Преданный враг
Она вернулась на закате. Прошла через давно не охраняемые Северные ворота, свернула на Нижнюю улицу, потом поднялась по Грязной площади. У входа на постоялый двор, бесхитростно названный «Приют охотника» приветливо кивнула коллеге. Тот быстро улыбнулся, от чего стянутое шрамами лицо на миг перекосилось в адской маске. Ведьма не стала отворачиваться или опускать глаза. Она знала, что шрамы – дело наживное. Ей пока везло: клыки и когти чудовищ оставляли отметины лишь на руках и спине, не задевая лица. Надолго ли это везение?
Читать дальше
Хозяин двора, традиционно совмещавший свою работу с должностью королевского ловчего, принял у неё трофеи. Восемь клыков: четыре длинных, в ладонь, и четыре тупых коротких. Этого было достаточно, чтобы подтвердить смерть чудовищ. Сейчас уже никто не приносил с охоты отрубленные головы, слишком много с ними мороки. Да и хранить их было негде.Забросив снаряжение в комнату, ведьма прихватила чистую одежду и спустилась обратно. На заднем дворе гостиницы располагалось низкое строение, использовавшееся в качестве бани. Протапливали его редко, но там всегда можно было найти горячую воду и чистые полотенца. И лекарства. Самое главное – лекарства. Только по-настоящему опытные охотники могли вернуться с дела без единой царапины.
Прикрыв за собой дверь, ведьма бросила вещи на стоящую рядом лавку и опустилась на пол. Усталость, боль, страх – сейчас можно было позволить всё. Главное, не переусердствовать.
Поднявшись на ноги, она принялась стягивать куртку, мокрую от грязи и крови. Изнутри – её, снаружи – чудовищ.
Он появился очень тихо. Не бесшумно, но ведьма не заметила. Она вообще слишком сильно расслаблялась после охоты, была у неё эта привычка. Впрочем, жить в вечном напряжении невозможно. «И не-жить – тоже», - любил добавлять он.
Вампир огляделся. Потемневшие от влаги стены, мокрый пол, окно, затянутое промасленной бумагой. По центру комнаты высокая бадья, около неё скамейка с тазом, от которого валил пар. Рядом пара чистых полотенец. Третье, окровавленное, в руке склонившейся над тазом ведьмы. Четвёртое она обвязала вокруг груди. Знала, что он придёт.
Нехитрое знание. Он приходил всегда, когда она охотилась в этих землях. За шесть лет смешная блажь успела стать доброй традицией.
Пока она смывала кровь, он разглядывал её раны. В основном царапины и ушибы, но шрамов на теле ведьмы прибавится. Вряд ли она это заметит: их и так много. Слишком много, на его вкус.
Взгляд вампира остановился на шее ведьмы. Там тоже был шрам, широкий и уродливый. На грубой белесой полосе с трудом различались две чуть более тёмные точки. Он знал, откуда у охотницы эти метки.
Он собственноручно убил того, кто оставил их.
Это воспоминание было… приятным. Ярость, гнев, упоение битвой, после – чувство глубокой удовлетворённости. Никаких клыков и когтей, это было бы неизящно. А вот одолженный у охотницы посеребренный кинжал пришёлся как нельзя лучше. Кто сказал, что он обязан драться честно?
Хорошо, что вампиры всегда держатся поодиночке. Иначе ему трудно было бы объяснить, почему он уничтожил одного из сородичей. Он вообще плохо умел объяснять.
Наверное, всё дело в том, что он не врал самому себе. С одинаковым спокойствием принимал все свои мысли и желания. И вечно потакал им.
Одной из слабостей вампира была охотница. Его тянуло к ней. Нет, не в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Всё же он дитя ночи, нежить, а значит, на физическое влечение не способен. Но всё остальное…
Она заставляла его чувствовать. Вызывала эмоции столь давно позабытые, что ему приходилось заново давать им имена. За две сотни лет посмертной не-жизни он забыл всё, кроме холодного презрения да азарта редкой охоты. Ведьма же, сама того не ведая, принесла ему много большее. Удивление. Веселье. Злость. Смех. Гнев. Жажду.
Желание защищать и покровительствовать.
Тихое шипение заставило его вернуться мыслями к действительности. Источником звука была охотница: закончив промывать раны, она стала покрывать их мазью, даже на вид омерзительно склизкой. Как и полагается крайне эффективному ведьмовскому зелью.
Всё ещё оставаясь позади девушки, вампир сделал шаг вперёд. Его веселила её беззащитность, и это чувство, бессмысленно сильное, нравилось ему.
Эта ведьма… Она делала его почти живым.
- Тебе помочь?
Охотница даже не вздрогнула. Похвальная выдержка для того, за чьей спиной стоит вампир.
- Весмер?
Она всегда зовёт его полным именем, не сокращая.
В отличие от него.
- Это я, Яра. Так тебе помочь?
- Не откажусь.
Вампир взял из рук ведьмы баночку с мазью и пучок корпии. Он знал, что его подопечной холодно и больно, хотя сам давно позабыл, что означают эти слова. От каждого прикосновения охотница шипела и ругалась вполголоса.
- Кто это был?
- Стригои. Двое, совсем ещё молодые, не больше дюжины дней.
- Убила?
- Упокоила.
Его забавляла эта её привычка к охотничьей терминологии. Детское желание казаться старше и опытнее въелось под кожу и стало второй натурой повзрослевшей ведьмы.
Больше он ни о чём не спрашивал. Закончив возиться с ранами охотницы, вампир бросил корпию к прочим окровавленным тряпками и отступил на два шага. Полюбовался работой рук своих.
А затем одним плавным движением приблизился вплотную к девушке.
Она почти успела. Отшатнулась, сбивая скамейку и разливая порозовевшую от крови воду, выхватила из кучи одежды посеребренный кинжал и обернулась.
Почти – потому что к тому моменту, когда кончик её клинка застыл напротив вампирского сердца, его руки уже лежали на горле ведьмы. Пальцы – пока ещё человеческие, без когтей – скользнули к ямочке между ключицами.
- Ты всё ещё планируешь убить меня?
Он успел спросить первым, хотя у них обоих были причины задать этот вопрос. Одна и та же причина.
Кожа под его пальцами дрогнула.
- Да.
Благодарность была ещё одним чувством, которое он вспомнил с помощью охотницы.
Он был благодарен за эту честность. Если бы она стала увиливать, врать, отмалчиваться. Если бы она искреннее сказала «нет». Если бы она предала свой путь, пусть и ради него – всё бы закончилось.
Четыре года назад, когда стало ясно, что их встреча - не просто блажь пересёкшихся путей, он предложил ей присоединиться к детям ночи. Ведьма в ответ пригласила его в стан охотников.
Она никогда не расскажет ему, что провела немало бессонных ночей, обдумывая почти равные «за» и «против». Он же навечно оставит в тайне тот факт, что больше года разыскивал вампиров-ренегатов, охотящихся на своих собратьев, и вёл с ними долгие беседы.
Выбор – ещё одна вещь, которая редко встречается в посмертии.
Она отступила первой. Понимала, что ей не победить. Шансы были, этого он не отрицал, и со своей привычкой принимать взвешенные решения, вампир бы ставить денег на исход этого поединка не стал. Без зелий, без подготовки, на столь малом расстоянии – от силы один к восьми, максимум семи, на победу ведьмы. На настоящей охоте её шансы бы повысились раза в два.
- Отвернись, пожалуйста. Мне нужно одеться.
Он послушно повернулся, слепым взглядом уставившись на стену перед собой. Из-за спины доносились шорохи одежды, плеск разлившейся воды и приглушённая ругань раненой ведьмы. Вампир не стал предлагать свою помощь: знал, что её всё равно не примут.
Чем дольше он знал эту девушку, тем отчётливей понимал: ей стоило родиться век-полтора тому назад. Тогда охотники в большинстве своём были учёными. Редких практиков, искоренявших остатки неудачных магических экспериментов, окружали слава и уважение. Он помнил этих воинов. Гордые, хитрые, ловкие, все поголовно – отличные колдуны. И снаряжение у них было не чета современному хламу: куртки с серебряными заклёпками; прекрасные мечи, покрытые этим же благородным металлом; боевые кони, способные затоптать упыря или мавку.
Нынешние охотники могли только мечтать о такой роскоши. После того, как Сумерки захватили эту землю, здесь стало слишком много нежити. Её истреблением занимались все, от религиозных фанатиков до бывших головорезов. Больше всего, конечно же, было мстителей – тех, кого нечисть лишила родных или друзей. Многие из них погибали, так и не сумев поквитаться, но и оставшихся хватало, чтобы заполнить тракты.
Но были среди них и те, чьё появление на этом пути объяснялось иными, более сложными причинами. Такие, как его ведьма. Они просто брали в руки оружие и шли уничтожать чудовищ. Охотники по своему призванию. У них не было ни знаний их предшественников, ни их силы, ни снаряжения. Но они сражались и, к удивлению вампира, сдерживали монстров. Выживание в землях воцарившихся Сумерек постепенно становилось жизнью.
А может, и нет – он плохо разбирался в этих делах. Да и мало ими интересовался. На его века хватит и тьмы, и интересных людей. Жаль только, что даже ведьмы живут так мало.
- Пойдём.
Он молча распахнул дверь и пропустил охотницу вперёд. Лунный свет не мог пробиться сквозь плотные зимние облака, а потому тьма была абсолютной: грубой и настырной. Ему нравились такие ночи.
- Я поднимусь с тобой.
Рассвет следующего дня они встретили у безлюдных Мостовых врат. Вернее, через ворота ведьма прошла одна, если не считать навьюченной лошади, а он ждал на самом мосту. Когда охотница поравнялась с вампиром, они молча кивнули друг другу и в дальнейший путь отправились вместе.
У него ещё было время. Не слишком много, но в районах, заражённых Сумерками, лишь дневной свет был по настоящему опасен для нежити. Полчаса, минут сорок – за это время можно о многом поговорить.
Или помолчать.
Его рука коснулась поводьев, затем скользнула дальше, на седло. Лошадь, и так заметно нервничавшая из-за присутствия мертвеца, всхрапнула и попыталась дёрнуться в сторону. Без толку. Хватка вампира, вцепившегося в узду, оказалась железной.
Ведьма, шагавшая справа от кобылы, лишь вопросительно посмотрела на них и тут же отвернулась. Он не знал, о чём она думает, но мог узнать это в любой момент. Вампирские способности, помноженные на двухвековой опыт – требовался кто-то помогущественней обычной охотницы, чтобы укрыться от его талантов.
Но он и не думал копаться в её голове. Это было бы… неинтересно. Что толку участвовать в игре, если заранее знаешь каждый шаг? Неожиданные повороты тоже были частью почти настоящей жизни.
- Куда ты дальше?
Ведьма медленно, стараясь не тормошить свежие раны, забралась в седло и только после этого ответила:
- В Выждор. У меня там дела.
Они оба знали, что пряталось за этим словом.
- А разве я – не твоё «дело»?
Охотница не ответила. Даже не посмотрела на него. Только рука инстинктивно дёрнулась к внутреннему карману куртки, где хранились ещё не выполненные контракты.
Один из них был на его голову. Ведьма и не думала отказываться от этого задания.
Они распрощались у съезда на тракт. Молча, без лишних жестов и эмоций. Кивнули друг другу, развернулись и ушли. Она уехала на новую охоту, он вернулся в свои «угодья», попутно размышляя об этой встрече.
Шесть лет, да? Ему нравилось постоянство, стабильность. Эта игра в жизнь, выдуманные им самим правила – всего лишь способ справиться со скукой. И эта ведьма – преданный и верный враг – тоже развлечение. Временное.
Впрочем… Он никогда не врал себе. Но это не значит, что он не мог ошибаться. Вампиры – тоже люди.
Были. Когда-то.