Я не волшебник, я - сказочник.
Ай, ладно, буду символична. Закрывать этот цикл - так в Хеллоуин, всё-таки последняя чистая-чистая фэнтезя в моём багаже.
Как же я от неё устала... И с каким удовольствием вцепилась в абсолютно новые истории. Пора уже оставить прошлое в прошлом и не реанимировать инвалидов.
Когда я останавливаюсь напротив, Защитник не смотрит на меня, только чуть поворачивает голову. С такого расстояния отчётливо видны и ссадины, и многочисленные царапины, и до сих пор кровоточащий порез на виске. Бинты на руках, и те покрыты бледно-розовыми пятнами, не увязывающимися в моей голове с обликом вампира, потратившего более восьмидесяти лет на обучение воинскому искусству.
– Привет, Аш, – в голосе Кристофера слышится та улыбка, которой не видно на его губах. – Не ждал тебя так скоро.
– Меня выгнали из лазарета на сутки, – я не знаю, как сейчас разговаривать со старым другом, и потому соглашаюсь на выбранный им легкомысленный тон. – Не справляюсь.
– Как и я, – радушная усмешка в сочетании с по-прежнему закрытыми глазами начинает пугать, – Марга уже неделю не даёт мне работать. Грозился запереть в доме, если я стану упорствовать, а с него сейчас действительно станется.
– И правильно.
– Ты туда же? Тебе своих пациентов мало, ещё и со здоровыми возиться?
– Вы всегда будете моими главными «пациентами», – возражаю я, не желая искать в себе силы на злость. Да и невозможно сейчас злиться на Кристофера.
– Не пугай меня заранее. И сядь уж наконец, сама на ногах еле держишься!
Ещё одна странность: предложив мне присесть, Кристофер почему-то отодвигается как раз в ту сторону, где больше места. Я, наверное, слишком привыкла обращать внимание на мелочи, но в сочетании с предыдущими подмеченными особенностями эта заставляет меня заподозрить неладное. Ещё до конца не осознавая, что именно меня напугало, я поворачиваюсь к другу:
– Крис?
– Да? – Он всё так же держит голову запрокинутой на спинку скамейки.
– Кристофер!
– Что такое?
– Посмотри на меня.
В молчании вампира мне слышится обречённость. Не его – моя; неужели я, на свою беду, оказалась права, и у всего увиденного есть простое и жуткое объяснение? Проверять и боязно, и не понятно как: не махать же руками перед лицом существа, прекрасно ориентирующегося по Плану.
– Крис!
– Ну чего ты? – он не рассержен, не смущён… опечален тем, что не сумел скрыть от меня правду. – И так уже всё поняла, зачем тебе подробности?
– Так ты… – я не боюсь произнести последнее слово, у меня всего лишь внезапно сел голос. И дело совсем не в застрявших в горле слезах.
– Ослеп. Возможно, что не навсегда, но на это лучше не рассчитывать.
То напускное равнодушие, с которым вампир говорит о своей беде, острее любых жалоб. Не мог он смириться за эти несколько дней: слишком многое в жизни Защитника связано с его боевыми навыками, вампирский же способ взаимодействия с Планом недостаточно быстр, чтобы заменить Кристоферу зрение в битве.
– Как же так? – спрашиваю минутой спустя, поскольку молчать становится невыносимо.
– А вот так. – Кристофер пожимает плечами и едва заметно морщится от боли. – Работа у меня такая, опасная. Нельзя же в моём возрасте быть лучшим всё время.
– Да при чём тут... Сделать что-нибудь можно?
– Не знаю. И никто не знает. Сдохнуть не дали – и на том спасибо!
Сквозящая в последних словах вампира злость заставляет вздрогнуть. Он никогда так не выражался, даже вернувшись из светлых земель... и в этой несдержанной грубости отчётливо читается страх. Не перед собственным бессилием, вполне понятый и объяснимый, а боязнь чужой жалости.
Но и я ничего не могу с собой поделать, мне тяжело смотреть на ярость друга. Всё, что мне удаётся, так это скрыть свои чувства за словами, за обещаниями:
– Я что-нибудь придумаю, Крис, я же лекарь. Как только закроют лазарет, я первым делом займусь тобой. Весь Город перекопаю, вытрясу душу из всех, с кем сейчас работаю, но добьюсь результата! Потребуется – на родину съезжу; в конце концов, есть же Виктор, и он немало задолжал за нашу помощь в Герно. Он не поможет – так...
– Успокойся, Аш. Маргу я слушал всю неделю.
– Я всё равно этого так не оставлю!
– Никогда не давай невыполнимых обещаний, это жестоко.
Смотреть в пустые, неподвижные глаза вампира и стыдно, и мучительно, но отвести взгляд просто подло. Сейчас в Защитнике нет ни капли привычной мягкости, злость и физическая боль заменили ему боль внутреннюю, привезённую из земель наших врагов. Рядом со мной сидит не добрый лукавый поэт и преданный друг, а раненный в битве воин. Оставивший на поле боя нечто драгоценное, то, что выделяло Кристофера Сангре среди прочих тёмных.
Стирая алую полосу, прочерченную на его щеке каплей крови, я впервые ощущаю рядом с Кристофером то, что постоянно чувствую в присутствии Марги: невозможную для моего всё ещё человеческого разума разницу в возрасте. Девяносто девять лет Защитника и мои двадцать четыре года – то, что раньше было не существенно, сейчас высится непреодолимой преградой. Я понимаю, что ещё не скоро смогу достучаться до старого друга. До того, кем он был всего несколько месяцев тому назад.
– Это неправильно, – я не сразу замечаю, что произношу эти слова вслух, – так не должно быть. Не имеет права!
– И кому ты собираешься предъявлять претензии? Демиурги далеко, светлым твои жалобы безразличны, остаюсь я сам. Тут уж уволь.
Холодный тон вампира плохо сочетается с лёгшей мне на плечо ладонью. Только снова дёргает под сердцем, когда рука Кристофера сдвигается, выискивая более удобное положение.
– Ты должен был беречь себя!
– Я должен был защищать свой дом.
– Такой ценой?!
– И даже большей. Что такое моя жизнь в сравнении с безопасностью рода? – Вампир усмехается, но эта усмешка напоминает звериный оскал.
– Замолчи! – Мне жутко слышать это самоуничижение в голосе Защитника. – Ты не...
– Я – расходный материал; ценный, хорошо обученный. Ты никогда не спрашивала у Марги, как часто Аристократы меняют напарников? Я ещё долго продержался, за что должен благодарить и тебя в том числе. Слава Демиургам, мне достался невероятно трезвомыслящий Аристократ: это роскошь, о которой в моём положении можно было только мечтать. Лишь в одном наш князь оказался недальновиден: я давно просил подготовить мне замену, а он даже не потрудился найти подходящего кандидата. Теперь вот выкручивается без помощника.
– Да лучше бы он тобой так не рисковал! Сам остался невредим, а ты...
На лице вампира отражается та усталость, которую я уже сегодня видела – у князя. Только в случае Кристофера она разбавляется обречённостью и раздражением:
– Аш, повзрослей уже достаточно, чтобы понять: Мар не имеет права быть добрым. Это для нас ветвь в первую очередь семья, для него же мы все подчинённые, каждый из которых должен выполнять свою работу. Ничего личного, природа власти.
– Да к Демиургам такую...
– Нет. Такое управление лучше любого иного: оно, в отличие от прочих способов, эффективно. И спорить на эту тему я с тобой не собираюсь как минимум ближайшие лет двадцать – если доживу, конечно.
Вот оно – единственное, что осталось в Кристофере неизменным: его преданность. Он и сейчас продолжает защищать Маргу от моих нападок, хотя прекрасно знает, что князь не нуждается в подобной опеке. Только в нынешних словах слепого вампира проскальзывает слабость: при посторонних он никогда не называл своего напарника иначе как по титулу или полному имени. А это сокращение – панибратство, явно дозволенное одному лишь Кристоферу – режет мне слух. Не фактом своего существования, но тем, что Защитник перестал контролировать свою речь.
Если в Герно я видела, как он отступает и позволяет себе плыть по течению, то нынешнее состояние можно назвать полным поражением. Мой старый друг просто-напросто сдался.
Следующие минут пять проходят в тишине: мне не хочется ни о чём говорить, дабы не провоцировать новых споров, а Кристоферу так явно спокойней. Между нами не осталось напряжения, всё ещё лежащая на моём плече рука вампира символизирует перемирие. Я вспоминаю, как мы частенько сидели в Герно вот так в обнимку, и невольно задумываюсь о том, насколько долго подобные жесты вампира будут напоминать мне о бедах и неудачах. Неприятно ассоциировать проявления дружеских чувств с чем-то отталкивающим, но за последние полгода судьба изрядно постаралась, чтобы у Кристофера я искала одну только поддержку. Словно мало мне было изменившихся в непонятную сторону отношений с князем.
Сам же лорд закончил разговор с Лаурой и, стоя чуть в отдалении, наблюдает за нами. Поймав на себе взгляд Марги, я кивком указываю ему на место рядом с собой, при этом не особо надеясь на согласие. Мне кажется, вампир скорее сошлётся на срочные дела, нежели станет тратить время на бессмысленные посиделки с друзьями, но после мгновения колебаний князь направляется к нам. Он игнорирует Кристофера, повернувшего голову в его сторону, и устраивается слева от меня, оставляя между собой и Защитником живой барьер.
– Вот теперь действительно всё, – глядя в пространство перед собой, почти сразу же заявляет князь. – Войны не будет.
Вроде бы радостная новость, это сообщение повисает в воздухе тяжёлой пылевой завесой. Ещё не зная сути, я понимаю, что за этими словами сокрыто множество вещей, которым лучше бы никогда не случаться. Оттого и голос князя не сух – бесцветен:
– Маги Ловчих после нападения обнаружили три настоящих базы – не те фальшивки, что накрыли мы. Подумать только... и светлые ещё говорят, что Демиурги были несправедливы, наделив нас магической силой. Да ни одному тёмному со всем его могуществом не придёт в голову то, до чего может додуматься человек! Они подсунули нам неудачные результаты экспериментов наподобие этих ребят из Герно – и мы купились. А когда пришло время, ударили не по болевым точкам, а в самые сильные места. Данверок с его центральной резиденцией Ордена некромантов; Хеффа с наиболее многочисленной общиной драконов; мы – крупнейшее поселение севера. Они хоть чего-нибудь вообще боятся?
Мы с Кристофером молчим, понимая, что князю сейчас не слишком важны слушатели. Ему бы просто выговориться, сбросить накопленное за последнюю неделю напряжение.
– И эти их всемогущие детишки... что они собирались делать с ними дальше, в случае успеха? Уничтожить их невозможно, разве что завести себе неуязвимого крысиного волка, который быстро вырастет и предстанет слушаться своих учителей. А потом ещё и припомнит своё отнюдь не радужное детство... Тот, кто начал этот эксперимент, был настоящим безумцем.
– Или стал им, – чуть слышно замечает Кристофер. Но в саду стоит такая тишина, что разобрать его слова не трудно. – Не забывай, им потребовалось несколько поколений, чтобы вывести этих монстров. Подозреваю, не так уж и трудно определить, когда начались опыты.
– Полтора века назад, ты прав. Но реванш за проигранную войну не стоит таких затрат.
– Они так не думают.
– Не думали, – поправляет напарника князь. И в голосе вампира слышится мрачное удовлетворение. – Но даже если так... я бы ещё понял остальные народы светлых, однако же воевать с нами собирались люди. За кого они мстят со своим сроком жизни, за отцов своих прадедов? Сто пятьдесят лет – сколько это человеческих поколений, пять?
– Восемь-девять, – уточняю я. – У людей приняты ранние браки.
– Тем более. То, что помним мы, для них давно уже стало историей, если не легендами. Ни одно нормальное существо не будет драться за это!
– Люди всегда отличались странной логикой, – возражает Кристофер. – Чем чаще встречаюсь с ними, тем сильнее убеждаюсь, что они настолько иные, что их и к светлым-то относить не совсем правильно. Какой-то третий народ: слабый, коварный и умный.
– Да просто первородство до сих пор в голову бьёт, – злая усмешка князя плохо сочетается с его привычным сдержанным образом. – Думают, что раз первые появились на свете, то и мир должен принадлежать им. Да клыки-то теперь придётся подсобрать.
– Ты уверен?
Вопрос, озвученный Защитником, тревожит не только его. Слушая эту короткую беседу Жнеца, я всё равно мыслями возвращаюсь к той фразе, с которой Марга начал разговор. Он сказал, что войны не будет – но кто мог это гарантировать? Один раз они уже ошиблись, и за этот просчёт Город заплатил немалую цену.
– Уверен. Светлые земли перерыты от и до, и все, кто имел отношение к нападению на наши города, уничтожены. Зная, сколько сил затрачено на устранение этого оружия, я склонен поверить официальному сообщению Ловчих. Сам понимаешь: если уничтожение четверых выродков, отвечающих за переброску монстров к местам атаки, едва не стоило нам всего рода Шутов, то твой дядя не стал бы отправлять вестника, пока не убедился в точности сведений. Так что да, это правда. Другое дело, что горожане теперь ещё не скоро научатся верить Совету, и ближайшие пару лет мы проведём на осадном положении. Но в данном случае это меньшее из зол.
Защитник серьёзно кивает, и в то же время я ощущаю, как ладонь на моём плече чуть сжимается. Предупреждение или знак ободрения? Кристофер не хуже меня понимает, что значат последние слова его лорда: светлым и «серым» Города эти два года сулят неспокойную жизнь. Особенно таким, как я: в чьих жилах течёт человеческая кровь. Защитник прав, именно из-за людей конфликт между дневными и ночными народами и не думал утихать, несмотря на столетия войн. Со всеми остальными тёмные сумели бы договориться, но горячая человеческая кровь, замешанная на гордости первородства и зависти к чужому могуществу, противилась самой мысли о мире.
Люди не сдаются. На смену отцов приходят дети, затем дети детей. Восемь поколений чтобы отомстить за поражение... я слишком долго живу среди темных, чтобы понять это.
– Вот так-то, – задумчиво тянет Кристофер, нарушая возникшую после последних слов князя тишину. Слепой взгляд вампира устремлён в ясное небо, сулящее очередной не по-зимнему тёплый день. – Всё прошло.
– Прошло, – соглашается Марга. – Но не закончилось. Сам понимаешь: месть была лишь поводом, а с причиной нам не совладать, слишком нужны людям новые территории. Нам придётся изрядно постараться, чтобы они ещё несколько веков не вздумали искать эти территории на нашей земле... – И тут же, без перехода: – Аш, когда ты уходишь?
– Раньше половины четвертого Вал меня в лазарет не пустит, так что минут через двадцать.
– Хорошо. Мне этого хватит.
Не обращая внимания на моё замешательство, князь сгоняет нас с Кристофером на край лавки и вытягивается на второй половине. Лохматая голова вампира ложится мне на колени, а ещё несколько мгновений спустя к шуму гуляющего в кронах ветра примешивается размеренное, редкое дыхание спящего. Я, понятия не имея как на это реагировать, поворачиваюсь к Защитнику.
– Пусть отдыхает, – в первый раз за нашу встречу на губах Кристофера появляется знакомая добродушная улыбка, – полагаю, всю последнюю неделю ему было не до сна.
– Да я и не против. – Рука сама тянется коснуться спутанных чёрных прядей, но в последний момент я отдёргиваю ладонь. Действительно, пусть отдыхает. – Но...
– Всё будет хорошо, Аш. Просто не сразу.
– Ты в точности повторяешь его слова.
– О нет, – тихий неуместный смешок заставляет меня хотя бы попытаться улыбнуться в ответ. – Не повторяю – я знаю то же, что знает Мар.
– И что?
Защитник долго молчит, не спеша ответить. Только когда я окончательно теряю надежду услышать эту маленькую тайну, вампир уверенно произносит:
– Судьба умеет извиняться, Ашши, а мы умеем прислушиваться к её словам. – И спустя ещё одну такую же долгую паузу добавляет: – В моём «хорошо» есть ты. Так что...
Колокол на храмовой площади бьёт три часа.
У стен поместья мы задержались почти на час – достаточно, чтобы убедиться в благоприятном для вампиров исходе сражения. Драться мне больше не пришлось; заслуга ли это сосредоточивших всё своё внимание на настоящих воинах «ангелов» или взявшегося меня оберегать Альдо, я не знала. Вогель попадал в поле зрения чаще других сражающихся, но он изначально был заметнее. Подрастеряв напыщенную эффектность Шута-безумца, мой друг сохранил эффективность Шута-дуэльного мага. На его фоне даже «короли» – повелители металлов – рода Сангре казались не столь устрашающими, хотя от их массивных клинков «ангелы» гибли не реже, чем от копья-тени Вогеля.
Когда монстров у ограды осталось меньше дюжины, Альдо вновь появился рядом со мной. В его глазах читалось нетерпение, мало соответствовавшее его нынешнему ледяному облику. Шута словно тянуло куда-то ещё, но при этом уходить без меня он не хотел.
– Да? – Не прерывая целительского заклинания, я через плечо оглянулась на друга.
– Идём со мной.
Не приказ, не просьба... снова. Но в тот момент я чувствовала, что нужна Альдо, и нужна не только как спутник.
– Разве это ещё не конец?
– Последняя битва, Ашши. Моя личная.
Я впервые видела у него такую улыбку: высоко вздёрнутые уголки губ, ничего более, никакой радости или злорадства за ней. Словно бы Шут помнил, что в такой ситуации следует улыбнуться, и следовал этой традиции, не понимая её сути. Нервно сглотнув, я повернулась обратно к раненному воину.
– Я тебе потребуюсь.
– Открытое место, малыш, и эти тучи. Моим теням нужен солнечный свет.
– Я не...
– Справишься. Я помогу.
Выбранный Шутом уголок Города я узнала сразу. Горбатый мостик – одна из красивейших переправ через Шийку: лёгкое, ажурное сооружение, поражающее своей внешней хрупкостью, и тем не менее достаточно крепкое, что бы быть одной из высот старых кварталов. Хитрость строителей, поставивших мост не перпендикулярно реке, а чуть под углом, позволила выгнуть пролет настолько, что большую часть переправы составили разделённые двадцатиметровой площадкой ступени.
Путь Альдо закончился на самой вершине моста, у подножия небольшой смотровой башенки. Над нашими головами пульсировало фиолетовое марево, оставшееся от приведшего «ангелов» в Город портала, но его света, равно как и пробивающихся сквозь тучи солнечных лучей, было недостаточно. Вампир недовольно покачал головой, заметив бледные тени под нашими ногами, и перевёл взгляд на набережную, где уже собралось несколько потрёпанных «ангелов».
– Давай, Ашши, – легонько подтолкнув меня и тем самым вынудив отойти от перил, вампир встал за моей спиной, – скоро здесь будет шумно.
Мне оставалось только кивнуть и закрыть глаза, прислушиваясь к Плану. Я успела почувствовать, как ладони Шута ложатся мне на плечи, комкая и без того собирающуюся складками ткань плаща. Учитывая рост старого друга, это была самая естественная и удобная позиция.
В первый миг мне показалось: я не справлюсь с просьбой Вогеля. Очистить небо! Даже Кайле потребовалось бы немало сил и времени на подобные чудеса, а я – полукровка, из всего многообразия дарованных мне школ не развивавшая именно погодную – собиралась сделать это с наскока! Но уверенность Шута, уже не холодная и равнодушная, а почти по-домашнему тёплая, заставила попробовать. Я знала, что преподанной дедушкой науки мне хватит, чтобы сложить нужный мотив заклинания, а вот силы, необходимой для преодоления сопротивления Плана...
Что ж, доверял Альдо так же, как и сражался: без оглядки.
Свет раннего осеннего солнца почти не грел, но обнаружив, что тьма под закрытыми веками приобрела красноватый оттенок, я тихо засмеялась. На мгновение забылись ужасы долгой опасной ночи, её возможные последствия и грядущая битва. Даже откровенно детский поступок Шута – шепнув «Умничка!», он коснулся губами моей макушки – не смутил или разозлил своей неуместностью, а заставил улыбнуться. И лишь кратковременность этого забытья смогла утихомирить моё веселье.
На ворожбу потребовалось чуть больше пяти минут. За это время четверо «ангелов» достигли середины лестницы, и до нас им оставалось не более трёх дюжин метров. Проверив, нет ли врагов ещё и за спиной, Альдо утянул меня обратно в тень смотровой башни. Вогель горел желанием начать последнюю схватку; улыбаясь, он протянул ладонь к одному из столбиков опор и подхватил созданную его рукой тёмную полосу. Тень зазмеилась вокруг пальцев Шута, перебралась на запястье, а затем и на плечи, обвив их наподобие узкого шарфа. Концы этого своеобразного украшения свесились до земли, там слившись с тенью самого вампира. Поудобнее перехватив копьё, Альдо в последний раз оглянулся и лёгким шагом двинулся навстречу врагам.
С каждым шагом Шута отбрасываемая им тень становилась всё шире и шире, вбирая в себя тени с мостовой. Через дюжину метров она потемнела до черноты и словно закипела, пузырясь неприятной, вязкой жидкостью. Когда до «ангелов» осталось чуть больше десяти шагов, вампир перешёл на бег, а его живая тень взмыла вверх двумя крыльями, загибаясь на манер волны. Вогель не успел ещё достичь противников, а их уже накрыло этим хищным покровом.
Так обрушившийся на берег шторм смывает хрупкие постройки, оставляя вместо них усыпанный мусором песок. Так тени Шута, чёрной пеленой облепив «ангелов», оставили только быстро тающие кучи всё той же густой жижи, не забыв вобрать в себя и отбрасываемые ими тени.
Это был третий Альдо. Не сумасшедший, не равнодушный... какой-то иной. Одно роднило эти столь непохожие друг на друга образы: могущество. В каждом из обликов Вогеля оно выражалось по-своему, где-то проявляясь его собственной силой, где-то силой подвластных ему теней, но само его наличие оставалось неизменным. Что-то давало силы Шуту на протяжении всей этой ночи, и я достаточно хорошо знала природу тех родственных магии существ, какими были тёмные, чтобы не приписывать эту заслугу своей крови. На ум приходили разве что чувства, но не было в вампире в тот момент ни любви, ни гнева.
Что-то ещё. Какое-то третье начало, то ли и вовсе не известное мне, то ли никогда не дававшее повода задуматься об этом аспекте. Что-то, чем руководствовался добивающий раненных и просто пытающихся сбежать монстров Шут, окончательно предоставивший волю своему дару. Шут весёлый, но отнюдь не безумный.
Я не могла определить, сколько прошло времени с момента нашего появления на Горбатом мостике, но последняя битва Альдо затянулась. Возможно, что и на несколько часов, только ни неверное слепящее солнце, ни сгинувшие тени не могли сказать точно. Я не чувствовала усталости или нетерпения, но и радость облегчения не спешила наведаться ко мне. Только ленивая, бездушная апатия по отношению ко всему происходящему... да некое подобие отстранённого любопытства, вызванное возможностью вблизи рассмотреть новую манеру боя Шута. Не было даже страха за сражающегося друга – я почему-то знала, что он может проиграть какой-то иной бой, но не тот, который назвал личным. Возможно, это была уверенность самого Вогеля: связь между нами не ограничивалась разделённым на двоих резервом вампира. Отголоски его чувств... я не столько испытывала их, сколько знала о существовании.
Когда последний монстр оставил после себя лишь послушную Шуту тень, небо над нашими головами очистилось окончательно. Это не было моей заслугой, южный ветер разогнал сотворённые магами тучи. Укрыв глаза от настырного светила, я выглядывала стоявшего у основания моста Альдо. Тот, опираясь на своё копьё, глядел под ноги; плотный кокон теней под этим взглядом расползался на отдельные пятна, спешащие вернуться на отведённые им природой места.
Моя тень догнала меня, когда я остановилась за спиной вампира. Он медленно обернулся, разжал ладонь, позволяя оружию вновь стать тем, чем оно было изначально, и сделал шаг вперёд. В болезненно расширенных, словно бы мигом ослепших глазах Шута я в первый раз за минувшие сутки увидела неподдельный страх.
– Альдо?
Один-единственный неуверенный шаг. Покачнувшись, Вогель неловко упал на колени – так падает марионетка, в один миг лишившаяся удерживающих её нитей.
– Альдо...
Мне стало не по себе не когда вампир уткнулся лицом мне в живот, с неосознанной силой обхватывая руками, а когда я почувствовала: он плачет. Воин, безумец и насмешник Демиургов, сейчас он был настолько нормален, что я растерялась. А потому молчала, то сжимая пропущенные меж пальцев спутанные чёрные пряди, то гладя вздрагивающие от уже не сдерживаемых рыданий плечи. Это было слишком…
Странно. Пальцы ещё помнят крепко сжатую в руках ткань влажного плаща, а вот в голове вместо следующего часа сплошная пустота. Только солнце… Сейчас, неделю спустя, в Городе так же солнечно, как и тем утром. Под ногами вьётся ещё не приведённая в порядок улица вампирского квартала, изрытая глубокими трещинами и усыпанная развороченным камнем.
В бликах солнца слепят лужицы застывшего металла.
Я успею. До храмовой площади не так уж и далеко. А там…
– Радость, малыш.
– Что?
Я остановилась на пороге «Луны», обернувшись к державшемуся на полшага позади вампиру.
– Третье чувство, в котором можно черпать силу. Любовь окружённого близкими, гнев охраняющего дом и радость делающего своё дело.
– Радость...
– Ты поймёшь это, – кивнул Шут. И добавил иным, полным сочувствия голосом: – Очень скоро.
Я проследила за метнувшимся куда-то вбок взглядом Вогеля и увидела скачущего во весь опор всадника, целью которого явно был мой трактир. Узнать в спешащем Валеску удалось не сразу, настолько непривычно было видеть некромантку без морока, скрывающего её типичную для нежити внешность.
Словно бы издеваясь, сердце одно за другим пропустило несколько ударов. За это время леди остановила своего коня у крыльца, но спешиваться не стала, что испугало ещё сильнее. Я чуть отступила, ища опоры у положившего ладонь мне на плечо вампира, и услышала явное «Слава Демиургам!», вполголоса произнесённое некроманткой.
– Ашши, девочка моя, едем. Срочно!
– Что? – севший голос да пустота в мыслях, отогнавшая страх и усталость. Я уже просто не знала, что думать.
– Ты нужна. В ваш храм свозят тяжелораненых, там будет лазарет, а пока мы ищем всех оставшихся в Городе целителей. Ты знаешь ещё кого-нибудь с твоим даром?
– Нет, но...
– Потом, девочка, потом! Всё потом.
Устраиваясь в седле за спиной Валески, я ещё успела в последний раз взглянуть на обессилено прислонившегося к трактирной двери Шута. Бледная тень прежнего Альдо... мне абсолютно не хотелось смеяться нечаянной шутке.
Но прежде, чем конь некромантки сорвался в безумный галоп, мы с вампиром обменялись ничего не значащими кивками. В тот момент я ещё не знала, что через несколько часов пойму значение его «Очень скоро»...
Я не помнила ни единого случая, чтобы «Луна» в День Смены Года была такой тихой. Привычное количество посетителей, исправно выпивающих и платящих за свою выпивку, но никакого веселья. Оно и понятно: двух месяцев нам хватило только чтобы оплакать ушедших, но не чтобы забыть о них. Не у всех жителей Города хватало сейчас сил на праздники. Мы с Кайлой долго обсуждали этот вопрос, но всё же пришли к решению, что не будем устраивать встречу нового года в трактире. Слишком часто за столами, за которыми я на протяжении вот уже дюжины лет видела одних и тех же посетителей, встречались незнакомые лица.
Спокойная, молчаливая атмосфера «Луны» настраивала на задумчивый лад. Порой я перекидывалась парой ничего не значащих фраз со стоящим тут же за стойкой дедушкой, порой отвечала на тихие поздравления заказывающих или расплачивающихся клиентов. Несколько бывших раненных из лазарета, каким-то чудом найдя «своего» целителя, зашли ещё раз поблагодарить за спасение. Привыкнув к этой признательности, я уже не стеснялась их слов, хотя по-прежнему чувствовала себя весьма неуютно.
Моих друзей в трактире не было. Валеска присутствовала на очередной встрече своего Ордена. Альдо ещё месяц назад уехал домой, в светлые земли; Теодор тоже пропадал где-то там, клятвенно пообещав мне на обратной дороге заглянуть в Герно и навестить Виктора. На письмо нашего знакомого-лекаря я рассчитывала особо, поскольку хотела всё же исполнить данное Кристоферу обещание.
Самого вампира, равно как и его старшего родича, я ждала далеко за полночь. Хотя формально и лишённый статуса Защитника, Кристофер по-прежнему всюду сопровождала Маргу. А нынешнюю ночь тот обязан был провести в поместье, где весь род то ли отмечал праздник, то ли, учитывая обстоятельства, вспоминал погибших членов ветви. В любом случае князь не мог оставить свой дом в такое время.
Против обыкновения, никто не засиживался допоздна. Уже к трём часам стали появляться свободные места за столами, а в четыре «Луна» опустела наполовину. Ставшая привычной за последние недели усталость прекрасно сочеталась с апатичной тишиной зала, так что, доверив стойку дедушке, я дремала в уголке, просыпаясь лишь для того, чтобы попрощаться с очередным клиентом.
Марга появился в половине пятого. Я заметила его абсолютно случайно, во время очередного короткого пробуждения окинув взглядом зал. Князь был не один: на пороге, привычно замявшись, вслушивался в План Кристофер. Слепой вампир довольно быстро обзавёлся этой привычкой, но мне до сих пор было тяжело смотреть на него в такие моменты. Сумевший справиться со всеми остальными своими ранами, слепоту бывший Защитник победить не смог, да и целители Города не давали ему особой надежды.
– Добрая ночь.
Князь дождался старого друга, и они уже вдвоём подошли к стойке. За это время я успела перебраться туда же, так что приветствие было адресовано не только Кайле, но и мне.
– Добрая.
Мы немного поговорили на отвлечённые темы, стараясь не касаться событий двухмесячной давности. Это избегание делало беседу рваной, поскольку многое в нынешней жизни горожан было так или иначе связано с нападением светлых. А уж посетившие нас вампиры, учитывая, что Марга входил в правящий Городом Совет, принадлежали к числу тех, для кого война ещё не закончилась.
В одну из таких неловких пауз князь, окинув взглядом едва ли на треть заполненный трактирный зал, достал из поясной сумки сложенный лист бумаги. Аккуратно развернув его, вампир просмотрел явно знакомый ему текст и что-то вполголоса сказал сидящему рядом Кристоферу. Тот кивнул с непонятной улыбкой и повернул голову в мою сторону, что нынче означало у него взгляд. Мне оставалось гадать какой именно.
– Мастер, – Марга обращался к одному только Кайле, почему-то избегая смотреть на меня, – вы не будете возражать, если я побеспокою ваших посетителей небольшим официальным объявлением? Завтра... вернее, уже сегодня вечером оно будет доведено до сведения всех жителей Города, но у меня есть веская причина сделать это уже сейчас.
– Разумеется, – настороженно ответил дедушка, явно не ожидая от этого объявления ничего хорошего, но не найдя веских причин возразить облечённому властью вампиру. – «Луна» всегда к услугам совета.
Князь насмешливо улыбнулся, встречая это согласие вежливым кивком. Затем обернулся к полупустому залу и громким, хорошо поставленным голосом привыкшего выступать перед слушателями правителя зачитал текст с ранее изучаемой им бумаги.
Я слушала вампира так же внимательно, как и клиенты «Луны», но поверить услышанному смогла не сразу. Сухим, официальным языком, каким писались все объявления совета, Марга говорил о статусе почётного горожанина, который Город присвоил всем, кто так или иначе участвовал в работе лазарета. Уже одно это было тяжело уложить в голове – почему решили выделить или начать именно с лазарета? – а князь тем временем продолжал оглашать завтрашнее объявление:
– «...целители же, чьими усилиями были спасены жизни более чем четырёх сотен защитников Города...» – запнувшись, Марга сбился на привычные интонации: – я не буду оглашать всех поимённо, скажу только, что в их число входит и глубокоуважаемая хозяйка этого заведения, – здесь он вернулся к прежнему тону: – «...отныне получают полную неприкосновенность. Любое преступление против одного из официально признанных Городом целителей считается особо тяжким и наказывается по всей строгости закона. Для подтверждения статуса...» но это уже мелочи, о которых вы сможете прочесть сами. Благодарю за внимание.
Сопровождаемый молчанием двух десятков сидящих в зале тёмных, князь вновь повернулся к стойке. В ладони он держал неизвестно когда успевший оказаться там продолговатый футляр красного дерева. Положив его на середину стойку, Марга обратился уже ко мне:
– Это твоё по праву, Аш... Аширра тил'Алеф, целитель из лазарета.
Когда я открывала футляр, у меня предательски тряслись руки. Трудно было привыкнуть к благодарности бывших пациентов, но официальное признание Города... в мою голову не забредала даже тень подобной мысли. Оттого всё чудилось нереальным.
В футляре оказался небольшой, в две ладони длиной, свиток, текст на котором частично повторял озвученное Маргой сообщение, только в ещё более витиеватых и торжественных выражениях. Оставшееся же место занимал кожаный мешочек. Вытряхнув его содержимое на ладонь, я обнаружила плоский значок сантиметров пяти в диаметре. Больше всего он напоминал герб: треугольный геральдический щит, опоясанный серебряный лентой. На ленте было выгравировано начало простейшего из исцеляющих заклинаний, записанное в вампирской рунической системе; на тёмно-зелёном же поле щита алели три обточенных в форме капель рубина. Мой дар ещё не вернулся ко мне, и я не могла чувствовать магию, но понимала: камни выбраны не только за подходящий случаю цвет. Рубин традиционно использовался в качестве меток для поисковых заклинаний.
– С-спасибо, – я понятия не имела, что следует говорить в подобных случаях, и кроме слов благодарности ничего не приходило мне в голову. – Я...
– Здесь не за что благодарить, Аш, – мягко возразил князь. – И Город, и все спасённые вами обязаны лазарету, так что мы всего лишь возвращаем долг. И предъявляем вам новый, – после короткой паузы добавил он. – Официальный статус обозначает не только безопасность, но и требование повторить всё то, что вы сделали, когда... если случится следующее нападение.
Я кивнула, продолжая изучать лежащий на ладони значок. Редко какое поколение тёмных не заставало той или иной войны, слишком уж долго мы живём, так что у меня были неплохие шансы вернуться в тот кошмар, от последствий которого я не отошла до сих пор. Не слишком скоро, возможно даже не в этом веке, но сама мысль пугала меня. Оставив, пускай и на время, в лазарете свой дар, я чуть не оставила там и свою душу – уже навсегда. В следующий раз мне может и не повезти.
Пока я предавалась нерадостным размышлениям, князь обратился к удивлённому не меньше моего Кайле:
– Мастер Алеф, как члену Совета мне поручено вручить награду ещё одной нашей общей знакомой – поскольку устраивать торжество в данный момент не слишком уместно, с героями приходится встречаться лично. И я посчитал, что вправе назначить вас официальным представителем Города, с тем, чтобы вы передали эту грамоту и прилагающийся к ней отличительный знак леди Делии. Мы высоко оценили вклад членов Ордена некромантов в работу лазарета и назначали им отдельную награду. – Одновременно со словами вампира по стойке перекочевал ещё один футляр. – Справитесь с этой миссией?
– Постараюсь, – пришедший в себя дедушка улыбнулся Марге и поспешил спрятать футляр под стойку. – Подобные назначения мне только в радость.
– Вот и замечательно. Я очень рассчитывал на вашу помощь: леди Делия в последнее время отличается подлинной неуловимостью. Не так ли, Аш?
Я кивнула, не особо обращая внимания на эту попытку втянуть меня в разговор. Мои мысли в тот момент были сосредоточенны на одной странности, которую я заметила, перевернув свой значок. Награда оказалась именной, но если моё личное имя было выгравировано, то родовое – едва намечено тонкими штрихами. Чувствуя повисшую в беседе паузу, я перевела недоуменный взгляд со странно сделанной надписи на Маргу.
– Э, нет, Аш, – вампир довольно рассмеялся, – здесь есть кое-кто, кто сможет объяснить тебе это куда лучше меня.
– Князь, поправьте меня, если я ошибаюсь, – почему-то севшим голосом произнёс Кайла, разглядывая значок поверх моего плеча, – но Ашши получила...
– Право на имя, – закончил доселе молча наблюдающий за нами Кристофер. – Поздравляю.
Мне оставалось только адресовать дедушке новый недоумевающий взгляд. Я не понимала, что означают эти слова, но по царящей на лице Кайлы смеси гордости и удивления начинала догадываться.
– Право на имя, Ашши, – медленно произнёс он, – это право основать свой собственный род. Ты и твои будущие дети станете носить выбранное тобой имя – как ты до сих пор носила моё. Далеко не каждый демон удостаивается такой чести, особенно в твоём возрасте.
Меня напугало звучащее в голосе дедушки уважение – оно стало последней каплей, прежде чем я окончательно растерялась. Все эти непонятные, такие странные почести, которых никто не ждал, и на которые я – всего лишь несовершеннолетняя полукровка! – не могла рассчитывать... Странно. Слишком странно.
– Успокойся, Аш, – Кристофер как всегда первым понял, что со мной что-то не так. – Ты можешь осмыслить это чуть позже, а пока приди в себя и что-нибудь выпей.
– И лучше нам это сделать в более спокойной обстановке, – поддержал идею вампира Кайла. – Ашши, проводи гостей наверх, а мы с Гхором пока закроем «Луну». Рассвет скоро, пора бы клиентам и честь знать.
Жестом указав Марге и Кристоферу на расположенную рядом лестницу, я подобрала со стойки оставленное князем извещение Совета. Для разного рода объявлений в трактире была предусмотрена специальная доска у входа, к которой и следовало прикрепить бумагу... но стоило мне направиться к входной двери, как Кайла заметил этот манёвр. Остановив меня, он забрал из моих рук свиток, повернул спиной к входу и легонько подтолкнул. За время этой короткой сцены не было произнесено ни слова, но всё было ясно и так.
Кристофер, давно уже чувствовавший себя в трактире как дома, ушёл наверх, а вот Марга дожидался меня на небольшой площадке, образованной поворотом лестницы. Остановившись рядом с вампиром, я несколько секунд внимательно рассматривала его бесстрастное лицо, а после тихо произнесла:
– Спасибо.
– За что? – Недоумение у князя получилось не слишком убедительным. Сказывалась то ли усталость, то ли нежелание играть в двуличие ещё и здесь, среди друзей.
– Я же понимаю, что эта идея с полной неприкосновенностью – ваших рук дело.
– Ошибаешься, Аш. Предложение действительно шло от вампирской части Совета, но инициатором была глава ветви Диких. Я всего лишь поддержал весьма разумное, как мне показалось, предложение.
В ответ я скептически фыркнула. Миэллу – правительницу, о которой говорил Марга, – мне доводилось встречать и раньше, и её род с родом Сангре связывали не самые простые политические отношения, которые леди т'Аль стремилась улучшить любой ценой. Услугами жаждущей как можно прочнее закрепиться в Городе ветви Диких князь пользовался постоянно, своим доверием поднимая авторитет молодого рода. Возможность обратиться в Совет со столь благородным предложением явно была выгодна обеим сторонам.
– И всё же спасибо, лорд. Я высоко ценю ваше внимание.
– Тогда постарайся сделать так, чтобы этот значок стал тебе единственной необходимой защитой. – В усталых, неожиданно резких словах вампира было нечто такое, что заставило меня перестать улыбаться. Слишком серьёзно они звучали, и слишком настойчив был взгляд князя, пытавшегося заглянуть мне в глаза.
– Марга...
– Я не собираюсь пугать тебя, Аш, но на следующее собрание выдвинут куда менее приятную инициативу. Город планирует запретить всем светлым и «серым» носить оружие, а так же использовать и изучать боевую магию. И этот закон будет принят; я проголосую за него, и сделаю всё возможное, чтобы остальные вампиры поступили так же. Демоны и оборотни уже поддержали решение, против пойдут только малые народы, но их голосов не хватит. Я не хочу, что бы ты осталась беззащитной.
– Но... – с трудом заставив свой голос звучать в полную силу, я всё же сумела облечь мысли в слова: – зачем всё это? Что даст Городу полная беззащитность почти тысячи его жителей?
– Спокойствие и контроль. – Упершись руками в деревянный поручень, вампир зло мотнул головой. – Грязь власти... Город не верит Совету, и единственный способ вернуть это доверие – принимать «удобные», ожидаемые решения. Если мы не хотим крупномасштабной войны, или даже погромов внутри городских стен, то нам придётся подставить светлых под удар властей. Его хотя бы можно контролировать, в отличие от самосуда... Поверь, Аш, я сам не в восторге от всего происходящего и рад, что удалось пробить эту идею с наградами. Так у меня душа будет спокойна: за тебя, и за тех светлых, кто действительно необходим Городу. Вам повезло, что среди чистокровных тёмных не бывает целителей...
– А что же с остальными?
– А всем остальным придётся несколько лет вести себя осторожно и благоразумно и не злить соседей понапрасну. Наказание за нападение на беззащитного мы не отменяли, но на том свете от справедливости мало толку.
Я промолчала, привычно покусывая нижнюю губу. Мелькнула до конца не сформировавшаяся мысль, что надо будет предупредить Теодора, написав ему. Подумалось, что мне самой не стоит в ближайшие пару-тройку лет покидать пределы Города. И хорошо, что Кайла вернулся – рядом с ним спокойно и надёжно.
– Бывает, Аш, – непонятно к чему произнёс вампир. Оттолкнувшись от поручня, он выпрямился и повернулся к ведущей на второй этаж лестнице. – И будет. Подумай об этом завтра.
Я кивнула, прислушиваясь к скрипу закрываемой дедушкой двери. Скоро должен был начаться рассвет первого дня совсем нового года.
Мнусь у дверей дедушкиной комнаты. Мне неловко и чуточку смешно: последний раз я боялась зайти к нему в возрасте лет четырнадцати, когда у меня ещё возникали проблемы с даром и требовалось признаваться, что очередной пожар в «Луне» – моих рук дело. Боялась напрасно, невольно перенося гипотетическую реакцию отца на Кайлу, оттого воспоминания скорее сентиментальные, нежели неприятные. И всё же топчусь перед дверью, собираясь с силами и пытаясь заранее найти подходящие слова.
Не найдя их, в итоге просто поворачиваю отполированную до блеска ручку.
Заметивший движение двери Кайла поднимает голову, но сам остаётся на месте. Сколько себя помню, у него всегда была эта привычка: устраиваться на полу, прислонившись плечами к спинке кровати, а ноги вытянув к камину. На коленях лежит толстая книга, раскрытая на середине, под рукой – бумага, перо и чернильница. В третий день нового года трактир ещё не работает; по большому счёту, кроме нас с дедушкой в «Луне» никого и нет, даже Гхор уехал к родным в деревню. В пустом доме хочется держаться поближе друг к другу, но сейчас я пришла не за этим.
– Да, Ашши? – В глазах вопрос, а в голосе – едва заметная тень тревоги. Раньше я бы её и не заметила.
– Ты сейчас свободен? – я спрашиваю только для того, чтобы дать себе ещё немного времени. – Мне с тобой поговорить надо.
– Разумеется.
Вот так всегда. Отложил книгу в сторону, смотрит на меня снизу вверх уже не с тревогой, а с самым настоящим волнением на лице. Выиграв паузу для себя, я умудряюсь лишь усилить беспокойство дедушки. Но он всегда будет волноваться и переживать за меня сверх меры, так что я стараюсь не слишком нервничать из-за этого. И под вопросительным взглядом устраиваюсь рядом, положив ладонь на широкое плечо и опустив поверх голову.
Правильных слов подобрать не удаётся, в итоге я обхожусь теми, что есть. Немного корявыми, неясными... я ещё сама не знаю, как мне всё это сказать.
– Я по поводу этой награды... право на имя...
Был бы мне сейчас доступен План – точно бы услышала если не щелчок, то резкий перепад в мотиве дедушки. Он даже весь как-то сникает, словно бы тускнеет... эта реакция предсказуема. Кайла не только силён, он ещё и оправданно горд, и для него честь, которой меня удостоили, одновременно повод для радости и печали. С одной стороны, его наследница в столь юном возрасте получает такой статус... а с другой – это право обрывает его собственный род. На нём же самом. Почему-то я сильно сомневаюсь, что у него ещё будут дети.
– Ты не слишком торопишься, Ашши? Выбор имени – серьёзное решение, и стоит обдумать разные варианты, прежде чем утвердиться в нём. Возможно, тебе стоит посоветоваться с друзьями, или просто подождать несколько лет. С опытом ты поймёшь, что именно...
– Дедушка, – легонько сжав ладонь, я заставляю его прерваться, – я и пришла за советом. Вернее, за разрешением.
– Но тебе не требуется моего разрешения. – Грусть в почти круглых оранжевых глазах грозится вот-вот перерасти в боль. Ему тяжело. Я даже представить не могу, как именно – я не жила на свете без малого две сотни лет и не растила в городе тёмных «серую» полукровку, признав за ней своё имя. – В этой ситуации я не имею над тобой никакой власти, ты отныне самостоятельный демон.
– Но несовершеннолетний, – я отчаянно пытаюсь свести всё к шутке, мне почти физически надо разрядить обстановку, – тебе за мной ещё полторы дюжины лет присматривать, не забывай.
– Не забуду.
Широкая ладонь ложится мне на затылок, привычно взлохмачивая короткие пряди. Пауза в разговоре не затягивается надолго: чуть отстранившись, Кайла тихо спрашивает:
– Так что ты надумала?
Я зажмуриваюсь, поворачиваю голову. Открываю глаза. В просторной, тёплой комнате всё по-старому, разве что шкаф теперь стоит не у южной стены, а у западной – прикрывает замазанную штукатуркой трещину. Тот же чуть хаотичный порядок в вещах, те же остатки нашей общей коллекции на стенах, те же вечно приоткрытые, несмотря на разгар зимы, ставни. Даже чародейский огонёк в неведомо зачем зажжённом светильнике над окном горит знакомым жёлтым цветом. Не рыжим – Кайла предпочитает более яркое освещение.
Всё ровно так же, как двенадцать с половиной лет тому назад. Для меня – полжизни, для него – меньше десятой её части.
Скулы сводит от напряжения. Нервно сглатываю, пытаясь прогнать засевший в горле ком. Почему тяжело – мне, когда я знаю, что именно собираюсь сказать?
Во мне его кровь. Кровь могущественного, гордого и сильно привязывающегося существа.
– Дедушка, – хриплю, но и Демиурги с этим, – ты не возражаешь... ты не будешь против, если я оставлю себе твоё имя?
Даже тишина в комнате, и та удивлённая, что уж говорить о Кайле. Я чувствую его ещё ничего не понимающий взгляд... и почему-то от этого хочется смеяться. Сдерживаюсь. Просто чувствую, что сейчас смех будет абсолютно неправилен.
– Я не хочу отказываться от того, что ты мне дал. Просто... пусть будет чистое имя, без родовых приставок – мы с тобой теперь на равных.
– Аширра Алеф? – не слишком уверенно спрашивает он.
– Аширра Алеф, – киваю я.
Повторяю новое имя ещё раз, пробуя его звучание. Мне определённо нравится, даже ударение с первого раза ложится так, как и должно быть: на первый слог. С приставкой все норовили перенести его на второй.
– Хорошо, – такой – уверенный и радостный – голос дедушки заставляет меня улыбнуться, – это твоё право.
– Моё-моё.
И ещё раз, уже про себя, проговариваю: Аширра Алеф. Учитывая, что данное мне Кайлой имя с демонического наречия переводится как «Верная», звучит весьма уместно.
– Моё... никому не отдам.
Как же я от неё устала... И с каким удовольствием вцепилась в абсолютно новые истории. Пора уже оставить прошлое в прошлом и не реанимировать инвалидов.
История пятая
Город
Тёмные
Часть 3 из 3
Город
Тёмные
Часть 3 из 3
Читать историю (~14 стр./ 45 т.з.)
Когда я останавливаюсь напротив, Защитник не смотрит на меня, только чуть поворачивает голову. С такого расстояния отчётливо видны и ссадины, и многочисленные царапины, и до сих пор кровоточащий порез на виске. Бинты на руках, и те покрыты бледно-розовыми пятнами, не увязывающимися в моей голове с обликом вампира, потратившего более восьмидесяти лет на обучение воинскому искусству.
– Привет, Аш, – в голосе Кристофера слышится та улыбка, которой не видно на его губах. – Не ждал тебя так скоро.
– Меня выгнали из лазарета на сутки, – я не знаю, как сейчас разговаривать со старым другом, и потому соглашаюсь на выбранный им легкомысленный тон. – Не справляюсь.
– Как и я, – радушная усмешка в сочетании с по-прежнему закрытыми глазами начинает пугать, – Марга уже неделю не даёт мне работать. Грозился запереть в доме, если я стану упорствовать, а с него сейчас действительно станется.
– И правильно.
– Ты туда же? Тебе своих пациентов мало, ещё и со здоровыми возиться?
– Вы всегда будете моими главными «пациентами», – возражаю я, не желая искать в себе силы на злость. Да и невозможно сейчас злиться на Кристофера.
– Не пугай меня заранее. И сядь уж наконец, сама на ногах еле держишься!
Ещё одна странность: предложив мне присесть, Кристофер почему-то отодвигается как раз в ту сторону, где больше места. Я, наверное, слишком привыкла обращать внимание на мелочи, но в сочетании с предыдущими подмеченными особенностями эта заставляет меня заподозрить неладное. Ещё до конца не осознавая, что именно меня напугало, я поворачиваюсь к другу:
– Крис?
– Да? – Он всё так же держит голову запрокинутой на спинку скамейки.
– Кристофер!
– Что такое?
– Посмотри на меня.
В молчании вампира мне слышится обречённость. Не его – моя; неужели я, на свою беду, оказалась права, и у всего увиденного есть простое и жуткое объяснение? Проверять и боязно, и не понятно как: не махать же руками перед лицом существа, прекрасно ориентирующегося по Плану.
– Крис!
– Ну чего ты? – он не рассержен, не смущён… опечален тем, что не сумел скрыть от меня правду. – И так уже всё поняла, зачем тебе подробности?
– Так ты… – я не боюсь произнести последнее слово, у меня всего лишь внезапно сел голос. И дело совсем не в застрявших в горле слезах.
– Ослеп. Возможно, что не навсегда, но на это лучше не рассчитывать.
То напускное равнодушие, с которым вампир говорит о своей беде, острее любых жалоб. Не мог он смириться за эти несколько дней: слишком многое в жизни Защитника связано с его боевыми навыками, вампирский же способ взаимодействия с Планом недостаточно быстр, чтобы заменить Кристоферу зрение в битве.
– Как же так? – спрашиваю минутой спустя, поскольку молчать становится невыносимо.
– А вот так. – Кристофер пожимает плечами и едва заметно морщится от боли. – Работа у меня такая, опасная. Нельзя же в моём возрасте быть лучшим всё время.
– Да при чём тут... Сделать что-нибудь можно?
– Не знаю. И никто не знает. Сдохнуть не дали – и на том спасибо!
Сквозящая в последних словах вампира злость заставляет вздрогнуть. Он никогда так не выражался, даже вернувшись из светлых земель... и в этой несдержанной грубости отчётливо читается страх. Не перед собственным бессилием, вполне понятый и объяснимый, а боязнь чужой жалости.
Но и я ничего не могу с собой поделать, мне тяжело смотреть на ярость друга. Всё, что мне удаётся, так это скрыть свои чувства за словами, за обещаниями:
– Я что-нибудь придумаю, Крис, я же лекарь. Как только закроют лазарет, я первым делом займусь тобой. Весь Город перекопаю, вытрясу душу из всех, с кем сейчас работаю, но добьюсь результата! Потребуется – на родину съезжу; в конце концов, есть же Виктор, и он немало задолжал за нашу помощь в Герно. Он не поможет – так...
– Успокойся, Аш. Маргу я слушал всю неделю.
– Я всё равно этого так не оставлю!
– Никогда не давай невыполнимых обещаний, это жестоко.
Смотреть в пустые, неподвижные глаза вампира и стыдно, и мучительно, но отвести взгляд просто подло. Сейчас в Защитнике нет ни капли привычной мягкости, злость и физическая боль заменили ему боль внутреннюю, привезённую из земель наших врагов. Рядом со мной сидит не добрый лукавый поэт и преданный друг, а раненный в битве воин. Оставивший на поле боя нечто драгоценное, то, что выделяло Кристофера Сангре среди прочих тёмных.
Стирая алую полосу, прочерченную на его щеке каплей крови, я впервые ощущаю рядом с Кристофером то, что постоянно чувствую в присутствии Марги: невозможную для моего всё ещё человеческого разума разницу в возрасте. Девяносто девять лет Защитника и мои двадцать четыре года – то, что раньше было не существенно, сейчас высится непреодолимой преградой. Я понимаю, что ещё не скоро смогу достучаться до старого друга. До того, кем он был всего несколько месяцев тому назад.
– Это неправильно, – я не сразу замечаю, что произношу эти слова вслух, – так не должно быть. Не имеет права!
– И кому ты собираешься предъявлять претензии? Демиурги далеко, светлым твои жалобы безразличны, остаюсь я сам. Тут уж уволь.
Холодный тон вампира плохо сочетается с лёгшей мне на плечо ладонью. Только снова дёргает под сердцем, когда рука Кристофера сдвигается, выискивая более удобное положение.
– Ты должен был беречь себя!
– Я должен был защищать свой дом.
– Такой ценой?!
– И даже большей. Что такое моя жизнь в сравнении с безопасностью рода? – Вампир усмехается, но эта усмешка напоминает звериный оскал.
– Замолчи! – Мне жутко слышать это самоуничижение в голосе Защитника. – Ты не...
– Я – расходный материал; ценный, хорошо обученный. Ты никогда не спрашивала у Марги, как часто Аристократы меняют напарников? Я ещё долго продержался, за что должен благодарить и тебя в том числе. Слава Демиургам, мне достался невероятно трезвомыслящий Аристократ: это роскошь, о которой в моём положении можно было только мечтать. Лишь в одном наш князь оказался недальновиден: я давно просил подготовить мне замену, а он даже не потрудился найти подходящего кандидата. Теперь вот выкручивается без помощника.
– Да лучше бы он тобой так не рисковал! Сам остался невредим, а ты...
На лице вампира отражается та усталость, которую я уже сегодня видела – у князя. Только в случае Кристофера она разбавляется обречённостью и раздражением:
– Аш, повзрослей уже достаточно, чтобы понять: Мар не имеет права быть добрым. Это для нас ветвь в первую очередь семья, для него же мы все подчинённые, каждый из которых должен выполнять свою работу. Ничего личного, природа власти.
– Да к Демиургам такую...
– Нет. Такое управление лучше любого иного: оно, в отличие от прочих способов, эффективно. И спорить на эту тему я с тобой не собираюсь как минимум ближайшие лет двадцать – если доживу, конечно.
Вот оно – единственное, что осталось в Кристофере неизменным: его преданность. Он и сейчас продолжает защищать Маргу от моих нападок, хотя прекрасно знает, что князь не нуждается в подобной опеке. Только в нынешних словах слепого вампира проскальзывает слабость: при посторонних он никогда не называл своего напарника иначе как по титулу или полному имени. А это сокращение – панибратство, явно дозволенное одному лишь Кристоферу – режет мне слух. Не фактом своего существования, но тем, что Защитник перестал контролировать свою речь.
Если в Герно я видела, как он отступает и позволяет себе плыть по течению, то нынешнее состояние можно назвать полным поражением. Мой старый друг просто-напросто сдался.
Следующие минут пять проходят в тишине: мне не хочется ни о чём говорить, дабы не провоцировать новых споров, а Кристоферу так явно спокойней. Между нами не осталось напряжения, всё ещё лежащая на моём плече рука вампира символизирует перемирие. Я вспоминаю, как мы частенько сидели в Герно вот так в обнимку, и невольно задумываюсь о том, насколько долго подобные жесты вампира будут напоминать мне о бедах и неудачах. Неприятно ассоциировать проявления дружеских чувств с чем-то отталкивающим, но за последние полгода судьба изрядно постаралась, чтобы у Кристофера я искала одну только поддержку. Словно мало мне было изменившихся в непонятную сторону отношений с князем.
Сам же лорд закончил разговор с Лаурой и, стоя чуть в отдалении, наблюдает за нами. Поймав на себе взгляд Марги, я кивком указываю ему на место рядом с собой, при этом не особо надеясь на согласие. Мне кажется, вампир скорее сошлётся на срочные дела, нежели станет тратить время на бессмысленные посиделки с друзьями, но после мгновения колебаний князь направляется к нам. Он игнорирует Кристофера, повернувшего голову в его сторону, и устраивается слева от меня, оставляя между собой и Защитником живой барьер.
– Вот теперь действительно всё, – глядя в пространство перед собой, почти сразу же заявляет князь. – Войны не будет.
Вроде бы радостная новость, это сообщение повисает в воздухе тяжёлой пылевой завесой. Ещё не зная сути, я понимаю, что за этими словами сокрыто множество вещей, которым лучше бы никогда не случаться. Оттого и голос князя не сух – бесцветен:
– Маги Ловчих после нападения обнаружили три настоящих базы – не те фальшивки, что накрыли мы. Подумать только... и светлые ещё говорят, что Демиурги были несправедливы, наделив нас магической силой. Да ни одному тёмному со всем его могуществом не придёт в голову то, до чего может додуматься человек! Они подсунули нам неудачные результаты экспериментов наподобие этих ребят из Герно – и мы купились. А когда пришло время, ударили не по болевым точкам, а в самые сильные места. Данверок с его центральной резиденцией Ордена некромантов; Хеффа с наиболее многочисленной общиной драконов; мы – крупнейшее поселение севера. Они хоть чего-нибудь вообще боятся?
Мы с Кристофером молчим, понимая, что князю сейчас не слишком важны слушатели. Ему бы просто выговориться, сбросить накопленное за последнюю неделю напряжение.
– И эти их всемогущие детишки... что они собирались делать с ними дальше, в случае успеха? Уничтожить их невозможно, разве что завести себе неуязвимого крысиного волка, который быстро вырастет и предстанет слушаться своих учителей. А потом ещё и припомнит своё отнюдь не радужное детство... Тот, кто начал этот эксперимент, был настоящим безумцем.
– Или стал им, – чуть слышно замечает Кристофер. Но в саду стоит такая тишина, что разобрать его слова не трудно. – Не забывай, им потребовалось несколько поколений, чтобы вывести этих монстров. Подозреваю, не так уж и трудно определить, когда начались опыты.
– Полтора века назад, ты прав. Но реванш за проигранную войну не стоит таких затрат.
– Они так не думают.
– Не думали, – поправляет напарника князь. И в голосе вампира слышится мрачное удовлетворение. – Но даже если так... я бы ещё понял остальные народы светлых, однако же воевать с нами собирались люди. За кого они мстят со своим сроком жизни, за отцов своих прадедов? Сто пятьдесят лет – сколько это человеческих поколений, пять?
– Восемь-девять, – уточняю я. – У людей приняты ранние браки.
– Тем более. То, что помним мы, для них давно уже стало историей, если не легендами. Ни одно нормальное существо не будет драться за это!
– Люди всегда отличались странной логикой, – возражает Кристофер. – Чем чаще встречаюсь с ними, тем сильнее убеждаюсь, что они настолько иные, что их и к светлым-то относить не совсем правильно. Какой-то третий народ: слабый, коварный и умный.
– Да просто первородство до сих пор в голову бьёт, – злая усмешка князя плохо сочетается с его привычным сдержанным образом. – Думают, что раз первые появились на свете, то и мир должен принадлежать им. Да клыки-то теперь придётся подсобрать.
– Ты уверен?
Вопрос, озвученный Защитником, тревожит не только его. Слушая эту короткую беседу Жнеца, я всё равно мыслями возвращаюсь к той фразе, с которой Марга начал разговор. Он сказал, что войны не будет – но кто мог это гарантировать? Один раз они уже ошиблись, и за этот просчёт Город заплатил немалую цену.
– Уверен. Светлые земли перерыты от и до, и все, кто имел отношение к нападению на наши города, уничтожены. Зная, сколько сил затрачено на устранение этого оружия, я склонен поверить официальному сообщению Ловчих. Сам понимаешь: если уничтожение четверых выродков, отвечающих за переброску монстров к местам атаки, едва не стоило нам всего рода Шутов, то твой дядя не стал бы отправлять вестника, пока не убедился в точности сведений. Так что да, это правда. Другое дело, что горожане теперь ещё не скоро научатся верить Совету, и ближайшие пару лет мы проведём на осадном положении. Но в данном случае это меньшее из зол.
Защитник серьёзно кивает, и в то же время я ощущаю, как ладонь на моём плече чуть сжимается. Предупреждение или знак ободрения? Кристофер не хуже меня понимает, что значат последние слова его лорда: светлым и «серым» Города эти два года сулят неспокойную жизнь. Особенно таким, как я: в чьих жилах течёт человеческая кровь. Защитник прав, именно из-за людей конфликт между дневными и ночными народами и не думал утихать, несмотря на столетия войн. Со всеми остальными тёмные сумели бы договориться, но горячая человеческая кровь, замешанная на гордости первородства и зависти к чужому могуществу, противилась самой мысли о мире.
Люди не сдаются. На смену отцов приходят дети, затем дети детей. Восемь поколений чтобы отомстить за поражение... я слишком долго живу среди темных, чтобы понять это.
– Вот так-то, – задумчиво тянет Кристофер, нарушая возникшую после последних слов князя тишину. Слепой взгляд вампира устремлён в ясное небо, сулящее очередной не по-зимнему тёплый день. – Всё прошло.
– Прошло, – соглашается Марга. – Но не закончилось. Сам понимаешь: месть была лишь поводом, а с причиной нам не совладать, слишком нужны людям новые территории. Нам придётся изрядно постараться, чтобы они ещё несколько веков не вздумали искать эти территории на нашей земле... – И тут же, без перехода: – Аш, когда ты уходишь?
– Раньше половины четвертого Вал меня в лазарет не пустит, так что минут через двадцать.
– Хорошо. Мне этого хватит.
Не обращая внимания на моё замешательство, князь сгоняет нас с Кристофером на край лавки и вытягивается на второй половине. Лохматая голова вампира ложится мне на колени, а ещё несколько мгновений спустя к шуму гуляющего в кронах ветра примешивается размеренное, редкое дыхание спящего. Я, понятия не имея как на это реагировать, поворачиваюсь к Защитнику.
– Пусть отдыхает, – в первый раз за нашу встречу на губах Кристофера появляется знакомая добродушная улыбка, – полагаю, всю последнюю неделю ему было не до сна.
– Да я и не против. – Рука сама тянется коснуться спутанных чёрных прядей, но в последний момент я отдёргиваю ладонь. Действительно, пусть отдыхает. – Но...
– Всё будет хорошо, Аш. Просто не сразу.
– Ты в точности повторяешь его слова.
– О нет, – тихий неуместный смешок заставляет меня хотя бы попытаться улыбнуться в ответ. – Не повторяю – я знаю то же, что знает Мар.
– И что?
Защитник долго молчит, не спеша ответить. Только когда я окончательно теряю надежду услышать эту маленькую тайну, вампир уверенно произносит:
– Судьба умеет извиняться, Ашши, а мы умеем прислушиваться к её словам. – И спустя ещё одну такую же долгую паузу добавляет: – В моём «хорошо» есть ты. Так что...
Колокол на храмовой площади бьёт три часа.
У стен поместья мы задержались почти на час – достаточно, чтобы убедиться в благоприятном для вампиров исходе сражения. Драться мне больше не пришлось; заслуга ли это сосредоточивших всё своё внимание на настоящих воинах «ангелов» или взявшегося меня оберегать Альдо, я не знала. Вогель попадал в поле зрения чаще других сражающихся, но он изначально был заметнее. Подрастеряв напыщенную эффектность Шута-безумца, мой друг сохранил эффективность Шута-дуэльного мага. На его фоне даже «короли» – повелители металлов – рода Сангре казались не столь устрашающими, хотя от их массивных клинков «ангелы» гибли не реже, чем от копья-тени Вогеля.
Когда монстров у ограды осталось меньше дюжины, Альдо вновь появился рядом со мной. В его глазах читалось нетерпение, мало соответствовавшее его нынешнему ледяному облику. Шута словно тянуло куда-то ещё, но при этом уходить без меня он не хотел.
– Да? – Не прерывая целительского заклинания, я через плечо оглянулась на друга.
– Идём со мной.
Не приказ, не просьба... снова. Но в тот момент я чувствовала, что нужна Альдо, и нужна не только как спутник.
– Разве это ещё не конец?
– Последняя битва, Ашши. Моя личная.
Я впервые видела у него такую улыбку: высоко вздёрнутые уголки губ, ничего более, никакой радости или злорадства за ней. Словно бы Шут помнил, что в такой ситуации следует улыбнуться, и следовал этой традиции, не понимая её сути. Нервно сглотнув, я повернулась обратно к раненному воину.
– Я тебе потребуюсь.
– Открытое место, малыш, и эти тучи. Моим теням нужен солнечный свет.
– Я не...
– Справишься. Я помогу.
Выбранный Шутом уголок Города я узнала сразу. Горбатый мостик – одна из красивейших переправ через Шийку: лёгкое, ажурное сооружение, поражающее своей внешней хрупкостью, и тем не менее достаточно крепкое, что бы быть одной из высот старых кварталов. Хитрость строителей, поставивших мост не перпендикулярно реке, а чуть под углом, позволила выгнуть пролет настолько, что большую часть переправы составили разделённые двадцатиметровой площадкой ступени.
Путь Альдо закончился на самой вершине моста, у подножия небольшой смотровой башенки. Над нашими головами пульсировало фиолетовое марево, оставшееся от приведшего «ангелов» в Город портала, но его света, равно как и пробивающихся сквозь тучи солнечных лучей, было недостаточно. Вампир недовольно покачал головой, заметив бледные тени под нашими ногами, и перевёл взгляд на набережную, где уже собралось несколько потрёпанных «ангелов».
– Давай, Ашши, – легонько подтолкнув меня и тем самым вынудив отойти от перил, вампир встал за моей спиной, – скоро здесь будет шумно.
Мне оставалось только кивнуть и закрыть глаза, прислушиваясь к Плану. Я успела почувствовать, как ладони Шута ложатся мне на плечи, комкая и без того собирающуюся складками ткань плаща. Учитывая рост старого друга, это была самая естественная и удобная позиция.
В первый миг мне показалось: я не справлюсь с просьбой Вогеля. Очистить небо! Даже Кайле потребовалось бы немало сил и времени на подобные чудеса, а я – полукровка, из всего многообразия дарованных мне школ не развивавшая именно погодную – собиралась сделать это с наскока! Но уверенность Шута, уже не холодная и равнодушная, а почти по-домашнему тёплая, заставила попробовать. Я знала, что преподанной дедушкой науки мне хватит, чтобы сложить нужный мотив заклинания, а вот силы, необходимой для преодоления сопротивления Плана...
Что ж, доверял Альдо так же, как и сражался: без оглядки.
Свет раннего осеннего солнца почти не грел, но обнаружив, что тьма под закрытыми веками приобрела красноватый оттенок, я тихо засмеялась. На мгновение забылись ужасы долгой опасной ночи, её возможные последствия и грядущая битва. Даже откровенно детский поступок Шута – шепнув «Умничка!», он коснулся губами моей макушки – не смутил или разозлил своей неуместностью, а заставил улыбнуться. И лишь кратковременность этого забытья смогла утихомирить моё веселье.
На ворожбу потребовалось чуть больше пяти минут. За это время четверо «ангелов» достигли середины лестницы, и до нас им оставалось не более трёх дюжин метров. Проверив, нет ли врагов ещё и за спиной, Альдо утянул меня обратно в тень смотровой башни. Вогель горел желанием начать последнюю схватку; улыбаясь, он протянул ладонь к одному из столбиков опор и подхватил созданную его рукой тёмную полосу. Тень зазмеилась вокруг пальцев Шута, перебралась на запястье, а затем и на плечи, обвив их наподобие узкого шарфа. Концы этого своеобразного украшения свесились до земли, там слившись с тенью самого вампира. Поудобнее перехватив копьё, Альдо в последний раз оглянулся и лёгким шагом двинулся навстречу врагам.
С каждым шагом Шута отбрасываемая им тень становилась всё шире и шире, вбирая в себя тени с мостовой. Через дюжину метров она потемнела до черноты и словно закипела, пузырясь неприятной, вязкой жидкостью. Когда до «ангелов» осталось чуть больше десяти шагов, вампир перешёл на бег, а его живая тень взмыла вверх двумя крыльями, загибаясь на манер волны. Вогель не успел ещё достичь противников, а их уже накрыло этим хищным покровом.
Так обрушившийся на берег шторм смывает хрупкие постройки, оставляя вместо них усыпанный мусором песок. Так тени Шута, чёрной пеленой облепив «ангелов», оставили только быстро тающие кучи всё той же густой жижи, не забыв вобрать в себя и отбрасываемые ими тени.
Это был третий Альдо. Не сумасшедший, не равнодушный... какой-то иной. Одно роднило эти столь непохожие друг на друга образы: могущество. В каждом из обликов Вогеля оно выражалось по-своему, где-то проявляясь его собственной силой, где-то силой подвластных ему теней, но само его наличие оставалось неизменным. Что-то давало силы Шуту на протяжении всей этой ночи, и я достаточно хорошо знала природу тех родственных магии существ, какими были тёмные, чтобы не приписывать эту заслугу своей крови. На ум приходили разве что чувства, но не было в вампире в тот момент ни любви, ни гнева.
Что-то ещё. Какое-то третье начало, то ли и вовсе не известное мне, то ли никогда не дававшее повода задуматься об этом аспекте. Что-то, чем руководствовался добивающий раненных и просто пытающихся сбежать монстров Шут, окончательно предоставивший волю своему дару. Шут весёлый, но отнюдь не безумный.
Я не могла определить, сколько прошло времени с момента нашего появления на Горбатом мостике, но последняя битва Альдо затянулась. Возможно, что и на несколько часов, только ни неверное слепящее солнце, ни сгинувшие тени не могли сказать точно. Я не чувствовала усталости или нетерпения, но и радость облегчения не спешила наведаться ко мне. Только ленивая, бездушная апатия по отношению ко всему происходящему... да некое подобие отстранённого любопытства, вызванное возможностью вблизи рассмотреть новую манеру боя Шута. Не было даже страха за сражающегося друга – я почему-то знала, что он может проиграть какой-то иной бой, но не тот, который назвал личным. Возможно, это была уверенность самого Вогеля: связь между нами не ограничивалась разделённым на двоих резервом вампира. Отголоски его чувств... я не столько испытывала их, сколько знала о существовании.
Когда последний монстр оставил после себя лишь послушную Шуту тень, небо над нашими головами очистилось окончательно. Это не было моей заслугой, южный ветер разогнал сотворённые магами тучи. Укрыв глаза от настырного светила, я выглядывала стоявшего у основания моста Альдо. Тот, опираясь на своё копьё, глядел под ноги; плотный кокон теней под этим взглядом расползался на отдельные пятна, спешащие вернуться на отведённые им природой места.
Моя тень догнала меня, когда я остановилась за спиной вампира. Он медленно обернулся, разжал ладонь, позволяя оружию вновь стать тем, чем оно было изначально, и сделал шаг вперёд. В болезненно расширенных, словно бы мигом ослепших глазах Шута я в первый раз за минувшие сутки увидела неподдельный страх.
– Альдо?
Один-единственный неуверенный шаг. Покачнувшись, Вогель неловко упал на колени – так падает марионетка, в один миг лишившаяся удерживающих её нитей.
– Альдо...
Мне стало не по себе не когда вампир уткнулся лицом мне в живот, с неосознанной силой обхватывая руками, а когда я почувствовала: он плачет. Воин, безумец и насмешник Демиургов, сейчас он был настолько нормален, что я растерялась. А потому молчала, то сжимая пропущенные меж пальцев спутанные чёрные пряди, то гладя вздрагивающие от уже не сдерживаемых рыданий плечи. Это было слишком…
Странно. Пальцы ещё помнят крепко сжатую в руках ткань влажного плаща, а вот в голове вместо следующего часа сплошная пустота. Только солнце… Сейчас, неделю спустя, в Городе так же солнечно, как и тем утром. Под ногами вьётся ещё не приведённая в порядок улица вампирского квартала, изрытая глубокими трещинами и усыпанная развороченным камнем.
В бликах солнца слепят лужицы застывшего металла.
Я успею. До храмовой площади не так уж и далеко. А там…
– Радость, малыш.
– Что?
Я остановилась на пороге «Луны», обернувшись к державшемуся на полшага позади вампиру.
– Третье чувство, в котором можно черпать силу. Любовь окружённого близкими, гнев охраняющего дом и радость делающего своё дело.
– Радость...
– Ты поймёшь это, – кивнул Шут. И добавил иным, полным сочувствия голосом: – Очень скоро.
Я проследила за метнувшимся куда-то вбок взглядом Вогеля и увидела скачущего во весь опор всадника, целью которого явно был мой трактир. Узнать в спешащем Валеску удалось не сразу, настолько непривычно было видеть некромантку без морока, скрывающего её типичную для нежити внешность.
Словно бы издеваясь, сердце одно за другим пропустило несколько ударов. За это время леди остановила своего коня у крыльца, но спешиваться не стала, что испугало ещё сильнее. Я чуть отступила, ища опоры у положившего ладонь мне на плечо вампира, и услышала явное «Слава Демиургам!», вполголоса произнесённое некроманткой.
– Ашши, девочка моя, едем. Срочно!
– Что? – севший голос да пустота в мыслях, отогнавшая страх и усталость. Я уже просто не знала, что думать.
– Ты нужна. В ваш храм свозят тяжелораненых, там будет лазарет, а пока мы ищем всех оставшихся в Городе целителей. Ты знаешь ещё кого-нибудь с твоим даром?
– Нет, но...
– Потом, девочка, потом! Всё потом.
Устраиваясь в седле за спиной Валески, я ещё успела в последний раз взглянуть на обессилено прислонившегося к трактирной двери Шута. Бледная тень прежнего Альдо... мне абсолютно не хотелось смеяться нечаянной шутке.
Но прежде, чем конь некромантки сорвался в безумный галоп, мы с вампиром обменялись ничего не значащими кивками. В тот момент я ещё не знала, что через несколько часов пойму значение его «Очень скоро»...
***
Я не помнила ни единого случая, чтобы «Луна» в День Смены Года была такой тихой. Привычное количество посетителей, исправно выпивающих и платящих за свою выпивку, но никакого веселья. Оно и понятно: двух месяцев нам хватило только чтобы оплакать ушедших, но не чтобы забыть о них. Не у всех жителей Города хватало сейчас сил на праздники. Мы с Кайлой долго обсуждали этот вопрос, но всё же пришли к решению, что не будем устраивать встречу нового года в трактире. Слишком часто за столами, за которыми я на протяжении вот уже дюжины лет видела одних и тех же посетителей, встречались незнакомые лица.
Спокойная, молчаливая атмосфера «Луны» настраивала на задумчивый лад. Порой я перекидывалась парой ничего не значащих фраз со стоящим тут же за стойкой дедушкой, порой отвечала на тихие поздравления заказывающих или расплачивающихся клиентов. Несколько бывших раненных из лазарета, каким-то чудом найдя «своего» целителя, зашли ещё раз поблагодарить за спасение. Привыкнув к этой признательности, я уже не стеснялась их слов, хотя по-прежнему чувствовала себя весьма неуютно.
Моих друзей в трактире не было. Валеска присутствовала на очередной встрече своего Ордена. Альдо ещё месяц назад уехал домой, в светлые земли; Теодор тоже пропадал где-то там, клятвенно пообещав мне на обратной дороге заглянуть в Герно и навестить Виктора. На письмо нашего знакомого-лекаря я рассчитывала особо, поскольку хотела всё же исполнить данное Кристоферу обещание.
Самого вампира, равно как и его старшего родича, я ждала далеко за полночь. Хотя формально и лишённый статуса Защитника, Кристофер по-прежнему всюду сопровождала Маргу. А нынешнюю ночь тот обязан был провести в поместье, где весь род то ли отмечал праздник, то ли, учитывая обстоятельства, вспоминал погибших членов ветви. В любом случае князь не мог оставить свой дом в такое время.
Против обыкновения, никто не засиживался допоздна. Уже к трём часам стали появляться свободные места за столами, а в четыре «Луна» опустела наполовину. Ставшая привычной за последние недели усталость прекрасно сочеталась с апатичной тишиной зала, так что, доверив стойку дедушке, я дремала в уголке, просыпаясь лишь для того, чтобы попрощаться с очередным клиентом.
Марга появился в половине пятого. Я заметила его абсолютно случайно, во время очередного короткого пробуждения окинув взглядом зал. Князь был не один: на пороге, привычно замявшись, вслушивался в План Кристофер. Слепой вампир довольно быстро обзавёлся этой привычкой, но мне до сих пор было тяжело смотреть на него в такие моменты. Сумевший справиться со всеми остальными своими ранами, слепоту бывший Защитник победить не смог, да и целители Города не давали ему особой надежды.
– Добрая ночь.
Князь дождался старого друга, и они уже вдвоём подошли к стойке. За это время я успела перебраться туда же, так что приветствие было адресовано не только Кайле, но и мне.
– Добрая.
Мы немного поговорили на отвлечённые темы, стараясь не касаться событий двухмесячной давности. Это избегание делало беседу рваной, поскольку многое в нынешней жизни горожан было так или иначе связано с нападением светлых. А уж посетившие нас вампиры, учитывая, что Марга входил в правящий Городом Совет, принадлежали к числу тех, для кого война ещё не закончилась.
В одну из таких неловких пауз князь, окинув взглядом едва ли на треть заполненный трактирный зал, достал из поясной сумки сложенный лист бумаги. Аккуратно развернув его, вампир просмотрел явно знакомый ему текст и что-то вполголоса сказал сидящему рядом Кристоферу. Тот кивнул с непонятной улыбкой и повернул голову в мою сторону, что нынче означало у него взгляд. Мне оставалось гадать какой именно.
– Мастер, – Марга обращался к одному только Кайле, почему-то избегая смотреть на меня, – вы не будете возражать, если я побеспокою ваших посетителей небольшим официальным объявлением? Завтра... вернее, уже сегодня вечером оно будет доведено до сведения всех жителей Города, но у меня есть веская причина сделать это уже сейчас.
– Разумеется, – настороженно ответил дедушка, явно не ожидая от этого объявления ничего хорошего, но не найдя веских причин возразить облечённому властью вампиру. – «Луна» всегда к услугам совета.
Князь насмешливо улыбнулся, встречая это согласие вежливым кивком. Затем обернулся к полупустому залу и громким, хорошо поставленным голосом привыкшего выступать перед слушателями правителя зачитал текст с ранее изучаемой им бумаги.
Я слушала вампира так же внимательно, как и клиенты «Луны», но поверить услышанному смогла не сразу. Сухим, официальным языком, каким писались все объявления совета, Марга говорил о статусе почётного горожанина, который Город присвоил всем, кто так или иначе участвовал в работе лазарета. Уже одно это было тяжело уложить в голове – почему решили выделить или начать именно с лазарета? – а князь тем временем продолжал оглашать завтрашнее объявление:
– «...целители же, чьими усилиями были спасены жизни более чем четырёх сотен защитников Города...» – запнувшись, Марга сбился на привычные интонации: – я не буду оглашать всех поимённо, скажу только, что в их число входит и глубокоуважаемая хозяйка этого заведения, – здесь он вернулся к прежнему тону: – «...отныне получают полную неприкосновенность. Любое преступление против одного из официально признанных Городом целителей считается особо тяжким и наказывается по всей строгости закона. Для подтверждения статуса...» но это уже мелочи, о которых вы сможете прочесть сами. Благодарю за внимание.
Сопровождаемый молчанием двух десятков сидящих в зале тёмных, князь вновь повернулся к стойке. В ладони он держал неизвестно когда успевший оказаться там продолговатый футляр красного дерева. Положив его на середину стойку, Марга обратился уже ко мне:
– Это твоё по праву, Аш... Аширра тил'Алеф, целитель из лазарета.
Когда я открывала футляр, у меня предательски тряслись руки. Трудно было привыкнуть к благодарности бывших пациентов, но официальное признание Города... в мою голову не забредала даже тень подобной мысли. Оттого всё чудилось нереальным.
В футляре оказался небольшой, в две ладони длиной, свиток, текст на котором частично повторял озвученное Маргой сообщение, только в ещё более витиеватых и торжественных выражениях. Оставшееся же место занимал кожаный мешочек. Вытряхнув его содержимое на ладонь, я обнаружила плоский значок сантиметров пяти в диаметре. Больше всего он напоминал герб: треугольный геральдический щит, опоясанный серебряный лентой. На ленте было выгравировано начало простейшего из исцеляющих заклинаний, записанное в вампирской рунической системе; на тёмно-зелёном же поле щита алели три обточенных в форме капель рубина. Мой дар ещё не вернулся ко мне, и я не могла чувствовать магию, но понимала: камни выбраны не только за подходящий случаю цвет. Рубин традиционно использовался в качестве меток для поисковых заклинаний.
– С-спасибо, – я понятия не имела, что следует говорить в подобных случаях, и кроме слов благодарности ничего не приходило мне в голову. – Я...
– Здесь не за что благодарить, Аш, – мягко возразил князь. – И Город, и все спасённые вами обязаны лазарету, так что мы всего лишь возвращаем долг. И предъявляем вам новый, – после короткой паузы добавил он. – Официальный статус обозначает не только безопасность, но и требование повторить всё то, что вы сделали, когда... если случится следующее нападение.
Я кивнула, продолжая изучать лежащий на ладони значок. Редко какое поколение тёмных не заставало той или иной войны, слишком уж долго мы живём, так что у меня были неплохие шансы вернуться в тот кошмар, от последствий которого я не отошла до сих пор. Не слишком скоро, возможно даже не в этом веке, но сама мысль пугала меня. Оставив, пускай и на время, в лазарете свой дар, я чуть не оставила там и свою душу – уже навсегда. В следующий раз мне может и не повезти.
Пока я предавалась нерадостным размышлениям, князь обратился к удивлённому не меньше моего Кайле:
– Мастер Алеф, как члену Совета мне поручено вручить награду ещё одной нашей общей знакомой – поскольку устраивать торжество в данный момент не слишком уместно, с героями приходится встречаться лично. И я посчитал, что вправе назначить вас официальным представителем Города, с тем, чтобы вы передали эту грамоту и прилагающийся к ней отличительный знак леди Делии. Мы высоко оценили вклад членов Ордена некромантов в работу лазарета и назначали им отдельную награду. – Одновременно со словами вампира по стойке перекочевал ещё один футляр. – Справитесь с этой миссией?
– Постараюсь, – пришедший в себя дедушка улыбнулся Марге и поспешил спрятать футляр под стойку. – Подобные назначения мне только в радость.
– Вот и замечательно. Я очень рассчитывал на вашу помощь: леди Делия в последнее время отличается подлинной неуловимостью. Не так ли, Аш?
Я кивнула, не особо обращая внимания на эту попытку втянуть меня в разговор. Мои мысли в тот момент были сосредоточенны на одной странности, которую я заметила, перевернув свой значок. Награда оказалась именной, но если моё личное имя было выгравировано, то родовое – едва намечено тонкими штрихами. Чувствуя повисшую в беседе паузу, я перевела недоуменный взгляд со странно сделанной надписи на Маргу.
– Э, нет, Аш, – вампир довольно рассмеялся, – здесь есть кое-кто, кто сможет объяснить тебе это куда лучше меня.
– Князь, поправьте меня, если я ошибаюсь, – почему-то севшим голосом произнёс Кайла, разглядывая значок поверх моего плеча, – но Ашши получила...
– Право на имя, – закончил доселе молча наблюдающий за нами Кристофер. – Поздравляю.
Мне оставалось только адресовать дедушке новый недоумевающий взгляд. Я не понимала, что означают эти слова, но по царящей на лице Кайлы смеси гордости и удивления начинала догадываться.
– Право на имя, Ашши, – медленно произнёс он, – это право основать свой собственный род. Ты и твои будущие дети станете носить выбранное тобой имя – как ты до сих пор носила моё. Далеко не каждый демон удостаивается такой чести, особенно в твоём возрасте.
Меня напугало звучащее в голосе дедушки уважение – оно стало последней каплей, прежде чем я окончательно растерялась. Все эти непонятные, такие странные почести, которых никто не ждал, и на которые я – всего лишь несовершеннолетняя полукровка! – не могла рассчитывать... Странно. Слишком странно.
– Успокойся, Аш, – Кристофер как всегда первым понял, что со мной что-то не так. – Ты можешь осмыслить это чуть позже, а пока приди в себя и что-нибудь выпей.
– И лучше нам это сделать в более спокойной обстановке, – поддержал идею вампира Кайла. – Ашши, проводи гостей наверх, а мы с Гхором пока закроем «Луну». Рассвет скоро, пора бы клиентам и честь знать.
Жестом указав Марге и Кристоферу на расположенную рядом лестницу, я подобрала со стойки оставленное князем извещение Совета. Для разного рода объявлений в трактире была предусмотрена специальная доска у входа, к которой и следовало прикрепить бумагу... но стоило мне направиться к входной двери, как Кайла заметил этот манёвр. Остановив меня, он забрал из моих рук свиток, повернул спиной к входу и легонько подтолкнул. За время этой короткой сцены не было произнесено ни слова, но всё было ясно и так.
Кристофер, давно уже чувствовавший себя в трактире как дома, ушёл наверх, а вот Марга дожидался меня на небольшой площадке, образованной поворотом лестницы. Остановившись рядом с вампиром, я несколько секунд внимательно рассматривала его бесстрастное лицо, а после тихо произнесла:
– Спасибо.
– За что? – Недоумение у князя получилось не слишком убедительным. Сказывалась то ли усталость, то ли нежелание играть в двуличие ещё и здесь, среди друзей.
– Я же понимаю, что эта идея с полной неприкосновенностью – ваших рук дело.
– Ошибаешься, Аш. Предложение действительно шло от вампирской части Совета, но инициатором была глава ветви Диких. Я всего лишь поддержал весьма разумное, как мне показалось, предложение.
В ответ я скептически фыркнула. Миэллу – правительницу, о которой говорил Марга, – мне доводилось встречать и раньше, и её род с родом Сангре связывали не самые простые политические отношения, которые леди т'Аль стремилась улучшить любой ценой. Услугами жаждущей как можно прочнее закрепиться в Городе ветви Диких князь пользовался постоянно, своим доверием поднимая авторитет молодого рода. Возможность обратиться в Совет со столь благородным предложением явно была выгодна обеим сторонам.
– И всё же спасибо, лорд. Я высоко ценю ваше внимание.
– Тогда постарайся сделать так, чтобы этот значок стал тебе единственной необходимой защитой. – В усталых, неожиданно резких словах вампира было нечто такое, что заставило меня перестать улыбаться. Слишком серьёзно они звучали, и слишком настойчив был взгляд князя, пытавшегося заглянуть мне в глаза.
– Марга...
– Я не собираюсь пугать тебя, Аш, но на следующее собрание выдвинут куда менее приятную инициативу. Город планирует запретить всем светлым и «серым» носить оружие, а так же использовать и изучать боевую магию. И этот закон будет принят; я проголосую за него, и сделаю всё возможное, чтобы остальные вампиры поступили так же. Демоны и оборотни уже поддержали решение, против пойдут только малые народы, но их голосов не хватит. Я не хочу, что бы ты осталась беззащитной.
– Но... – с трудом заставив свой голос звучать в полную силу, я всё же сумела облечь мысли в слова: – зачем всё это? Что даст Городу полная беззащитность почти тысячи его жителей?
– Спокойствие и контроль. – Упершись руками в деревянный поручень, вампир зло мотнул головой. – Грязь власти... Город не верит Совету, и единственный способ вернуть это доверие – принимать «удобные», ожидаемые решения. Если мы не хотим крупномасштабной войны, или даже погромов внутри городских стен, то нам придётся подставить светлых под удар властей. Его хотя бы можно контролировать, в отличие от самосуда... Поверь, Аш, я сам не в восторге от всего происходящего и рад, что удалось пробить эту идею с наградами. Так у меня душа будет спокойна: за тебя, и за тех светлых, кто действительно необходим Городу. Вам повезло, что среди чистокровных тёмных не бывает целителей...
– А что же с остальными?
– А всем остальным придётся несколько лет вести себя осторожно и благоразумно и не злить соседей понапрасну. Наказание за нападение на беззащитного мы не отменяли, но на том свете от справедливости мало толку.
Я промолчала, привычно покусывая нижнюю губу. Мелькнула до конца не сформировавшаяся мысль, что надо будет предупредить Теодора, написав ему. Подумалось, что мне самой не стоит в ближайшие пару-тройку лет покидать пределы Города. И хорошо, что Кайла вернулся – рядом с ним спокойно и надёжно.
– Бывает, Аш, – непонятно к чему произнёс вампир. Оттолкнувшись от поручня, он выпрямился и повернулся к ведущей на второй этаж лестнице. – И будет. Подумай об этом завтра.
Я кивнула, прислушиваясь к скрипу закрываемой дедушкой двери. Скоро должен был начаться рассвет первого дня совсем нового года.
Мнусь у дверей дедушкиной комнаты. Мне неловко и чуточку смешно: последний раз я боялась зайти к нему в возрасте лет четырнадцати, когда у меня ещё возникали проблемы с даром и требовалось признаваться, что очередной пожар в «Луне» – моих рук дело. Боялась напрасно, невольно перенося гипотетическую реакцию отца на Кайлу, оттого воспоминания скорее сентиментальные, нежели неприятные. И всё же топчусь перед дверью, собираясь с силами и пытаясь заранее найти подходящие слова.
Не найдя их, в итоге просто поворачиваю отполированную до блеска ручку.
Заметивший движение двери Кайла поднимает голову, но сам остаётся на месте. Сколько себя помню, у него всегда была эта привычка: устраиваться на полу, прислонившись плечами к спинке кровати, а ноги вытянув к камину. На коленях лежит толстая книга, раскрытая на середине, под рукой – бумага, перо и чернильница. В третий день нового года трактир ещё не работает; по большому счёту, кроме нас с дедушкой в «Луне» никого и нет, даже Гхор уехал к родным в деревню. В пустом доме хочется держаться поближе друг к другу, но сейчас я пришла не за этим.
– Да, Ашши? – В глазах вопрос, а в голосе – едва заметная тень тревоги. Раньше я бы её и не заметила.
– Ты сейчас свободен? – я спрашиваю только для того, чтобы дать себе ещё немного времени. – Мне с тобой поговорить надо.
– Разумеется.
Вот так всегда. Отложил книгу в сторону, смотрит на меня снизу вверх уже не с тревогой, а с самым настоящим волнением на лице. Выиграв паузу для себя, я умудряюсь лишь усилить беспокойство дедушки. Но он всегда будет волноваться и переживать за меня сверх меры, так что я стараюсь не слишком нервничать из-за этого. И под вопросительным взглядом устраиваюсь рядом, положив ладонь на широкое плечо и опустив поверх голову.
Правильных слов подобрать не удаётся, в итоге я обхожусь теми, что есть. Немного корявыми, неясными... я ещё сама не знаю, как мне всё это сказать.
– Я по поводу этой награды... право на имя...
Был бы мне сейчас доступен План – точно бы услышала если не щелчок, то резкий перепад в мотиве дедушки. Он даже весь как-то сникает, словно бы тускнеет... эта реакция предсказуема. Кайла не только силён, он ещё и оправданно горд, и для него честь, которой меня удостоили, одновременно повод для радости и печали. С одной стороны, его наследница в столь юном возрасте получает такой статус... а с другой – это право обрывает его собственный род. На нём же самом. Почему-то я сильно сомневаюсь, что у него ещё будут дети.
– Ты не слишком торопишься, Ашши? Выбор имени – серьёзное решение, и стоит обдумать разные варианты, прежде чем утвердиться в нём. Возможно, тебе стоит посоветоваться с друзьями, или просто подождать несколько лет. С опытом ты поймёшь, что именно...
– Дедушка, – легонько сжав ладонь, я заставляю его прерваться, – я и пришла за советом. Вернее, за разрешением.
– Но тебе не требуется моего разрешения. – Грусть в почти круглых оранжевых глазах грозится вот-вот перерасти в боль. Ему тяжело. Я даже представить не могу, как именно – я не жила на свете без малого две сотни лет и не растила в городе тёмных «серую» полукровку, признав за ней своё имя. – В этой ситуации я не имею над тобой никакой власти, ты отныне самостоятельный демон.
– Но несовершеннолетний, – я отчаянно пытаюсь свести всё к шутке, мне почти физически надо разрядить обстановку, – тебе за мной ещё полторы дюжины лет присматривать, не забывай.
– Не забуду.
Широкая ладонь ложится мне на затылок, привычно взлохмачивая короткие пряди. Пауза в разговоре не затягивается надолго: чуть отстранившись, Кайла тихо спрашивает:
– Так что ты надумала?
Я зажмуриваюсь, поворачиваю голову. Открываю глаза. В просторной, тёплой комнате всё по-старому, разве что шкаф теперь стоит не у южной стены, а у западной – прикрывает замазанную штукатуркой трещину. Тот же чуть хаотичный порядок в вещах, те же остатки нашей общей коллекции на стенах, те же вечно приоткрытые, несмотря на разгар зимы, ставни. Даже чародейский огонёк в неведомо зачем зажжённом светильнике над окном горит знакомым жёлтым цветом. Не рыжим – Кайла предпочитает более яркое освещение.
Всё ровно так же, как двенадцать с половиной лет тому назад. Для меня – полжизни, для него – меньше десятой её части.
Скулы сводит от напряжения. Нервно сглатываю, пытаясь прогнать засевший в горле ком. Почему тяжело – мне, когда я знаю, что именно собираюсь сказать?
Во мне его кровь. Кровь могущественного, гордого и сильно привязывающегося существа.
– Дедушка, – хриплю, но и Демиурги с этим, – ты не возражаешь... ты не будешь против, если я оставлю себе твоё имя?
Даже тишина в комнате, и та удивлённая, что уж говорить о Кайле. Я чувствую его ещё ничего не понимающий взгляд... и почему-то от этого хочется смеяться. Сдерживаюсь. Просто чувствую, что сейчас смех будет абсолютно неправилен.
– Я не хочу отказываться от того, что ты мне дал. Просто... пусть будет чистое имя, без родовых приставок – мы с тобой теперь на равных.
– Аширра Алеф? – не слишком уверенно спрашивает он.
– Аширра Алеф, – киваю я.
Повторяю новое имя ещё раз, пробуя его звучание. Мне определённо нравится, даже ударение с первого раза ложится так, как и должно быть: на первый слог. С приставкой все норовили перенести его на второй.
– Хорошо, – такой – уверенный и радостный – голос дедушки заставляет меня улыбнуться, – это твоё право.
– Моё-моё.
И ещё раз, уже про себя, проговариваю: Аширра Алеф. Учитывая, что данное мне Кайлой имя с демонического наречия переводится как «Верная», звучит весьма уместно.
– Моё... никому не отдам.
@музыка: А&А "Паинька"
@настроение: Э-эх...
@темы: Сказки и истории, "Город"
-
-
31.10.2011 в 02:17-
-
31.10.2011 в 13:04неужели шевелится?
-
-
31.10.2011 в 16:11Спасибо, огромное вам мое пушистое и лохматое спасибо, дорогая племянница!
И вот хоть стреляйте, но до слез жалко, что история заканчивается. Все-таки красивая она получилась и очень душевная.
-
-
31.10.2011 в 19:11Чисто по-человечески, мне тоже чуточку жаль. Чисто по-писательский, умение ставить окончательные точки - полезнейший навык.
-
-
02.11.2011 в 13:23Так что, первое спасибо тебе - за то, что твоя история усилила мою способность ценить это чувтво - уважительного прощания.
Ты несколько раз упоминала Валеску, в смысле сожалений о неиспользованности; так вот, чтобы со своей стороны тоже поставить точку в этом вопросе, скажу — я довольна. Во-первых, имеется вот эта, тяжёлая, но горячо любимая мной вещь. Во-вторых, мне понравилась эта таинственность Делии. Таким существам к лицу выглядывать из-за сцены и иногда проноситься по ней, не особо глядя на пострадавшие декорации. Мне нравятся и все эпизоды с ней, и их число, и объём.
Вообще, эту вещь - именно теперь, к завершению - я воспринимаю как очень органичную. Это тоже сторона уважения. Это всё случилось, в каждый элемент событий я верю с лёгкостью и удовольствием (удовольствием, замечу, именно от веры), и история оставила отличное послевкусие - сложное, интересное.
Вот послевкусие - ещё одна позиция моего тебе "спасибо".
Хороший большой мир, со своими правилами и могущественными существами, специально созданными эти правила обходить и ломать. Имеется в истории и то, что принято называть словом "backgrownd". Други фрагменты мира, они добавляют правдоподобности.
С ним грустно и приятно расставаться. Именно в таком соотношении.
*улыбается* Получилось как-то очень уж серьёзно и последовательно. Таков уж мой способ виртуальных объятий и веского кивка.
-
-
03.11.2011 в 01:17Нет, спасибо, от души спасибо. Ты права - чуточку слишком серьёзно для того, как я отношусь к этой своей работе, но то мои авторские заморочки, основанные на факте, что нельзя в начале учёбы заводить долгоиграющий циклы - слишком сильно становится заметна разница в классе между началом и концом, а это... с одной стороны хорошо - видишь прогресс; с другой - серьёзно относиться к ранним работам невозможно физически. Поэтому-то и читательские восторги скорее объясняются логически, чем принимаются душой. Я тут вчера-позавчера проглядела последние вещи, писанные по "Трактиру"... м-дя, после "Гобелена" глаз слишком цепляется за ошибки технического рода.
Поэтому спасибо, и читать твои слова весьма лестно, ибо чаще они относятся не к форме, а к содержанию, но я расстаюсь с этой частью своего творческого дела с лёгкой душой. Более того, для меня это уже прошлое. Причём такое ощущение, что весьма стародавнее. Лучшее из этого цикла - образ Альдо - у меня остался в серии историй про Муз, а остальное было неплохо в качестве упражнений, но тащить дальше их нет нужды.
-
-
04.11.2011 в 11:32*кивает*