которыми обменялись братья, общим было только безграничное удивление. Лавир добавлял к этому чувству страх, Имар – возмущение, и оба демонстрировали полную неосведомлённость касательно личности своей узницы. Марга на какой-то миг даже подумал, что мог бы пожалеть этих ребят. В иной ситуации, при иных обстоятельствах… и если бы их незнание не дарило ему ту возможность, за которой он гонялся десятилетиями.
– Целитель… – Лавир всё ещё не мог поверить в происходящее. – Сангре, Демиурги бы тебя побрали, ты подсунул мне целителя! Ты…
– Вы всё сделали сами, я лишь воспользовался вашей ошибкой. Так что мой тебе совет, Хеф… Хотя, нет. Сомневаюсь, что у тебя когда-нибудь будет «следующий раз». – Князь выпрямился, в последний раз оглядел камеру, будто бы проверяя, не забыл ли чего, и вполголоса добавил: – Я прослежу за этим.
Дверь за вампиром закрылась абсолютно бесшумно.
***
Город
Ночь
– Знаете, князь… в следующий раз, когда я захочу ввязаться в очередную вашу авантюру, пожалуйста, отговаривайте меня поубедительнее.
Она даже не обернулась. Всё так же стояла у высокого стеллажа, одну за другой снимая книги и смахивая скопившуюся на них пыль. Пыли было много: хозяин уехал из трактира ещё полгода назад, хозяйка отсутствовала без малого месяц. Всё это время «Луна» пустовала, и даже сейчас, спустя неделю после возвращения Аширры, вид имела не слишком жилой. Случившееся в Выселках повлияло на трактирщицу, и князь хотел разобраться с последствиями этого влияния.
– Я постараюсь.
– Добровольно сунуться к полоумным магам, спящим и видящим как бы заполучить «серую» кровь, – не замечая ответа Марги, продолжала девушка, – без защиты, без связи, без памяти… я или глупа, или безумна.
– Ты помогала, – мягко возразил князь, – из всех, кому я доверяю, ты единственная могла попасть в Выселки и при этом остаться неузнанной. Хеф не просто так устроил лабораторию именно там, куда чистокровным вход запрещён.
– Его предусмотрительность стоила мне крови… и разума.
Марге не нравилась эта мрачная холодность трактирщицы. Да, с возрастом хозяйка «Луны» стала сдержаннее… но не угрюмей. Боль в голосе – свежий шрам. Вернее, рана; едва успевшая затянуться, но тут же вновь разворошенная.
– Аш…
Сам ещё не зная, что собирается сказать, князь поднялся с кресла. Нарочито медля, он подошёл к Аширре и остановился у неё за спиной.
– Зачем тебе только потребовалось вмешивать в это дело Шута? – ворчливые интонации в голосе князя смягчали упрёк. – Это…
– Потому что у меня больше нет никого, кто мог бы сломать щиты Аристократа, – перебила его Аширра. – Даже Кайла на это не способен. А я не хочу подчиняться вашим решениям, принятым вопреки моей воле.
– Я сделал это для твоего же блага.
– Для моего же блага вы полностью вычеркнули из моей памяти две недели жизни?! Я добровольно позволила вам играть моим разумом – вы сказали, ежедневная блокировка убережёт меня от чужого внимания. Она наоборот его привлекла, но это наша общая ошибка. Однако уговор был только на время моего пребывания в Выселках! То, что вы сделали после, трудно объяснить соображениями безопасности.
– Тебе не нужно помнить эту боль. Я просчитался, думая, что смогу заставить местных пустить меня на территорию Выселок по первому требованию. Но я привык исправлять вред, нанесённый моими ошибками, поэтому сделал то, что сделал.
Уговоры и объяснения всегда были его слабым местом, Марга знал об этом и предпочитал поручать разговоры Кристоферу. Но сейчас приходилось справляться самому, и, пытаясь добавить убедительности своим словам, князь коснулся плеча девушки.
Реакция на его прикосновение оказалась… неправильной. Аширра резко отшатнулась, оборачиваясь на ходу, и влетела спиной в стеллаж. Полки протестующее заскрипели, но выдержали, чего нельзя было сказать о трактирщице. Она закрыла голову руками – всего на несколько мгновений, повинуясь инстинктивным реакциям, а не разуму – но красноречивый жест говорил о многом.
Этот приёмыш Хефов – Имар – действительно неплохо знал своё дело: он смог надломить разум девушки, миновав все щиты. Рана бы осталась даже забудь Аширра о случившемся. Но гордая трактирщица не пожелала забывать – и нашла своего старого приятеля-Шута, играючи расправившегося с блоками и давшего волю тем воспоминаниям, которых Аширре иметь не следовало. Не удивительно, что она так испугалась невинного прикосновения; Имар изрядно постарался, чтобы все проявления дружеского участия вызывали у трактирщицы подобную реакцию.
– П-простите, – устыдившись своей вспышки, девушка поспешно отвернулась; Марга только успел заметить, как она прижимает ладонь к лицу, – сама не знаю…
– Это нормально.
Пока Аширра пыталась взять себя в руки, они неловко молчали. Князю молчание не по душе: он умел, но не любил ждать, а в данной ситуации не оставалось ничего другого. Давить на трактирщицу было опасно – Марга понимал, что она не из тех, кому можно помочь грубой силой. Только терпением – исконно вампирской добродетелью.
– Вы мне так и не рассказали, – тихо произнесла девушка пару минут спустя, – что стало с лабораторией и с теми, кто её устроил. Я могу узнать?..
– Разумеется. – Лорд обрадовался и такому повороту беседы; всё лучше, чем спорить о правомерности его вмешательства в личные дела трактирщицы. – Записи и результаты исследований уничтожены, чтобы не возникало соблазна продолжить работу Хефов. Рядовых исполнителей отдали под суд – мне удалось добиться, чтобы этим делом занялся Город, а не Выселки. Жертвы получили компенсации и лечение.
– Руководители?
Марга ответил не сразу. Он не сомневался, что Аширра поймёт его мотивы, но опасался задеть девушку.
– Со своим внуком будет разбираться лично Тавра. С Таврой же разбираюсь я.
– А Имар?
– Он наёмник, разменная монета. Хефам нужен крайний, чтобы хотя бы перед обществом оправдать полноправного члена ветви, так что на парня повесят всё.
– Вы можете на это повлиять?
Своё удивление князь скрыл, но вслух поинтересовался:
– Ты хочешь сохранить ему жизнь?
– Я хочу поговорить с ним, – противореча своим словам, Аширра обняла себя за плечи – будто бы пыталась защититься. – Что-то в нём не то… что-то в том, как он вёл себя со мной.
– Он инкуб, он хотел завоевать твоё доверие. – Такой поворот событий Марге совсем не нравился. Не хватало еще, чтобы трактирщица всерьёз заинтересовалась этим полукровкой!
– Нет-нет, там глубже… Он не просто наёмник, есть нечто более важное. То, что заставляет его поступать таким образом. Лавир жаждал власти и играл на ещё не остывшей ненависти к светлым, это понятно. Но Имар?.. Я уверена, он не так глуп и плох.
– Аш… Ашши… когда-нибудь твоя привычка оправдывать и прощать любую подлость дорого тебе обойдётся!
– Уже, – грустно улыбнулась девушка, – именно прощению я обязана своими друзьями. Мне доставалось от всех вас сполна, вы же это знаете.
Вновь Марга не нашёл, что ответить. Аширра была права: так или иначе, но каждый из её близких однажды совершал нечто такое, что могло разрушить даже самые крепкие отношения. И только умение юной трактирщицы не заострять на этих событиях внимание спасало связи.
– Впрочем, вы меня идеализируете, – впервые за разговор взглянув Марге в глаза, продолжила хозяйка. – Когда-нибудь… когда-нибудь, когда я настолько вырасту, что стану понимать всю прелесть пьяных исповедей, я напьюсь и расскажу вам историю о том, как один-единственный раз не простила. Но тех, кого простить была обязана. Вам эта история понравится.
Князь не был в этом уверен. Но точно знал, что исповедь выслушает – за двадцать лет знакомства с Аширрой у него накопилось достаточно долгов перед трактирщицей, чтобы начать их отдавать. Пока что вниманием и уважением.
Вечер
– Добрый вечер, леди Алеф.
Аширра давно отучилась вздрагивать, слыша неожиданные обращения из-за спины. Так что она спокойно поставила бутылку, которую намеревалась убрать со стойки, пригладила растрепавшиеся волосы и только после этого обернулась. И по-прежнему не торопилась отвечать на приветствие, предпочтя рассмотреть обладателя незнакомого голоса.
Поздний гость сразу же напомнил Аширре её дедушку: почти такой же высокий и широкоплечий, с правильными, благородными чертами лица и круглыми глазами. Но вот свойственного трактирщику добродушия в посетителе не было, скорее наоборот: сила в нём проявлялась не мягкостью, а властностью. Ровно такой же, как и у Марги.
Нашлась у незнакомца и ещё одна общая с князем черта: оба они были вампирами. Аширре очень хотелось не придавать значения этому факту, но интуиция всё же кричала о том, что сей гость зашёл в «Луну» не за выпивкой и слухами.
– Добрый вечер, – стараясь не выдать своей тревоги, поздоровалась девушка, – могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я хотел взглянуть на вас, леди Алеф, – с вежливой улыбкой сообщил незнакомец. Он не стал занимать ни одного из свободных табуретов, оставшись стоять и тем принуждая Аширру смотреть снизу вверх. – Вы очень интересная девушка.
– Да? – Рука трактирщицы невольно дёрнулась к висящим на шее амулетам.
– Для меня – несомненно. Тавра Хеф, к вашим услугам.
Услышав имя гостя, Аширра всё-таки вздрогнула. Марга предупреждал её о возможности подобного визита, но одно дело знать о нём, и совсем другое – видеть в метре от себя Аристократа, которому перешла дорогу. Как назло, в этот вечер в трактире не было никого из друзей хозяйки.
– Не надо меня бояться, я вам не враг. И, в отличие от своего непутёвого внука, не собираюсь причинять вам никакого вреда. Абсолютно никакого.
Низкий голос Тавры звучал весьма убедительно, но Аширру это заявление не успокоило. Она вообще не доверяла незнакомым вампирам – они ловко сочетали небывалую законопослушность с самой изощрённой изворотливостью – в данном же случае у лорда Хефов не было ни единой причины оставаться искренним.
– Что вам нужно от меня, мастер Хеф?
– Предпочитаете сразу перейти к делу? – насмешливая улыбка отразилась на губах Тавры, но не в его глазах. – Узнаю подход Сангре… Что ж, не буду скрывать, у меня действительно есть к вам предложение. Я оценил красоту ловушки, в которую мой род поймал Марга: иметь личного целителя в наше время невероятно эффективно. Вы весьма опасное оружие, леди Алеф. Сангре понял это первым, я же не собираюсь упускать возможность последовать его примеру.
– Какое отношение… – Аширра запнулась; ей почему-то показалось, что вампир должен её перебить, но он благосклонно слушал, – какое отношение имею к этому я?
– Самое прямое. Вы работаете на ветвь Кузнецов, я же предлагаю вам поработать на мой род.
– Я ни на кого не работаю. – Удерживать спокойный, ровный тон девушке стоило немалого труда. Она боялась Тавру – и понимала, что он прекрасно осведомлён об этом страхе.
– Леди Алеф… зачем вы мне врёте? Вас с Маргой связывают давние отношения, поверить в романтическую природу которых я, увы, не могу – наш молодой князь слишком осторожен, чтобы подставляться и крутить интрижку с несовершеннолетней. Так что это сотрудничество. Быть может, он не платит вам деньгами, но его расположение оберегает вас. Разве этого мало? И разве я не предлагаю вам то же самое? Свою дружбу, леди Алеф, и своё покровительство. А вы взамен поможете мне в некоторых моих начинаниях. И, поверьте, ваша безопасность в этом случае будет обеспечена в первую очередь. Никаких случайностей. Никакого насилия. Никаких ошибок.
– Не надо… – Аширра прикусила губу, стараясь чтобы её слова не звучали мольбой, – вы заблуждаетесь, мастер Хеф. Всё, что я делаю, я делаю по своей воле, и если в вашем понимании за всем этим стоит личная выгода, то мы не сможем подружиться.
– Я вас не тороплю, – казалось, Тавра, увлечённый разглядыванием выставленных на стойке кувшинов, пропустил слова хозяйки мимо ушей, – но, пожалуйста, подумайте о моём предложении. Право слово, я не хочу пользоваться какими-либо приёмами или ухищрениями, завоёвывая вас. По отношению к столь юной девушке это… невежливо.
Лорд не повышал голос, даже во взгляде его не было ничего угрожающего или просто агрессивного. И всё же Аширра поняла, что альтернатива её согласию – тихая война. Война тем опасная, что статус целителя оберегал девушку от любого физического или магического посягательства, а незримая власть Марги над Таврой изрядно ограничивала возможности последнего. Правитель Хефов нападал, будучи загнан в угол – большей опасности девушка и представить не могла.
Уже у самого порога (Аширра сама не понимала, почему решила проводить Тавру до дверей) гость обронил ещё одну фразу, заставившую хозяйку испуганно замереть. Проведя ладонью по гладко зачёсанным белым волосам, Хеф негромко произнёс:
– Соглашайтесь, леди Алеф. Потому что иначе у меня не будет иного выхода, кроме как обратиться к вашему новому знакомому. Вы же понимаете, что я говорю о…
День
– Ты хотел меня видеть, Сангре?
– Да.
Пятиугольный кабинет – просторный, холодный. Книги на полках, пустой стол, незажжённый камин.
Двое сильных. И равных.
– Я жду твоих вопросов.
– У меня нет вопросов. Только приказ.
Тишина.
– Хорошо. Я оставлю её в покое.
– И весь твой род, Тавра.
– И весь мой род. Согласись, я должен был попытаться.
– Я тебя понимаю.
– Что делает тебе честь. Я всегда поражался твоему умению не брезговать любыми методами, Сангре. Сильнее твоей беспринципности только твоя жажда власти.
– Разве для тебя это новость?
– Сам факт? Нет. Но то, насколько далеко ты готов зайти… Скажи, ты придумал использовать эту девочку как оружие когда выбил неприкосновенность для целителей или ещё раньше?
В прямом взгляде ярко-синих глаз ни единой эмоции. Две отшлифованные стекляшки… но что было тем песком, из которого выплавили это стекло?
– Хорошо-хорошо, не мне осуждать твои поступки. Я только хотел узнать, стоила ли власть над моим родом возможности отмстить? Теперь ты не тронешь ни меня, ни Лавира, остаётся только бесполезный полукровка, даже не принадлежащий к ветви. А ведь ты мстителен, Сангре; не любишь, когда трогают твои игрушки.
– К чему всё это, Хеф? Или шакальему злорадству Лавир тоже научился от тебя?
В чёрных же глазах вспыхивает гнев.
– Мальчик мой, я сражался бок о бок с твоим отцом, когда тебя ещё на свете не было. Прояви хоть немного уважения.
– Ты дожил до своих лет не потому, что имел привычку выводить из себя врагов. Помни об этом.
– Угроза? От тебя? Низко, низко… Впрочем, а что тебе осталось, кроме слов?
– Ничего, разумеется. Но помимо меня есть и другие.
– Два твоих цепных пса? Они принадлежат к роду и связаны теми же путами, что и ты сам. Старший Алеф? Его нет в Городе, а к моменту возвращения у него не хватит запала на что-то серьёзное; демоны остывают так же быстро, как и вспыхивают. Мёртвая леди? Ей подобные давно уже забыли само значение слова «месть». Нет, Сангре, никого. А любой наёмник мигом тебя сдаст.
– Что самое страшное ты видел на той войне, Хеф?
– Сангре…
– Ты прав, мой отец сражался рядом с тобой. И он рассказывал мне о бегстве тёмных, и тех, кто прикрывал это бегство. Ты же помнишь.
Не вопрос, а утверждение, и после него повисает тишина. Всё ясно и без слов. Но уважение к слову у вампиров настолько велико, что требует финальной точки:
– У этой девочки есть друг гораздо опасней меня, так что привыкай следить за тенями. И научи этому внука.
Покидая комнату, лорд Хефов действительно бросает взгляд себе под ноги. Он знает: ему потребуется всего пара дней, чтобы закрепить новую привычку.
Утро
Окно в зале «Луны» вновь было открыто. Крючок сломался ещё три дня тому назад, и у Аширры никак не доходили руки купить новый. Вот и приходилось девушке каждое утро вскакивать на рассвете и закрывать распахнутое ветром окно. Зябко ежиться от сырого осеннего холода, пересчитывать в сумраке двадцать ступенек лестницы и думать о том, что ещё пару месяцев назад такой проблемы просто бы не возникло. У Аширры не было тогда привычки откладывать на потом даже самые мелкие дела.
На небольшой площадке, образованной поворотом лестницы, хозяйка остановилась. Сонно оглядела пустой зал, столы с поставленными на них перевёрнутыми стульями, вычищенный очаг… Сквозь распахнутую створку окна влетал полный дождевых капель ветер. Он трепал волосы девушки и забирался под длинную и тёплую мужскую рубашку, в которую куталась Аширра. Холодный ветер, рассветный час – всё призывало как можно скорее расправиться с делами и вернуться в согретую постель, но трактирщица медлила. Она не знала, отголосок ли это сна, или действительно чудилось ей присутствие постороннего.
Но в «Луне» было тихо. Ни единого незнакомого мотива, ни единой лишней ноты. Музыка никогда не обманывала демонов, и, поборов непонятно откуда взявшийся страх, Аширра спустилась в зал. У окна она осмотрелась, даже выглянула на улицу, но спящий Город оставался тих и безмятежен. Плотно закрыв непослушную створку и пообещав себе разобраться с крючком, девушка повернулась к лестнице.
Всё же она не удивилась, услышав за спиной чужой голос:
– Привет, Лисёнок.
Имар сидел на том самом подоконнике, от которого пару мгновений назад отошла Аширра. Рыжий заметно изменился с их последней встречи: на лице появилось жёсткое и хмурое выражение, кожу на лбу, щеках и предплечьях прорезали полоски чешуи, отмытые ало-чёрные пряди торчали во все стороны, при этом две загибались назад на манер рожек. В полудемоне уже не было ни уюта, ни сочувствия. Зато над его правым плечом торчала рукоять арбалета – традиционного оружия инкубов.
– Ты всё-таки пришёл.
– У меня контракт. – Рыжий спрыгнул в зал. – Суть другая, но цель-то та же.
Девушка опустила голову. Имара она не боялась – после разговора с Таврой было очевидно, что Хефам нужен живой и невредимый целитель, а не сломанная марионетка. Но само появление полудемона, столь демонстративное, даже наглое… оно наталкивало на размышления.
– Зачем ты пришёл?
– Услышал, что ты хотела меня видеть, – ухмыльнулся рыжий. Ухмылка получилась злой. – А я хотел предупредить тебя, что у меня очень мало времени на этот контракт, и его невыполнение грозит мне довольно неприятными последствиями. Ты же добрая девочка и не допустишь, чтобы моя шея оказалась в петле, не так ли?
– Передай Тавре, что я не буду с ним работать.
– А при чём тут Тавра? Это наше с тобой дело, Лисёнок, твоё и моё. Если я через два года приведу тебя к Хефам, нас обоих ждёт долгая и счастливая жизнь. Если ты останешься с Сангре…
– Найди им другого целителя. Почему именно я?
Этот вопрос заставил Имара рассмеяться. Он долго хохотал, не отрывая взгляда от хозяйки «Луны», и от этого странного веселья ей становилось не по себе. Она даже отступила, стараясь увеличить дистанцию между собой и рыжим.
– Ты особая. Герой последней битвы, обладательница права на имя, самый молодой целитель Города… необученная ведьмочка родом из светлых земель, всей корысти в которой – удачно унаследованный дар. Даже не он сам, а та неприкосновенность, которую для подобных тебе выбил Сангре. Другие целители слишком умны и опытны, им не захочется работать мышеловкой. А вот ты…
– Я не продаюсь.
– А я и не покупаю тебя, Лисёнок. Я тебя завоёвываю.
Имар подходил нарочито медленно, кончиками пальцев скользя по столешнице. Аширра не пыталась отступить или спрятаться, но когда между ней и полудемоном осталось меньше шага, выставила вперёд руку. Ладонь опустилась на грудь рыжего поверх кожаной безрукавки, от которой тут же запахло палёным.
– Не недооценивай меня, Хеф.
– Я не Хеф.
– Но и я не Лисёнок.
– Хорошо… Аширра. Мы с тобой играем в войну.
– На твою жизнь.
– И на твою свободу.
– Тик-так, Имар. Время идёт.
– До твоего совершеннолетия.
– Этого хватит, чтобы сделать тебя лучше.
– Я собью тебя с твоего пути.
И в оранжевых, и в светло-карих глазах уверенности было поровну.
– Посмотрим.