Я не волшебник, я - сказочник.
День рождения - хороший повод начать заканчивать без малого четырёхмесячную работу. Я так думаю 
Авторское вступление Немного нервничаю, честно говоря. Живу и работаю с этим текстом с сентября. Много экспериментов, много сомнений: фантастика вместо фэнтези, центральные мужские персонажи вместо привычных женских, работа с источниками, использование реального мира и реальных людей в качестве прототипов, по большому счёта первое серьёзное использование если не идеи, то темы как центрального ключа...
И я абсолютно не знаю, сложилось ли оно всё, или нет. Могу? Не могу?
Чёрт, я действительно нервничаю.
Часть вторая
Часть третья
– Доктор Дэвид Ижи, хирург. Кевин Янг, сновидец.
Вежливо улыбнувшись, Кевин пожал ладонь Ижи, и ответное рукопожатие оказалось неожиданно крепким.
– Рад знакомству, док.
– Приветствую в нашем скромном убежище… – хирург неуверенно запнулся. Кевин частенько слышал эти внезапные паузы; посторонних сбивала с толку носимая им форма службы безопасности, как и у любого гражданского консультанта лишённая знаков различия.
– Замечательно. Тогда можете звать меня Дэйв… или «док».
Быстрая полуусмешка, сопроводившая ответ, сновидца порадовала. Да и в целом парень начинал ему нравиться, что делу шло только в плюс: Кевин ненавидел по ночам копаться в мозгах тех, от кого его тошнило днём.
– Вижу, что вы поладили, джентльмены, – полузабытый главный врач базы деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. – Тогда предоставлю вас друг другу. Дэвид, на остаток дня вы свободны, мистер Янг, вас я жду завтра утром. Хорошего вечера!
Они распрощались легко и дружелюбно. Кевин обратил внимание, что между хирургом и его боссом довольно тёплые отношения, явно не ограничивающиеся профессиональными рамками. Впрочем, что-то подобное можно было предположить ещё тогда, когда Кашша только передал ему направление на гамму Химеры: редко кто из начальников сам по себе оказывался достаточно внимателен, чтобы вызвать сновидца заранее.
Так что глава медслужбы, профессор Форд, Кевину тоже пришёлся по душе. Не так, как Ижи, но достаточно, чтобы не превращать ежедневные отчёты в пытку.
– Ну что, устроить вам небольшую экскурсию, или вы уже бывали на нашей базе?
А вот эта фраза Кевина насторожила. Нотка нервозности в голосе: едва уловимая, но он знал, к чему и когда прислушиваться, чтобы заметить её.
– Нет, не был. И, док, не надо так переживать: я сновидец, а не телепат – у меня нет ни возможности, ни, откровенно говоря, желания копаться в ваших маленьких постыдных тайнах. Я всего лишь поотираюсь в парочке кошмаров, подтяну разболтавшиеся гайки… если вам так проще, воспринимайте меня как коллегу.
Дэвид смущённо усмехнулся и абсолютно мальчишеским жестом взлохматил волосы на затылке.
– Это настолько очевидно? Что я нервничаю.
– Есть немного. Расслабьтесь, док, всё будет хорошо.
– Вы говорите как образцовая медсестра.
Теперь уже Кевин ответил смешком. Не смущённым, а довольным, но совпадение подчеркнуло изначальную лёгкость, обещавшую со временем перерасти во взаимную симпатию.
Пока Дэвид вёл его, рассказывая обычную чушь из истории базы (по долгу службы Кевин побывал в таком количестве филиалов Корпорации, что на автомате пропускал туристическую болтовню мимо ушей), сновидец рассматривал своего пациента. Меньше всего Дэвид напоминал врача; случайно столкнувшись с ним, Кевин заподозрил бы физика или математика, на худой конец программиста. Но не медика. Все врачи по его опыту более или менее успешно делились на две категории: благообразные «профессора» с добрыми глазами и мягкими успокаивающими голосами (как, например, Форд), и хладнокровные профессионалы, чьей отличительной чертой был граничащий с цинизмом чернушный юмор.
Дэвид не вписывался ни в одну из этих категорий, сколь бы Кевин ни пытался обкромсать первое впечатление до двух-трёх ключевых характеристик. Высокий (за шесть футов; сновидец не подходил к доку ближе, чем на пару шагов, дабы не задирать постоянно голову), костлявый парень лет тридцати с небольшим, то есть года на три-четыре старше самого Кевина. Короткие растрёпанные волосы невнятного серо-коричневого цвета, неожиданно яркие голубые глаза. Возраст сгладил свойственную таким ребятам подростковую неуклюжесть, но сохранил резкость в излишне широких жестах; разговаривая, Дэвид иллюстрировал каждую мысль, и движения его рук не ограничивались одними взмахами. С непривычки это даже завораживало.
С другой стороны, как подобная гиперактивность сочеталась с профессией хирурга, Кевин не понимал: представить Дэвида за операционным столом было практически невозможно. Если бы сновидец собственными глазами не видел досьё Ижи, то и пытаться бы не стал. Однако досье существовало, и там чёрным по белому был пропечатан послужной список в милю длиной. До конца которого Кевин не добрался: споткнулся о пятый или шестой заковыристый, но определённо медицинский термин.
И вот теперь человек, обладавший всеми этими транскрибированными с латыни навыками, нарисовался во плоти. Размахивая руками, не умолкая ни на мгновение и – да помогут все сновидческие тренировки! – чертовски нервничая.
– Док.
– Да?
К удивлению Кевина, Дэвид отозвался сразу, словно бы оклик и не застал его на середине затянувшегося пассажа о достоинствах местных лабораторий. Сновидец мысленно добавил пункт «настороженность» в столбец с симптомами.
– У вас шнурки развязались.
Дэвид дёрнулся, словно от безобидного, но неожиданного удара током, и пару раз недоуменно моргнул. Повторять своё замечание Кевин не стал, его интересовали первые, чистые реакции. Взамен он с самой доброжелательной улыбкой кивнул и притормозил у стены, давая хирургу время зашнуровать действительно развязавшийся кроссовок.
Кроссовки эти – поношенные, но вычищенные – в сочетании с неглаженными штанами цвети хаки, ослепительно-белым медицинским халатом и торчащим из-под пуловера воротником рыжей клетчатой рубашки, добавляли очков. Сновидцу было по душе, что Дэвид одновременно не кичился своей принадлежностью к высшему медицинскому сословию, но и не скатывался в небрежность. Чувствовались в его облике в правильных долях смешанные легкомыслие, самоирония – и ответственность.
Тем удивительнее был факт, что Ижи потребовались услуги сновидца. Любопытство по поводу того, как подобный человек умудрился загонять себя до нерабочего состояния, уже не ограничивалось в Кевине профессиональным интересом. Ему хотелось помочь взвинченному доку.
После того, как Дэвид разобрался со своей обувью (отнюдь не с первой попытки), Кевин сжалился над ними обоими и попросил сократить экскурсию до посещения столовой. Хирург с явным облегчением согласился, и пять минут, транспортёр и три коридора спустя сновидец унюхал восхитительный запах горячей пищи.
Вообще-то он честно собирался пообедать, ничего кроме: межпланетный перелёт, три часа на шаттле, встреча с начальником базы – всё это не оставило и воспоминаний о съеденном в другой солнечной системе завтраке. Но трудно было не заметить, как Ижи, прежде лихорадочно-взбудораженный, вдруг намертво завис над своей тарелкой. Грустно умолкнув и всю активность сведя к разбору на составляющие до смешного скромной горстки салата.
С нескрываемым удовольствием принюхавшись к собственному обеду, Кевин подумал, что в таком виде хирург напоминает школьницу на первом, неудачном свидании. Конечно, если бывают шести-с-хвостом-футовые школьницы несомненно мужского пола.
– Слушайте, док… – начал Кевин несколько минут спустя, когда его тарелка опустела наполовину, – как я уже говорил, не в моих привычках лезть в чью-либо личную жизнь. Но если есть что-то, что поможет мне разобраться с вашими проблемами, поделитесь заранее. Вы и без меня знаете, что сны напрямую связаны с реальностью.
– Не думаю, что действительно смогу быть вам полезен в этом вопросе. – Оторвавшись от возни в тарелке, Дэвид виновато покосился на сновидца. Для полноты образа он ещё и переносицу потёр согнутым пальцем. – Я вообще не понимаю, что и как случилось… и почему доктор Харви и профессор Форд посчитали таким уж необходимым пригласить специалиста именно вашего профиля.
Что-то в этих словах зацепило внимание Кевина. Под благовидным предлогом похода за кофе взяв передышку, сновидец крепко задумался. Дело было не в тоне; голос Дэвида звучал напряжённо, то есть так же, как и раньше. Скорее, настораживали формулировки. Очень уж хитрые, цветастые… книжные. Нормальные люди так говорят только если заготовили ответ заранее. Ровно на тот случай, когда чей-нибудь любопытный нос сунется в их приватные дела.
Для Кевина Дэвид с тем же успехом мог носить на груди светящуюся табличку «Я что-то скрываю и не хочу говорить об этом». Разница лишь в том, что поговорить хирург как раз хотел, но почему-то не мог.
– Хорошо… – вполголоса пробормотал сновидец, возвращаясь за стол, – играем аккуратнее. По всем правилам.
Кевин отставил пустой поднос и обеими руками обхватил чашку с кофе. По лицу хирурга неожиданно скользнула понимающая улыбка коллеги по клубу кофеиновых наркоманов.
– Ладно, док. Почему бы нам не начать с простого? Расскажите, о чём именно ваши кошмары.
– Даже не знаю… – беспокойные пальцы Ижи скользнули по лицу, зацепили нижнюю губу, зарылись в волосы на затылке, – я плохо запоминаю свои сны. Так, бессистемные обрывки…
– Например?
– Толпа… и, кажется, госпиталь. Какое-то медицинское учреждение.
– Вам снится медчасть этой базы или нечто из вашего прошлого? Что-то абстрактное?
– Думаю, что этой. Не уверен. – Дэвид нервно облизнулся и опустил взгляд. – Кевин, я действительно…
– В ваших снах присутствует кто-нибудь из реальных людей? Кто-нибудь, к кому вы испытываете сильные чувства?
– Нет!
– Вы так уверены, док? Минуту назад кто-то сказал, что он не очень хорошо помнит детали.
Кевин и не думал, что его маленький тест окажется столь эффективен. На хирурга было больно смотреть; и прежде встревоженный, теперь он разве что не дрожал. Веер кофейных брызг на белом пластике столешницы свидетельствовал даже о некотором перегибе со стороны сновидца.
Молчание затягивалось. Поняв, что ответа он не дождётся, Кевин негромко фыркнул и отбарабанил по чашке сигнал «СОС» в кодировке древней морзянки. Дэвид не обратил на подсказку никакого внимания.
– Ладно… чего вы боитесь, док?
– Ничего.
Ответ, как и предыдущие, был поспешен.
– Так не бывает. Во-первых, вы врач, бывший армейский хирург, и повидали на своём веку достаточно всякого… запоминающегося; не в лучшем смысле слова. Во-вторых, вам снятся кошмары. Как по мне, так это страх.
– Ничего… ничего конкретного, о чём бы я мог рассказать. Сны, они… к рассвету я не имею ни малейшего представления о том, почему вскочил посреди ночи.
– Это паника? Ужас? Тревога? Чувства или мысли? Вы боитесь чего-то, что связано с вашей работой или жизнью на станции? Может быть, космоса?
– Я не знаю, Кевин. Просто не знаю.
Ни малейшего всплеска гнева или раздражения – и ни одной зацепки, если не считать таковыми намертво прилипший к тарелке взгляд и идеальным полукругом сгорбленную спину. Оценивая состояние Дэвида по отрицательной десятибалльной шкале, Кевин выставил всю дюжину.
– Простите, док. – Похлопав по столешнице в паре дюймов от руки хирурга, Кевин виновато улыбнулся: – Я не хотел давить на вас, но это стандартная процедура. Надо было убедиться, что вам действительно нужна моя помощь.
В глазах – вернее, во всём лице – разом выпрямившегося Дэвида отразилось настороженное удивление. И ещё какая-то эмоция, будто бы насильно заталкиваемая вглубь. Надежда?
– Убедиться?
– Да. Иногда мы натыкаемся на симулянтов. Кое-кому любопытны наши техники, у кого-то не столь мирные намерения... Но с вами всё в порядке. Вернее, как раз чертовски не в порядке! Впервые вижу человека вашего возраста и опыта, выдающего только глухие защитные реакции.
Дэвид потупился и дёрнул плечом, словно бы намереваясь развести руками, но передумав в последний момент. Подсознательно Кевин ожидал ещё какую-нибудь «милую» нелепость, например извинений. Взамен Ижи невесело усмехнулся:
– Не то, чтобы это мой сознательный выбор.
– Понимаю, Дэйв. И, если вы действительно не сердитесь за проверку, я бы хотел обсудить подробности. В комфортном для вас ритме и в менее людном месте.
Хирург недоуменно моргнул, явно только после этих слов осознав, что они по-прежнему сидят в столовой. Следом, как Кевину и представлялось, лицо Дэвида окрасил лёгкий румянец смущения.
– Да… вы правы, такие вещи лучше обсуждать не у всей базы на виду. Мой кабинет вас устроит?
– Любое место, где вы сможете расслабиться.
– Тогда пойдёмте.
Ненавязчиво подстраиваясь под длинноногого Дэвида, Кевин с привычной неторопливой походки переключился на бодрый шаг. Изредка встречаемый персонал базы провожал хирурга и сновидца удивлённо-настороженными взглядами, и Кевину подумалось, что возможно – возможно – это не лучшая идея: нестись по коридору в компании врача, пока на нём самом приметная униформа службы безопасности. С другой стороны, единственная реальная забота сновидца шла рядом с ним. Все остальные – работа для штатных психологов.
Кабинет Дэвида оказался логичным продолжением его самого: небольшое помещение, нелепо перегороженное широченным столом. Пара мягких кресел для посетителей и жёсткий пластиковый стул хозяина, дорогие проекционные экраны на стене, между ними – явно самодельная полка с бумажными книгами. Зажатый створками шкафчика, стыдливо висел хвост перепачканного чем-то зелёным халата. На столе царил предсказуемый беспорядок: матово отсвечивал заваленный папками планшет, высилась на самом углу стопка распечаток, из стаканчика торчало с полдюжины обломанных стилусов и карандашей. Несколько пустых блистеров из-под лекарств и пустая же стеклянная ампула завершали композицию.
Ижи расчистил себе местечко на краю стола, Кевин плюхнулся в одно из гостевых кресел и откинулся на мягкую спинку. В таком положении он мог заглянуть доку в глаза, не рискуя при этом свернуть себе шею.
Дэвиду смена обстановки пошла на пользу. Конечно, полностью он не расслабился, но лихорадочной резкости в движениях стало заметно меньше. Кевин мысленно похвалил себя: дать пациенту выдохнуть, прежде чем вывернуть беднягу наизнанку, было мудро и человечно.
– А теперь, док, – закинув ногу на ногу и улыбнувшись как можно доброжелательней, сновидец перешёл к сути, – расскажите, как и когда вы впервые поняли, что с вами что-то не так.
Дэвид заёрзал на своём насесте: расправил завернувшуюся полу халата, покопался в карманах, резко выпрямился и затем плавно ссутулился, уперев локти в колени и одной ладонью обхватив подбородок. Найдя данную позу достаточно удобной, он неуверенно произнёс:
– Недели две тому назад… Точная дата имеет значение? Я могу поискать в своём медицинском файле.
– Не сейчас. Что вы помните?
– Это была рядовая операция: одна из сотрудниц химической лаборатории пожаловалась на резкую боль в животе, и ей диагностировали воспаление аппендикса. С нашим оборудованием – минутное дело, даже резать не надо… честно, обычно больше времени уходит на объяснение пациенту, что операция не опасна, и что через пару часов он сможет вернуться к работе. В данном случае мне попалась весьма трезвомыслящая барышня; в половине двенадцатого поставили диагноз, а в двенадцать я уже готовил операционную.
Пауза после этих слов затянулась, но Кевин не давил. С минуту он с мягкой доброжелательностью разглядывал Дэвида, старательно не задерживая взгляд на его лице, и только после этого спросил:
– Что-то случилось во время операции?
– Да, – голос Ижи был таким виноватым, что сновидец насторожился. – Я отключился прямо над столом.
– «Отключился»? То есть потеряли сознание?
– То есть выпал из реальности и пару минут до меня никто не мог достучаться.
Перед мысленным взором Кевина буквально вспыхнула огромная красная стрелка, указывающая «Копать здесь!».
– Что вы почувствовали в этот момент?
– Не знаю… наверное, ничего. Одну минуту я настраивал манипуляторы, а мгновение спустя – сидел на полу с парой хлопочущих медсестёр над головой и доктором Зейманом, заканчивающим мою работу.
– Тесты что-нибудь выявили?
– Я дважды проверил все результаты, то же самое сделал профессор Форд. Никаких значительных отклонений от нормы.
– Но кошмары начались тогда же?
– Да, день или два спустя.
Неожиданно Дэвид напрягся, словно бы вспомнив что-то крайне неприятное. Кевин притих, готовый ловить каждое слово, но вместо внезапного признания услышал безвольный выдох.
Это тревожило.
– Именно тогда вы отправились к психологу базы, да? – Из-за того, что не удалось срезать угол, Кевин расстраивался недолго. Оставалась ещё старая-добрая прямая дорога.
– Не сразу. Я понадеялся, что это разовое явление, но за следующую неделю ситуация повторилась трижды. Не во время операций и не на людях, так что никто не обратил внимания, но я испугался. Вдобавок, кошмары стали сниться каждую ночь. Попросив временно перевести меня на научную работу, я договорился о встрече с психологом. Вообще говоря, встреч было четыре, последняя три дня тому назад… и именно доктор Харви порекомендовала профессору Форду обратиться к сновидцам Корпорации. Она мне помочь не смогла.
– Она что-нибудь сказала по поводу вашего состояния?
– Да, по её мнению «отключки» и кошмары взаимосвязаны, и на данном этапе порождают друг друга. Однако что явилось триггером в первый момент, доктор Харви установить не смогла. Она подозревает, что ответ может быть спрятан где-то в моей голове, но гораздо глубже, чем позволяет заглянуть гипноз.
«Пожалуйста, помогите мне». Хотя Дэвид не произнёс этих слов напрямую, Кевин услышал их так отчётливо, словно бы хирург кричал. Все замеченные ранее мелочи вдруг встали на свои места, сложившись простеньким пазлом: Ижи умолял о помощи. Невербально и, кажется, неосознанно, но гипотеза придавала смысл каждому нервно-напряжённому жесту.
– Если в вашем кошмаре найдётся хоть малейший намёк на первопричину, я его откопаю. – Кевин решил, что в данном случае не помешает немного бойскаутского оптимизма. – Так что расслабьтесь, док, мы приведём вас в порядок.
– Спасибо за уверенность.
Невесёлая ухмылка заставила Кевина усомниться в выбранной интонации. Чёрт возьми, парень же был медиком! Хирургом с армейским прошлым, и Кевин поставил бы месячную зарплату на то, что ровно такую же ободряющую чушь док нёс своим пациентам. Предположительно, с куда большей уверенностью в успехе, нежели демонстрировал сновидец.
– Ладно, согласен, это не самое убедительное заявление в моей карьере. В любом случае, я намерен докопаться до правды, так что плевать на слова.
– Вам любопытно, – с явным одобрением заметил Дэвид.
– Вы даже не представляете, насколько.
Хирург кивнул, сновидец кивнул в ответ, и некоторое время они молча рассматривали друг друга. Конечно, полученных ответов было недостаточно. Но, учитывая, что его основное рабочее время – ночь – ещё не началось, а направление для раскопок уже определилось, Кевин был доволен результатом.
Оставалось его закрепить.
– Что ж, док, не буду больше вас мучить, по крайней мере наяву. Просигнальте мне, когда отправитесь спать, и постарайтесь хорошенько отдохнуть перед этим. А завтра утром… скажем, в половине девятого, я придержу нам тихое местечко в столовой, и мы обсудим результаты. Устроит?
– Конечно.
Кевин уже собирался уходить, когда поймал себя на не замеченном ранее желании. Ему хотелось поддержать дока; по-настоящему, без прежнего идиотского энтузиазма. Как-то более… профессионально.
– Обычно в первую сессию я напрямую не вмешиваюсь в сны пациентов, – обернувшись через плечо, он улыбнулся всё ещё сидящему на краю стола Дэвиду, – но если сегодня ночью дела пойдут совсем криво, я вас вытащу. Спите спокойно.
– Спасибо, Кевин!
Столько облегчения в двух словах, одно из которых его имя… Сновидцу это не понравилось, и он сбежал, пока ситуация не стала ещё более неловкой.
Отведённая ему комната в жилом секторе мало чем отличалась от таких же комнат на других базах. Обстановка не спартанская, но и не роскошная, едва уловимый аромат запустения (вечный спутник редко используемых гостевых апартаментов), традиционная для Корпорации лаконичность и функциональность. За девять лет работы на Данов Кевин в таких помещениях наловчился ориентироваться не глядя. Скинув форменную куртку и ботинки, он ослабил высокий ворот рубашки и босиком прошлёпал в ванную, где тут же сунул голову под холодную воду. Намокшие волосы облепили затылок и шею, пара струек сбежала вдоль позвоночника, заставляя мелко вздрогнуть, но почувствовал себя сновидец заметно лучше. Бросив взгляд на часы, он решил, что вполне может позволить себе отдохнуть перед сессией.
Несколько минут Кевин бездумно валялся на кровати, пока не стало очевидно, что перелёты и часовые пояса сделали своё черное дело. Сдавленно чертыхнувшись, сновидец потянулся к брошенной рядом с постелью сумке. Там, помимо скромного набора перевозимых с базы на базу личных вещей, был припрятан второй (после собственной головы) основной рабочий инструмент: старенький планшет. Кевин не любил все эти голо-интерфейсы, голосовое и мысленное управление, крошечные видеокамеры… он работал по старинке. Не настолько «по старинке», как Дэвид – сновидец всё никак не мог переварить горы бумажных распечаток в кабинете хирурга – но предпочитал ощущать под пальцами гибкий пластик монитора, а не пустой воздух.
Кевину потребовалось минут пять, чтобы в помойке под названием «папка с рабочими документами» найти досье Ижи. Вообще говоря, файл он уже читал, но то было до непосредственной встречи с пациентом. Теперь, посмотрев на хирурга и узнав, что и где искать, Кевин мог серьёзней заняться биографией своего подопечного.
По всем статьям Дэвид выходил образцовым, картонным вундеркиндом: районная школа с идеальным аттестатом, закрытый колледж, оплаченный будущим доком из собственного кармана, выигранный на конференции с зубодробительным названием грант на обучение в Объединённой биологической Академии Луны. Полное высшее медицинское образование в двадцать пять лет, полгода стажировки у паридов, восемь месяцев – у канисидов и финальный бантик в виде докторской по ксенобиологии.
(Эта самая приставка «ксено-» фигурировала в названиях половины статей за авторством Ижи – ещё одного перечня, который Кевин не дочитал).
Уход гражданского специалиста на военный корабль при таком послужном списке выглядел странно – сновидец даже зарылся в контракт, выискивая, чем армия соблазнила дока. В контракте не нашлось ничего интересного, а вот отметка о присвоении награды Кевина заинтриговала. Спасательная операция под огнём противника, Дэвид вытащил трёх солдат из теряющего воздух шлюза – неплохо для гражданского, провёдшего на корабле меньше года.
Но там, где армия нашла повод для блестящей побрякушки, Кевин увидел потенциальную зацепку.
Записей с камер внутреннего слежения корабля не сохранилось, отчёт содержал только технические фотографии: развороченный попаданием шлюз, перегоревшие схемы блокировок, взятые из досье портреты солдатиков и дока… От определения «геройствующий гений-трудоголик» за милю несло посттравматическим расстройством, которое объяснило бы и кошмары, и выпадения из реальности, и даже неспособность Дэвида проговорить всё это вслух. В хронологические рамки гипотеза тоже вписывалась: четыре года, через которые накрыло дока, попадали в норму. Но что-то Кевина смущало. Посттравматика – первый напрашивающийся ответ, штатный психолог должна была сразу заподозрить нечто подобное. А она обратилась к сновидцам.
Обведя значок награды жирной красной линией, Кевин поставил рядом восклицательный знак. Гипотеза ему не нравилась даже в качестве рабочей, но не стоило поспешно сбрасывать факты со счетов.
Далее всё было если и не очевидно, то вполне предсказуемо. Отработав три года на армейских, Дэвид не продлил контракт, и его тут же прибрали к своим когтистым лапам Даны. Сумасшедшая зарплата, новейшие лаборатории, научный и карьерный рост… на гамме Химеры док не проработал и двух лет, а его уже собирались переводить в центральный госпиталь, поближе к серьёзным делам и секретным исследованиям. Впрочем, «собирались» означало, что сам Дэвид не в курсе этих планов, и потому стресс от повышения тоже можно было вычеркнуть из списка искомых триггеров.
Кевин обратил внимание, что в досье почти ничего не было о родных Ижи. Единственный ребенок в семье, к тому же поздний; мать англичанка, отец поляк, оба родителя живы и несколько лет назад обосновались в американском захолустье на старушке-Земле. В браке не состоит, девушки или парня нет. Как правило, такая лаконичность объяснялась отсутствием проблем. Вот если бы в доме Ижи были разногласия, служба безопасности разнюхала бы всё до последней сплетни.
Благополучный вундеркинд, собственным трудом пробившийся на идеальное место. Ни врагов, ни проблем – ни единого объяснения, откуда взялся нервный параноик с дырками в памяти. Кевин недоверчиво уставился на фотографию дока в самом начале досье: с экрана ему улыбался определённо счастливый человек, не лишённый завораживающей научной безуминки в глазах.
Планшет аккуратно лёг на прикроватную тумбочку. Всё это не имело никакого смысла.
Абсолютно. С самого начала, с того момента, как Кашша поручил ему это дело. Единственный сновидец-человек Корпорации, Кевин почти никогда не работал по медицинским случаям, для этого существовали коллеги-канисиды. А его использовали для контроля, для разведки… никто не обратит внимания на приснившегося чужака, особенно если не знать, что среди людей тоже встречаются обладатели подобного дара.
Так почему в случае Дэвида – случае рядовом и ничем не выделяющемся среди десятков подобных – пригласили именно его? Сновидца с более чем скромными способностями, чья ценность в неприметности, а не в ремесле. Кевин не спросил об этом у Кашши сразу, намереваясь разобраться на месте, но разбирательство ни к чему не привело, и вопрос из разряда праздного любопытства перешёл в настораживающие. Док не походил на чьего-то домашнего любимца, да и в чушь о занятости работающего по Химере сновидца-канисида поверить было сложно.
Пряталось здесь что-то ещё. Что-то, что Кевин никак не мог уловить.
Из полудрёмы его выдернула громкая трель. Поочерёдно поднеся к глазам левое запястье со старыми, механическими часами, затем правое – с коммом, сновидец попытался сориентироваться. От внезапно прерванного сна голова немилосердно гудела, но с третьей попытки Кевину удалось растянуть голо-экранчик до приемлемых размеров и сфокусироваться на коротком сообщении от Дэвида.
В отличие от своих наставников-канисидов перед сессией Кевин не медитировал, полагаясь на волю больше, чем на концентрацию. Он потратил пару минут на превращение жёсткой постели в уютное гнездо из одеял и стащенных с дивана подушек, затем вылил на загривок ещё дюжину литров холодной воды. После чего голова согласилась начать думать ясно.
Выждав для надёжности с полчаса, Кевин сменил изрядно помявшуюся форму на футболку без рукавов и старые спортивные штаны и забрался в своё гнездо. Затем он с сомнением покрутил в руках комм, но будильник ставить передумал: пока что целью было наблюдение, а не вмешательство. Для чего могла потребоваться вся ночь целиком.
Первой сложностью было поймать грань между собственной дрёмой и чужими видениями, второй – найти сон, принадлежавший именно Дэвиду. Очутившись в знакомом длинном коридоре, стены которого большей частью состояли из разномастных дверей, Кевин медленно двинулся вперёд.
Дверь Дэвида оказалась деревянной, из простых тёмных досок, отполированных и покрытых лаком. Сновидец огладил аккуратно заделанные швы стыков, разводы годовых колец, винты петлей. Внешняя сторона латунной ручки сияла, но внутренняя оставила на пальцах росчерк липкой пыли. Это, а вдобавок неприятное ощущение, с которым узкая металлическая полоса легла в ладонь, заставило Кевина насторожиться. И был ещё отчётливый скрип петель. Нехорошие симптомы, многозначительные; легко не будет.
Просторное помещение, открывшееся за дверью, напоминало лазарет. Не аккуратную тихую медчасть базы, а скорее военный госпиталь где-нибудь на дальней станции или на корабле. Огромная комната, частично разгороженная ширмами, снующий с озабоченными лицами персонал, ровный громкий шум – Кевин в первый момент растерялся от обилия и реалистичности подробностей. Почему-то он не ожидал, что у Дэвида будут такие яркие сны. Возможно, его сбила с толку въевшаяся в доктора неуверенность.
Немного пообвыкнув, Кевин отошёл от двери. На него привычным образом не обращали внимания; в чужом сне он мог оставаться неприметным столько, сколько хотел. А он хотел: прежде, чем лезть Дэвиду под нос, сновидец намеревался посмотреть на кошмар в его первозданном виде. Уж больно ловко больничная атмосфера ложилась на вариант с посттравматическим расстройством. Слишком ловко, и это смущало. Словно кто-то пытался убедить Кевина, что его догадка верна, и что нет никаких причин искать другие объяснения.
Кевин не любил, когда его слишком активно в чём-то убеждали.
Лазарет действительно был армейским. Многие пациенты из числа тех, кто ещё не успел попасть в руки докторов, носили форму, да и под медицинскими халатами мелькали погоны и нашивки. Самые разные армии, самые разные рода войск. Чаще всего встречались эмблемы КВС, но хватало и морпехов, и авиации, и попалась даже пара человек в форме службы безопасности Корпорации.
Несомненно, у всего происходящего был некий прототип, основной «сюжет». Затерявшись среди медперсонала, Кевин прислушался к вскользь бросаемым фразам, присмотрелся к ранениям. Подавляющее большинство составляли ожоги, глубокие порезы и переломы. Заметив за дальней ширмой троих бессознательных синюшно-бледных ребят, Кевин сложил два и два и получил в итоге искомый ответ. В качестве основы для кошмара Дэвид выбрал события четырёхлетней давности, обстрел корабля. По крайней мере, в этом хотя бы была логика.
Вскоре Кевину на глаза попался и сам хирург; наполовину загородив высокий операционный стол, он в компании двух медсестёр склонился над пациентом. В противовес остальном лазарету, на этом клочке пространства царила тишина, лишь изредка перерываемая глухими командами Ижи. С некоторым удивлением сновидец заметил, что операция шла в открытую, да и проводил её док по старинке: руками, а не манипуляторами. Пристрастие Дэвида ко всему допотопному Кевин заметил ещё днём, и даже частично разделял его… но что заставило чертовски образованного врача воображаемую операцию вести так, как вели их за полвека до него?
Ещё минуты две или три хирург провозился со своим пациентом, после чего опустил инструменты на край стола и приказал «Зашивайте». В следующий миг рядом с Дэвидом появилась новая медсестра; огромные, испуганные глаза женщины занимали почти всё свободное пространство между маской и сползшей на лоб шапочкой. Медсестра обменялась с Ижи парой коротких фраз (голос женщины звучал встревожено, тогда как дока – устало), и Дэвид двинулся вслед за своей проводницей.
За последующий час эта история повторилась трижды. Одни и те же операции (из каждого пациента хирург извлекал небольшие, в пару дюймов длиной, гладкие осколки; Кевину они напоминали выкрашенную в чёрный цвет гальку); одни и те же краткие разговоры-приказы; один и тот же испуг в глазах младшего персонала. Менялся только сам Дэвид: постепенно он становился всё мрачнее и мрачнее. Чертовски усталый, разбрасывающийся ядовитыми замечаниями врач мало походил на встреченного днём дружелюбного дока, но с лазерным скальпелем в руке смотрелся гораздо органичнее. Подобные профессиональные трансформации Кевин встречал и раньше, но в случае Ижи разница между ипостасями была уж слишком велика. Что свидетельствовало об искусственном происхождении одной из них, а то и обеих сразу.
Сновидец никак не мог понять: это подсознание смилостивилось над Дэвидом, или бесконечная работа и была его кошмаром – что для трудоголика выглядело нелепо. Во сне не происходило ничего, что показалось бы ненормальным или пугающим. Лазарет жил своей медицинской жизнью, подчиняясь чёткому ритму и не впадая в панику, так что Кевин ещё раз обошёл комнату и начал присматривать тихий неприметный уголок для дальнейших наблюдений.
На втором круге, когда он уже направился к облюбованной кушетке, внимание Кевина привлек громкий даже по местным меркам шум. Ижи, остервенело дёргая ворот халата, что-то орал в лицо давешней большеглазой медсестричке. Остальной персонал старательно делал вид, что не замечает скандала – но все как один повтягивали головы в плечи и уткнулись в работу. Кевина такая реакция позабавила. Резко развернувшись, он кратчайшей дорогой двинулся к разошедшемуся хирургу; не вмешаться, так хоть полюбоваться сценой.
Скромное расстояние в тридцать ярдов заняло довольно много времени (приходилось уворачиваться от не замечающего его персонала), так что, когда Кевин подобрался к доку, тот уже копался в новом пациенте. Несколько квадратная фигура невысокого парня показалась сновидцу смутно знакомой. Он внимательно посмотрел на оперируемого, но не нашёл ничего примечательней широких плеч и коротких тёмных волос. Тогда, обойдя операционный стол, Кевин присел на корточки и заглянул в повёрнутое к стене лицо.
После чего сдавленно ругнулся. Зрелище собственной обмякшей от наркоза физиономии оказалось шокирующим.
– Твою же… мне считать себя польщённым, док, или это я вам так надоел?..
На его слова вновь не обратили внимания, и Кевин, нервно облизнув губы, поднялся. Было что-то извращённо-притягательное в наблюдении за тем, как хирургические инструменты ковыряются в ране на его спине… почти его спине, бледную кожу двойника не покрывала вязь татуировки. На пару дюймов выше разреза должен был находиться светло-голубой узел с шестью ветками-лозами, тянущимися к шее, груди и конечностям. Успокаиваясь, Кевин задрал рукав и потёр тонкие завитки рисунка на своём предплечье. Эта разница напомнила, что тело на операционном столе – такое же порождение фантазии Дэвида, как и вся палата в целом. Хирург не видел татуировку сновидца, поэтому её не было и у копии.
Копия. Всего лишь дубликат, неточная реплика. Максимум – знак того, что Кевин пришёлся Ижи по душе, и что док не откажется помочь, если его помощь потребуется.
Кевин злился на себя за внезапную расхлябанность. Не первый раз ему доводилось сталкиваться с чем-то странным в чужих снах, но настолько выбитым из колеи он себя не чувствовал уже довольно давно. Возможно, следовало воспользоваться откладываемым отпуском и съездить к родителям. В Неваде весной неплохо… если на Земле в это время действительно весна.
– Ваша задачка, док, делает из меня сопливого параноика… так и задумано, или мне просто везёт?
Звук собственного голоса – хриплого и дрожащего – заставил Кевина собраться. Он ещё раз обошёл вокруг стола, разглядывая Ижи и ассистирующих ему медсестёр, осмотрелся по сторонам. Стоило сновидцу ненадолго отвлечься, как послышался глухой шлепок, словно бы упало что-то мягкое и тяжёлое, но небольшое. В следующий момент мимо него промчался Дэвид.
Проводив взглядом заметно пошатывающегося от усталости хирурга, Кевин неуверенно посмотрел на тело своего двойника. Осколок должен был быть чертовски большим или засесть чертовски глубоко, чтобы потребовалось так разворотить полспины. С болезненным любопытством сновидец заглянул в отставленный металлический лоток. Всего лишь та самая двухдюймовая «галька», неожиданно мягкая на ощупь.
Он тщательно осмотрел содержимое лотка, но кроме начавшей густеть крови не нашёл ничего примечательного. Наверняка что-нибудь мог объяснить Дэвид, но для этого требовалось либо разбудить дока, либо ткнуть его носом в присутствие сновидца. Чего Кевину пока не требовалось. Он проигнорировал пятна крови и засунул мягкий «камешек» в карман; не пытаясь унести его с собой, а лишь руками запоминая текстуру и тяжесть.
Поигрывая липковатым трофеем, Кевин направился обратно к кушетке. Именно в этот момент он ощутил странное давление, словно бы кто-то ухватил его за ворот рубашки и потянул. Рефлексы сработали первыми, тренированный разум сновидца – вторым. Кевин дёрнулся, пытаясь сбросить неведомую руку, рванул вперёд… и очнулся на своей кровати под аккомпанемент заходящегося дверного звонка.
Несколько секунд сновидец бездумно таращился в потолок и восстанавливал сбившееся дыхание. Сочетание метки «Не беспокоить» и отсутствия аварийного сигнала по базе автоматически превращало человека по ту сторону двери в злейшего врага. К тому же Кевин ненавидел, когда его вырывали из рабочих снов. Он всерьёз задумался, а не проигнорировать ли ночное вторжение, но незваный гость был настойчив. Безжалостно громкий для ночной тишины звонок не умолкал ни на мгновение, словно бы поздний визитёр поставил целью не столько разбудить, сколько довести хозяина комнаты. Громко чертыхнувшись, Кевин выполз из-под одеяла и в тусклом свете ночника нашарил рубашку. В рукава он попал со второй попытки, так что о ботинках не стоило даже беспокоиться, зато полминуты спустя сновидец уже стоял у дверей. Прислонившись к косяку и махнув ладонью перед сенсором, он приготовился чистосердечно высказать всё, что успел надумать.
Секунду спустя оказаться нос к носу с Дэвидом – и с пистолетом в его руке – было полнейшей неожиданностью.
(с) Миф, сентябрь'12 - январь'13
Авторское вступление Немного нервничаю, честно говоря. Живу и работаю с этим текстом с сентября. Много экспериментов, много сомнений: фантастика вместо фэнтези, центральные мужские персонажи вместо привычных женских, работа с источниками, использование реального мира и реальных людей в качестве прототипов, по большому счёта первое серьёзное использование если не идеи, то темы как центрального ключа...
И я абсолютно не знаю, сложилось ли оно всё, или нет. Могу? Не могу?
Чёрт, я действительно нервничаю.
Часть вторая
Часть третья
Близким,
которым хватает сил и терпения
быть моими якорями.
которым хватает сил и терпения
быть моими якорями.
Вариация будущего. Стая
Синдром Сизифа
(1/3)
Синдром Сизифа
(1/3)
– Доктор Дэвид Ижи, хирург. Кевин Янг, сновидец.
Вежливо улыбнувшись, Кевин пожал ладонь Ижи, и ответное рукопожатие оказалось неожиданно крепким.
– Рад знакомству, док.
– Приветствую в нашем скромном убежище… – хирург неуверенно запнулся. Кевин частенько слышал эти внезапные паузы; посторонних сбивала с толку носимая им форма службы безопасности, как и у любого гражданского консультанта лишённая знаков различия.
Читать до конца
(~ 13 стр./ 1 а.л.)
– Кевин. Если уж мы собрались работать вместе, то обойдёмся без формальностей.(~ 13 стр./ 1 а.л.)
– Замечательно. Тогда можете звать меня Дэйв… или «док».
Быстрая полуусмешка, сопроводившая ответ, сновидца порадовала. Да и в целом парень начинал ему нравиться, что делу шло только в плюс: Кевин ненавидел по ночам копаться в мозгах тех, от кого его тошнило днём.
– Вижу, что вы поладили, джентльмены, – полузабытый главный врач базы деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. – Тогда предоставлю вас друг другу. Дэвид, на остаток дня вы свободны, мистер Янг, вас я жду завтра утром. Хорошего вечера!
Они распрощались легко и дружелюбно. Кевин обратил внимание, что между хирургом и его боссом довольно тёплые отношения, явно не ограничивающиеся профессиональными рамками. Впрочем, что-то подобное можно было предположить ещё тогда, когда Кашша только передал ему направление на гамму Химеры: редко кто из начальников сам по себе оказывался достаточно внимателен, чтобы вызвать сновидца заранее.
Так что глава медслужбы, профессор Форд, Кевину тоже пришёлся по душе. Не так, как Ижи, но достаточно, чтобы не превращать ежедневные отчёты в пытку.
– Ну что, устроить вам небольшую экскурсию, или вы уже бывали на нашей базе?
А вот эта фраза Кевина насторожила. Нотка нервозности в голосе: едва уловимая, но он знал, к чему и когда прислушиваться, чтобы заметить её.
– Нет, не был. И, док, не надо так переживать: я сновидец, а не телепат – у меня нет ни возможности, ни, откровенно говоря, желания копаться в ваших маленьких постыдных тайнах. Я всего лишь поотираюсь в парочке кошмаров, подтяну разболтавшиеся гайки… если вам так проще, воспринимайте меня как коллегу.
Дэвид смущённо усмехнулся и абсолютно мальчишеским жестом взлохматил волосы на затылке.
– Это настолько очевидно? Что я нервничаю.
– Есть немного. Расслабьтесь, док, всё будет хорошо.
– Вы говорите как образцовая медсестра.
Теперь уже Кевин ответил смешком. Не смущённым, а довольным, но совпадение подчеркнуло изначальную лёгкость, обещавшую со временем перерасти во взаимную симпатию.
Пока Дэвид вёл его, рассказывая обычную чушь из истории базы (по долгу службы Кевин побывал в таком количестве филиалов Корпорации, что на автомате пропускал туристическую болтовню мимо ушей), сновидец рассматривал своего пациента. Меньше всего Дэвид напоминал врача; случайно столкнувшись с ним, Кевин заподозрил бы физика или математика, на худой конец программиста. Но не медика. Все врачи по его опыту более или менее успешно делились на две категории: благообразные «профессора» с добрыми глазами и мягкими успокаивающими голосами (как, например, Форд), и хладнокровные профессионалы, чьей отличительной чертой был граничащий с цинизмом чернушный юмор.
Дэвид не вписывался ни в одну из этих категорий, сколь бы Кевин ни пытался обкромсать первое впечатление до двух-трёх ключевых характеристик. Высокий (за шесть футов; сновидец не подходил к доку ближе, чем на пару шагов, дабы не задирать постоянно голову), костлявый парень лет тридцати с небольшим, то есть года на три-четыре старше самого Кевина. Короткие растрёпанные волосы невнятного серо-коричневого цвета, неожиданно яркие голубые глаза. Возраст сгладил свойственную таким ребятам подростковую неуклюжесть, но сохранил резкость в излишне широких жестах; разговаривая, Дэвид иллюстрировал каждую мысль, и движения его рук не ограничивались одними взмахами. С непривычки это даже завораживало.
С другой стороны, как подобная гиперактивность сочеталась с профессией хирурга, Кевин не понимал: представить Дэвида за операционным столом было практически невозможно. Если бы сновидец собственными глазами не видел досьё Ижи, то и пытаться бы не стал. Однако досье существовало, и там чёрным по белому был пропечатан послужной список в милю длиной. До конца которого Кевин не добрался: споткнулся о пятый или шестой заковыристый, но определённо медицинский термин.
И вот теперь человек, обладавший всеми этими транскрибированными с латыни навыками, нарисовался во плоти. Размахивая руками, не умолкая ни на мгновение и – да помогут все сновидческие тренировки! – чертовски нервничая.
– Док.
– Да?
К удивлению Кевина, Дэвид отозвался сразу, словно бы оклик и не застал его на середине затянувшегося пассажа о достоинствах местных лабораторий. Сновидец мысленно добавил пункт «настороженность» в столбец с симптомами.
– У вас шнурки развязались.
Дэвид дёрнулся, словно от безобидного, но неожиданного удара током, и пару раз недоуменно моргнул. Повторять своё замечание Кевин не стал, его интересовали первые, чистые реакции. Взамен он с самой доброжелательной улыбкой кивнул и притормозил у стены, давая хирургу время зашнуровать действительно развязавшийся кроссовок.
Кроссовки эти – поношенные, но вычищенные – в сочетании с неглаженными штанами цвети хаки, ослепительно-белым медицинским халатом и торчащим из-под пуловера воротником рыжей клетчатой рубашки, добавляли очков. Сновидцу было по душе, что Дэвид одновременно не кичился своей принадлежностью к высшему медицинскому сословию, но и не скатывался в небрежность. Чувствовались в его облике в правильных долях смешанные легкомыслие, самоирония – и ответственность.
Тем удивительнее был факт, что Ижи потребовались услуги сновидца. Любопытство по поводу того, как подобный человек умудрился загонять себя до нерабочего состояния, уже не ограничивалось в Кевине профессиональным интересом. Ему хотелось помочь взвинченному доку.
После того, как Дэвид разобрался со своей обувью (отнюдь не с первой попытки), Кевин сжалился над ними обоими и попросил сократить экскурсию до посещения столовой. Хирург с явным облегчением согласился, и пять минут, транспортёр и три коридора спустя сновидец унюхал восхитительный запах горячей пищи.
Вообще-то он честно собирался пообедать, ничего кроме: межпланетный перелёт, три часа на шаттле, встреча с начальником базы – всё это не оставило и воспоминаний о съеденном в другой солнечной системе завтраке. Но трудно было не заметить, как Ижи, прежде лихорадочно-взбудораженный, вдруг намертво завис над своей тарелкой. Грустно умолкнув и всю активность сведя к разбору на составляющие до смешного скромной горстки салата.
С нескрываемым удовольствием принюхавшись к собственному обеду, Кевин подумал, что в таком виде хирург напоминает школьницу на первом, неудачном свидании. Конечно, если бывают шести-с-хвостом-футовые школьницы несомненно мужского пола.
– Слушайте, док… – начал Кевин несколько минут спустя, когда его тарелка опустела наполовину, – как я уже говорил, не в моих привычках лезть в чью-либо личную жизнь. Но если есть что-то, что поможет мне разобраться с вашими проблемами, поделитесь заранее. Вы и без меня знаете, что сны напрямую связаны с реальностью.
– Не думаю, что действительно смогу быть вам полезен в этом вопросе. – Оторвавшись от возни в тарелке, Дэвид виновато покосился на сновидца. Для полноты образа он ещё и переносицу потёр согнутым пальцем. – Я вообще не понимаю, что и как случилось… и почему доктор Харви и профессор Форд посчитали таким уж необходимым пригласить специалиста именно вашего профиля.
Что-то в этих словах зацепило внимание Кевина. Под благовидным предлогом похода за кофе взяв передышку, сновидец крепко задумался. Дело было не в тоне; голос Дэвида звучал напряжённо, то есть так же, как и раньше. Скорее, настораживали формулировки. Очень уж хитрые, цветастые… книжные. Нормальные люди так говорят только если заготовили ответ заранее. Ровно на тот случай, когда чей-нибудь любопытный нос сунется в их приватные дела.
Для Кевина Дэвид с тем же успехом мог носить на груди светящуюся табличку «Я что-то скрываю и не хочу говорить об этом». Разница лишь в том, что поговорить хирург как раз хотел, но почему-то не мог.
– Хорошо… – вполголоса пробормотал сновидец, возвращаясь за стол, – играем аккуратнее. По всем правилам.
Кевин отставил пустой поднос и обеими руками обхватил чашку с кофе. По лицу хирурга неожиданно скользнула понимающая улыбка коллеги по клубу кофеиновых наркоманов.
– Ладно, док. Почему бы нам не начать с простого? Расскажите, о чём именно ваши кошмары.
– Даже не знаю… – беспокойные пальцы Ижи скользнули по лицу, зацепили нижнюю губу, зарылись в волосы на затылке, – я плохо запоминаю свои сны. Так, бессистемные обрывки…
– Например?
– Толпа… и, кажется, госпиталь. Какое-то медицинское учреждение.
– Вам снится медчасть этой базы или нечто из вашего прошлого? Что-то абстрактное?
– Думаю, что этой. Не уверен. – Дэвид нервно облизнулся и опустил взгляд. – Кевин, я действительно…
– В ваших снах присутствует кто-нибудь из реальных людей? Кто-нибудь, к кому вы испытываете сильные чувства?
– Нет!
– Вы так уверены, док? Минуту назад кто-то сказал, что он не очень хорошо помнит детали.
Кевин и не думал, что его маленький тест окажется столь эффективен. На хирурга было больно смотреть; и прежде встревоженный, теперь он разве что не дрожал. Веер кофейных брызг на белом пластике столешницы свидетельствовал даже о некотором перегибе со стороны сновидца.
Молчание затягивалось. Поняв, что ответа он не дождётся, Кевин негромко фыркнул и отбарабанил по чашке сигнал «СОС» в кодировке древней морзянки. Дэвид не обратил на подсказку никакого внимания.
– Ладно… чего вы боитесь, док?
– Ничего.
Ответ, как и предыдущие, был поспешен.
– Так не бывает. Во-первых, вы врач, бывший армейский хирург, и повидали на своём веку достаточно всякого… запоминающегося; не в лучшем смысле слова. Во-вторых, вам снятся кошмары. Как по мне, так это страх.
– Ничего… ничего конкретного, о чём бы я мог рассказать. Сны, они… к рассвету я не имею ни малейшего представления о том, почему вскочил посреди ночи.
– Это паника? Ужас? Тревога? Чувства или мысли? Вы боитесь чего-то, что связано с вашей работой или жизнью на станции? Может быть, космоса?
– Я не знаю, Кевин. Просто не знаю.
Ни малейшего всплеска гнева или раздражения – и ни одной зацепки, если не считать таковыми намертво прилипший к тарелке взгляд и идеальным полукругом сгорбленную спину. Оценивая состояние Дэвида по отрицательной десятибалльной шкале, Кевин выставил всю дюжину.
– Простите, док. – Похлопав по столешнице в паре дюймов от руки хирурга, Кевин виновато улыбнулся: – Я не хотел давить на вас, но это стандартная процедура. Надо было убедиться, что вам действительно нужна моя помощь.
В глазах – вернее, во всём лице – разом выпрямившегося Дэвида отразилось настороженное удивление. И ещё какая-то эмоция, будто бы насильно заталкиваемая вглубь. Надежда?
– Убедиться?
– Да. Иногда мы натыкаемся на симулянтов. Кое-кому любопытны наши техники, у кого-то не столь мирные намерения... Но с вами всё в порядке. Вернее, как раз чертовски не в порядке! Впервые вижу человека вашего возраста и опыта, выдающего только глухие защитные реакции.
Дэвид потупился и дёрнул плечом, словно бы намереваясь развести руками, но передумав в последний момент. Подсознательно Кевин ожидал ещё какую-нибудь «милую» нелепость, например извинений. Взамен Ижи невесело усмехнулся:
– Не то, чтобы это мой сознательный выбор.
– Понимаю, Дэйв. И, если вы действительно не сердитесь за проверку, я бы хотел обсудить подробности. В комфортном для вас ритме и в менее людном месте.
Хирург недоуменно моргнул, явно только после этих слов осознав, что они по-прежнему сидят в столовой. Следом, как Кевину и представлялось, лицо Дэвида окрасил лёгкий румянец смущения.
– Да… вы правы, такие вещи лучше обсуждать не у всей базы на виду. Мой кабинет вас устроит?
– Любое место, где вы сможете расслабиться.
– Тогда пойдёмте.
Ненавязчиво подстраиваясь под длинноногого Дэвида, Кевин с привычной неторопливой походки переключился на бодрый шаг. Изредка встречаемый персонал базы провожал хирурга и сновидца удивлённо-настороженными взглядами, и Кевину подумалось, что возможно – возможно – это не лучшая идея: нестись по коридору в компании врача, пока на нём самом приметная униформа службы безопасности. С другой стороны, единственная реальная забота сновидца шла рядом с ним. Все остальные – работа для штатных психологов.
Кабинет Дэвида оказался логичным продолжением его самого: небольшое помещение, нелепо перегороженное широченным столом. Пара мягких кресел для посетителей и жёсткий пластиковый стул хозяина, дорогие проекционные экраны на стене, между ними – явно самодельная полка с бумажными книгами. Зажатый створками шкафчика, стыдливо висел хвост перепачканного чем-то зелёным халата. На столе царил предсказуемый беспорядок: матово отсвечивал заваленный папками планшет, высилась на самом углу стопка распечаток, из стаканчика торчало с полдюжины обломанных стилусов и карандашей. Несколько пустых блистеров из-под лекарств и пустая же стеклянная ампула завершали композицию.
Ижи расчистил себе местечко на краю стола, Кевин плюхнулся в одно из гостевых кресел и откинулся на мягкую спинку. В таком положении он мог заглянуть доку в глаза, не рискуя при этом свернуть себе шею.
Дэвиду смена обстановки пошла на пользу. Конечно, полностью он не расслабился, но лихорадочной резкости в движениях стало заметно меньше. Кевин мысленно похвалил себя: дать пациенту выдохнуть, прежде чем вывернуть беднягу наизнанку, было мудро и человечно.
– А теперь, док, – закинув ногу на ногу и улыбнувшись как можно доброжелательней, сновидец перешёл к сути, – расскажите, как и когда вы впервые поняли, что с вами что-то не так.
Дэвид заёрзал на своём насесте: расправил завернувшуюся полу халата, покопался в карманах, резко выпрямился и затем плавно ссутулился, уперев локти в колени и одной ладонью обхватив подбородок. Найдя данную позу достаточно удобной, он неуверенно произнёс:
– Недели две тому назад… Точная дата имеет значение? Я могу поискать в своём медицинском файле.
– Не сейчас. Что вы помните?
– Это была рядовая операция: одна из сотрудниц химической лаборатории пожаловалась на резкую боль в животе, и ей диагностировали воспаление аппендикса. С нашим оборудованием – минутное дело, даже резать не надо… честно, обычно больше времени уходит на объяснение пациенту, что операция не опасна, и что через пару часов он сможет вернуться к работе. В данном случае мне попалась весьма трезвомыслящая барышня; в половине двенадцатого поставили диагноз, а в двенадцать я уже готовил операционную.
Пауза после этих слов затянулась, но Кевин не давил. С минуту он с мягкой доброжелательностью разглядывал Дэвида, старательно не задерживая взгляд на его лице, и только после этого спросил:
– Что-то случилось во время операции?
– Да, – голос Ижи был таким виноватым, что сновидец насторожился. – Я отключился прямо над столом.
– «Отключился»? То есть потеряли сознание?
– То есть выпал из реальности и пару минут до меня никто не мог достучаться.
Перед мысленным взором Кевина буквально вспыхнула огромная красная стрелка, указывающая «Копать здесь!».
– Что вы почувствовали в этот момент?
– Не знаю… наверное, ничего. Одну минуту я настраивал манипуляторы, а мгновение спустя – сидел на полу с парой хлопочущих медсестёр над головой и доктором Зейманом, заканчивающим мою работу.
– Тесты что-нибудь выявили?
– Я дважды проверил все результаты, то же самое сделал профессор Форд. Никаких значительных отклонений от нормы.
– Но кошмары начались тогда же?
– Да, день или два спустя.
Неожиданно Дэвид напрягся, словно бы вспомнив что-то крайне неприятное. Кевин притих, готовый ловить каждое слово, но вместо внезапного признания услышал безвольный выдох.
Это тревожило.
– Именно тогда вы отправились к психологу базы, да? – Из-за того, что не удалось срезать угол, Кевин расстраивался недолго. Оставалась ещё старая-добрая прямая дорога.
– Не сразу. Я понадеялся, что это разовое явление, но за следующую неделю ситуация повторилась трижды. Не во время операций и не на людях, так что никто не обратил внимания, но я испугался. Вдобавок, кошмары стали сниться каждую ночь. Попросив временно перевести меня на научную работу, я договорился о встрече с психологом. Вообще говоря, встреч было четыре, последняя три дня тому назад… и именно доктор Харви порекомендовала профессору Форду обратиться к сновидцам Корпорации. Она мне помочь не смогла.
– Она что-нибудь сказала по поводу вашего состояния?
– Да, по её мнению «отключки» и кошмары взаимосвязаны, и на данном этапе порождают друг друга. Однако что явилось триггером в первый момент, доктор Харви установить не смогла. Она подозревает, что ответ может быть спрятан где-то в моей голове, но гораздо глубже, чем позволяет заглянуть гипноз.
«Пожалуйста, помогите мне». Хотя Дэвид не произнёс этих слов напрямую, Кевин услышал их так отчётливо, словно бы хирург кричал. Все замеченные ранее мелочи вдруг встали на свои места, сложившись простеньким пазлом: Ижи умолял о помощи. Невербально и, кажется, неосознанно, но гипотеза придавала смысл каждому нервно-напряжённому жесту.
– Если в вашем кошмаре найдётся хоть малейший намёк на первопричину, я его откопаю. – Кевин решил, что в данном случае не помешает немного бойскаутского оптимизма. – Так что расслабьтесь, док, мы приведём вас в порядок.
– Спасибо за уверенность.
Невесёлая ухмылка заставила Кевина усомниться в выбранной интонации. Чёрт возьми, парень же был медиком! Хирургом с армейским прошлым, и Кевин поставил бы месячную зарплату на то, что ровно такую же ободряющую чушь док нёс своим пациентам. Предположительно, с куда большей уверенностью в успехе, нежели демонстрировал сновидец.
– Ладно, согласен, это не самое убедительное заявление в моей карьере. В любом случае, я намерен докопаться до правды, так что плевать на слова.
– Вам любопытно, – с явным одобрением заметил Дэвид.
– Вы даже не представляете, насколько.
Хирург кивнул, сновидец кивнул в ответ, и некоторое время они молча рассматривали друг друга. Конечно, полученных ответов было недостаточно. Но, учитывая, что его основное рабочее время – ночь – ещё не началось, а направление для раскопок уже определилось, Кевин был доволен результатом.
Оставалось его закрепить.
– Что ж, док, не буду больше вас мучить, по крайней мере наяву. Просигнальте мне, когда отправитесь спать, и постарайтесь хорошенько отдохнуть перед этим. А завтра утром… скажем, в половине девятого, я придержу нам тихое местечко в столовой, и мы обсудим результаты. Устроит?
– Конечно.
Кевин уже собирался уходить, когда поймал себя на не замеченном ранее желании. Ему хотелось поддержать дока; по-настоящему, без прежнего идиотского энтузиазма. Как-то более… профессионально.
– Обычно в первую сессию я напрямую не вмешиваюсь в сны пациентов, – обернувшись через плечо, он улыбнулся всё ещё сидящему на краю стола Дэвиду, – но если сегодня ночью дела пойдут совсем криво, я вас вытащу. Спите спокойно.
– Спасибо, Кевин!
Столько облегчения в двух словах, одно из которых его имя… Сновидцу это не понравилось, и он сбежал, пока ситуация не стала ещё более неловкой.
Отведённая ему комната в жилом секторе мало чем отличалась от таких же комнат на других базах. Обстановка не спартанская, но и не роскошная, едва уловимый аромат запустения (вечный спутник редко используемых гостевых апартаментов), традиционная для Корпорации лаконичность и функциональность. За девять лет работы на Данов Кевин в таких помещениях наловчился ориентироваться не глядя. Скинув форменную куртку и ботинки, он ослабил высокий ворот рубашки и босиком прошлёпал в ванную, где тут же сунул голову под холодную воду. Намокшие волосы облепили затылок и шею, пара струек сбежала вдоль позвоночника, заставляя мелко вздрогнуть, но почувствовал себя сновидец заметно лучше. Бросив взгляд на часы, он решил, что вполне может позволить себе отдохнуть перед сессией.
Несколько минут Кевин бездумно валялся на кровати, пока не стало очевидно, что перелёты и часовые пояса сделали своё черное дело. Сдавленно чертыхнувшись, сновидец потянулся к брошенной рядом с постелью сумке. Там, помимо скромного набора перевозимых с базы на базу личных вещей, был припрятан второй (после собственной головы) основной рабочий инструмент: старенький планшет. Кевин не любил все эти голо-интерфейсы, голосовое и мысленное управление, крошечные видеокамеры… он работал по старинке. Не настолько «по старинке», как Дэвид – сновидец всё никак не мог переварить горы бумажных распечаток в кабинете хирурга – но предпочитал ощущать под пальцами гибкий пластик монитора, а не пустой воздух.
Кевину потребовалось минут пять, чтобы в помойке под названием «папка с рабочими документами» найти досье Ижи. Вообще говоря, файл он уже читал, но то было до непосредственной встречи с пациентом. Теперь, посмотрев на хирурга и узнав, что и где искать, Кевин мог серьёзней заняться биографией своего подопечного.
По всем статьям Дэвид выходил образцовым, картонным вундеркиндом: районная школа с идеальным аттестатом, закрытый колледж, оплаченный будущим доком из собственного кармана, выигранный на конференции с зубодробительным названием грант на обучение в Объединённой биологической Академии Луны. Полное высшее медицинское образование в двадцать пять лет, полгода стажировки у паридов, восемь месяцев – у канисидов и финальный бантик в виде докторской по ксенобиологии.
(Эта самая приставка «ксено-» фигурировала в названиях половины статей за авторством Ижи – ещё одного перечня, который Кевин не дочитал).
Уход гражданского специалиста на военный корабль при таком послужном списке выглядел странно – сновидец даже зарылся в контракт, выискивая, чем армия соблазнила дока. В контракте не нашлось ничего интересного, а вот отметка о присвоении награды Кевина заинтриговала. Спасательная операция под огнём противника, Дэвид вытащил трёх солдат из теряющего воздух шлюза – неплохо для гражданского, провёдшего на корабле меньше года.
Но там, где армия нашла повод для блестящей побрякушки, Кевин увидел потенциальную зацепку.
Записей с камер внутреннего слежения корабля не сохранилось, отчёт содержал только технические фотографии: развороченный попаданием шлюз, перегоревшие схемы блокировок, взятые из досье портреты солдатиков и дока… От определения «геройствующий гений-трудоголик» за милю несло посттравматическим расстройством, которое объяснило бы и кошмары, и выпадения из реальности, и даже неспособность Дэвида проговорить всё это вслух. В хронологические рамки гипотеза тоже вписывалась: четыре года, через которые накрыло дока, попадали в норму. Но что-то Кевина смущало. Посттравматика – первый напрашивающийся ответ, штатный психолог должна была сразу заподозрить нечто подобное. А она обратилась к сновидцам.
Обведя значок награды жирной красной линией, Кевин поставил рядом восклицательный знак. Гипотеза ему не нравилась даже в качестве рабочей, но не стоило поспешно сбрасывать факты со счетов.
Далее всё было если и не очевидно, то вполне предсказуемо. Отработав три года на армейских, Дэвид не продлил контракт, и его тут же прибрали к своим когтистым лапам Даны. Сумасшедшая зарплата, новейшие лаборатории, научный и карьерный рост… на гамме Химеры док не проработал и двух лет, а его уже собирались переводить в центральный госпиталь, поближе к серьёзным делам и секретным исследованиям. Впрочем, «собирались» означало, что сам Дэвид не в курсе этих планов, и потому стресс от повышения тоже можно было вычеркнуть из списка искомых триггеров.
Кевин обратил внимание, что в досье почти ничего не было о родных Ижи. Единственный ребенок в семье, к тому же поздний; мать англичанка, отец поляк, оба родителя живы и несколько лет назад обосновались в американском захолустье на старушке-Земле. В браке не состоит, девушки или парня нет. Как правило, такая лаконичность объяснялась отсутствием проблем. Вот если бы в доме Ижи были разногласия, служба безопасности разнюхала бы всё до последней сплетни.
Благополучный вундеркинд, собственным трудом пробившийся на идеальное место. Ни врагов, ни проблем – ни единого объяснения, откуда взялся нервный параноик с дырками в памяти. Кевин недоверчиво уставился на фотографию дока в самом начале досье: с экрана ему улыбался определённо счастливый человек, не лишённый завораживающей научной безуминки в глазах.
Планшет аккуратно лёг на прикроватную тумбочку. Всё это не имело никакого смысла.
Абсолютно. С самого начала, с того момента, как Кашша поручил ему это дело. Единственный сновидец-человек Корпорации, Кевин почти никогда не работал по медицинским случаям, для этого существовали коллеги-канисиды. А его использовали для контроля, для разведки… никто не обратит внимания на приснившегося чужака, особенно если не знать, что среди людей тоже встречаются обладатели подобного дара.
Так почему в случае Дэвида – случае рядовом и ничем не выделяющемся среди десятков подобных – пригласили именно его? Сновидца с более чем скромными способностями, чья ценность в неприметности, а не в ремесле. Кевин не спросил об этом у Кашши сразу, намереваясь разобраться на месте, но разбирательство ни к чему не привело, и вопрос из разряда праздного любопытства перешёл в настораживающие. Док не походил на чьего-то домашнего любимца, да и в чушь о занятости работающего по Химере сновидца-канисида поверить было сложно.
Пряталось здесь что-то ещё. Что-то, что Кевин никак не мог уловить.
Из полудрёмы его выдернула громкая трель. Поочерёдно поднеся к глазам левое запястье со старыми, механическими часами, затем правое – с коммом, сновидец попытался сориентироваться. От внезапно прерванного сна голова немилосердно гудела, но с третьей попытки Кевину удалось растянуть голо-экранчик до приемлемых размеров и сфокусироваться на коротком сообщении от Дэвида.
В отличие от своих наставников-канисидов перед сессией Кевин не медитировал, полагаясь на волю больше, чем на концентрацию. Он потратил пару минут на превращение жёсткой постели в уютное гнездо из одеял и стащенных с дивана подушек, затем вылил на загривок ещё дюжину литров холодной воды. После чего голова согласилась начать думать ясно.
Выждав для надёжности с полчаса, Кевин сменил изрядно помявшуюся форму на футболку без рукавов и старые спортивные штаны и забрался в своё гнездо. Затем он с сомнением покрутил в руках комм, но будильник ставить передумал: пока что целью было наблюдение, а не вмешательство. Для чего могла потребоваться вся ночь целиком.
Первой сложностью было поймать грань между собственной дрёмой и чужими видениями, второй – найти сон, принадлежавший именно Дэвиду. Очутившись в знакомом длинном коридоре, стены которого большей частью состояли из разномастных дверей, Кевин медленно двинулся вперёд.
Дверь Дэвида оказалась деревянной, из простых тёмных досок, отполированных и покрытых лаком. Сновидец огладил аккуратно заделанные швы стыков, разводы годовых колец, винты петлей. Внешняя сторона латунной ручки сияла, но внутренняя оставила на пальцах росчерк липкой пыли. Это, а вдобавок неприятное ощущение, с которым узкая металлическая полоса легла в ладонь, заставило Кевина насторожиться. И был ещё отчётливый скрип петель. Нехорошие симптомы, многозначительные; легко не будет.
Просторное помещение, открывшееся за дверью, напоминало лазарет. Не аккуратную тихую медчасть базы, а скорее военный госпиталь где-нибудь на дальней станции или на корабле. Огромная комната, частично разгороженная ширмами, снующий с озабоченными лицами персонал, ровный громкий шум – Кевин в первый момент растерялся от обилия и реалистичности подробностей. Почему-то он не ожидал, что у Дэвида будут такие яркие сны. Возможно, его сбила с толку въевшаяся в доктора неуверенность.
Немного пообвыкнув, Кевин отошёл от двери. На него привычным образом не обращали внимания; в чужом сне он мог оставаться неприметным столько, сколько хотел. А он хотел: прежде, чем лезть Дэвиду под нос, сновидец намеревался посмотреть на кошмар в его первозданном виде. Уж больно ловко больничная атмосфера ложилась на вариант с посттравматическим расстройством. Слишком ловко, и это смущало. Словно кто-то пытался убедить Кевина, что его догадка верна, и что нет никаких причин искать другие объяснения.
Кевин не любил, когда его слишком активно в чём-то убеждали.
Лазарет действительно был армейским. Многие пациенты из числа тех, кто ещё не успел попасть в руки докторов, носили форму, да и под медицинскими халатами мелькали погоны и нашивки. Самые разные армии, самые разные рода войск. Чаще всего встречались эмблемы КВС, но хватало и морпехов, и авиации, и попалась даже пара человек в форме службы безопасности Корпорации.
Несомненно, у всего происходящего был некий прототип, основной «сюжет». Затерявшись среди медперсонала, Кевин прислушался к вскользь бросаемым фразам, присмотрелся к ранениям. Подавляющее большинство составляли ожоги, глубокие порезы и переломы. Заметив за дальней ширмой троих бессознательных синюшно-бледных ребят, Кевин сложил два и два и получил в итоге искомый ответ. В качестве основы для кошмара Дэвид выбрал события четырёхлетней давности, обстрел корабля. По крайней мере, в этом хотя бы была логика.
Вскоре Кевину на глаза попался и сам хирург; наполовину загородив высокий операционный стол, он в компании двух медсестёр склонился над пациентом. В противовес остальном лазарету, на этом клочке пространства царила тишина, лишь изредка перерываемая глухими командами Ижи. С некоторым удивлением сновидец заметил, что операция шла в открытую, да и проводил её док по старинке: руками, а не манипуляторами. Пристрастие Дэвида ко всему допотопному Кевин заметил ещё днём, и даже частично разделял его… но что заставило чертовски образованного врача воображаемую операцию вести так, как вели их за полвека до него?
Ещё минуты две или три хирург провозился со своим пациентом, после чего опустил инструменты на край стола и приказал «Зашивайте». В следующий миг рядом с Дэвидом появилась новая медсестра; огромные, испуганные глаза женщины занимали почти всё свободное пространство между маской и сползшей на лоб шапочкой. Медсестра обменялась с Ижи парой коротких фраз (голос женщины звучал встревожено, тогда как дока – устало), и Дэвид двинулся вслед за своей проводницей.
За последующий час эта история повторилась трижды. Одни и те же операции (из каждого пациента хирург извлекал небольшие, в пару дюймов длиной, гладкие осколки; Кевину они напоминали выкрашенную в чёрный цвет гальку); одни и те же краткие разговоры-приказы; один и тот же испуг в глазах младшего персонала. Менялся только сам Дэвид: постепенно он становился всё мрачнее и мрачнее. Чертовски усталый, разбрасывающийся ядовитыми замечаниями врач мало походил на встреченного днём дружелюбного дока, но с лазерным скальпелем в руке смотрелся гораздо органичнее. Подобные профессиональные трансформации Кевин встречал и раньше, но в случае Ижи разница между ипостасями была уж слишком велика. Что свидетельствовало об искусственном происхождении одной из них, а то и обеих сразу.
Сновидец никак не мог понять: это подсознание смилостивилось над Дэвидом, или бесконечная работа и была его кошмаром – что для трудоголика выглядело нелепо. Во сне не происходило ничего, что показалось бы ненормальным или пугающим. Лазарет жил своей медицинской жизнью, подчиняясь чёткому ритму и не впадая в панику, так что Кевин ещё раз обошёл комнату и начал присматривать тихий неприметный уголок для дальнейших наблюдений.
На втором круге, когда он уже направился к облюбованной кушетке, внимание Кевина привлек громкий даже по местным меркам шум. Ижи, остервенело дёргая ворот халата, что-то орал в лицо давешней большеглазой медсестричке. Остальной персонал старательно делал вид, что не замечает скандала – но все как один повтягивали головы в плечи и уткнулись в работу. Кевина такая реакция позабавила. Резко развернувшись, он кратчайшей дорогой двинулся к разошедшемуся хирургу; не вмешаться, так хоть полюбоваться сценой.
Скромное расстояние в тридцать ярдов заняло довольно много времени (приходилось уворачиваться от не замечающего его персонала), так что, когда Кевин подобрался к доку, тот уже копался в новом пациенте. Несколько квадратная фигура невысокого парня показалась сновидцу смутно знакомой. Он внимательно посмотрел на оперируемого, но не нашёл ничего примечательней широких плеч и коротких тёмных волос. Тогда, обойдя операционный стол, Кевин присел на корточки и заглянул в повёрнутое к стене лицо.
После чего сдавленно ругнулся. Зрелище собственной обмякшей от наркоза физиономии оказалось шокирующим.
– Твою же… мне считать себя польщённым, док, или это я вам так надоел?..
На его слова вновь не обратили внимания, и Кевин, нервно облизнув губы, поднялся. Было что-то извращённо-притягательное в наблюдении за тем, как хирургические инструменты ковыряются в ране на его спине… почти его спине, бледную кожу двойника не покрывала вязь татуировки. На пару дюймов выше разреза должен был находиться светло-голубой узел с шестью ветками-лозами, тянущимися к шее, груди и конечностям. Успокаиваясь, Кевин задрал рукав и потёр тонкие завитки рисунка на своём предплечье. Эта разница напомнила, что тело на операционном столе – такое же порождение фантазии Дэвида, как и вся палата в целом. Хирург не видел татуировку сновидца, поэтому её не было и у копии.
Копия. Всего лишь дубликат, неточная реплика. Максимум – знак того, что Кевин пришёлся Ижи по душе, и что док не откажется помочь, если его помощь потребуется.
Кевин злился на себя за внезапную расхлябанность. Не первый раз ему доводилось сталкиваться с чем-то странным в чужих снах, но настолько выбитым из колеи он себя не чувствовал уже довольно давно. Возможно, следовало воспользоваться откладываемым отпуском и съездить к родителям. В Неваде весной неплохо… если на Земле в это время действительно весна.
– Ваша задачка, док, делает из меня сопливого параноика… так и задумано, или мне просто везёт?
Звук собственного голоса – хриплого и дрожащего – заставил Кевина собраться. Он ещё раз обошёл вокруг стола, разглядывая Ижи и ассистирующих ему медсестёр, осмотрелся по сторонам. Стоило сновидцу ненадолго отвлечься, как послышался глухой шлепок, словно бы упало что-то мягкое и тяжёлое, но небольшое. В следующий момент мимо него промчался Дэвид.
Проводив взглядом заметно пошатывающегося от усталости хирурга, Кевин неуверенно посмотрел на тело своего двойника. Осколок должен был быть чертовски большим или засесть чертовски глубоко, чтобы потребовалось так разворотить полспины. С болезненным любопытством сновидец заглянул в отставленный металлический лоток. Всего лишь та самая двухдюймовая «галька», неожиданно мягкая на ощупь.
Он тщательно осмотрел содержимое лотка, но кроме начавшей густеть крови не нашёл ничего примечательного. Наверняка что-нибудь мог объяснить Дэвид, но для этого требовалось либо разбудить дока, либо ткнуть его носом в присутствие сновидца. Чего Кевину пока не требовалось. Он проигнорировал пятна крови и засунул мягкий «камешек» в карман; не пытаясь унести его с собой, а лишь руками запоминая текстуру и тяжесть.
Поигрывая липковатым трофеем, Кевин направился обратно к кушетке. Именно в этот момент он ощутил странное давление, словно бы кто-то ухватил его за ворот рубашки и потянул. Рефлексы сработали первыми, тренированный разум сновидца – вторым. Кевин дёрнулся, пытаясь сбросить неведомую руку, рванул вперёд… и очнулся на своей кровати под аккомпанемент заходящегося дверного звонка.
Несколько секунд сновидец бездумно таращился в потолок и восстанавливал сбившееся дыхание. Сочетание метки «Не беспокоить» и отсутствия аварийного сигнала по базе автоматически превращало человека по ту сторону двери в злейшего врага. К тому же Кевин ненавидел, когда его вырывали из рабочих снов. Он всерьёз задумался, а не проигнорировать ли ночное вторжение, но незваный гость был настойчив. Безжалостно громкий для ночной тишины звонок не умолкал ни на мгновение, словно бы поздний визитёр поставил целью не столько разбудить, сколько довести хозяина комнаты. Громко чертыхнувшись, Кевин выполз из-под одеяла и в тусклом свете ночника нашарил рубашку. В рукава он попал со второй попытки, так что о ботинках не стоило даже беспокоиться, зато полминуты спустя сновидец уже стоял у дверей. Прислонившись к косяку и махнув ладонью перед сенсором, он приготовился чистосердечно высказать всё, что успел надумать.
Секунду спустя оказаться нос к носу с Дэвидом – и с пистолетом в его руке – было полнейшей неожиданностью.
(с) Миф, сентябрь'12 - январь'13
@темы: Стая, Сказки и истории, Вариация будущего
-
-
13.01.2013 в 15:23-
-
13.01.2013 в 21:51-
-
13.01.2013 в 21:55Каюсь, зарисовки по дням не читаю, мне трудно следить за столь короткими отрывками, да еще раскиданными по времени, получается, что действие постоянно прыгает по непредсказуемой траектории и как-то вот не складывается у меня с чтением подобных моментов.
А вот эта история очень понравилась! Неожиданная система путешествий и поиска корня зла по снам, внезапный поворот и хочется знать, что же случилось с несчастным доктором и чем все это кончится. Почему-то не покидает ощущение засады... кто-то хочет подставить (вообще убрать?
*в тревоге закусил кончик хвоста*
-
-
14.01.2013 в 00:09Спасибо за тёплые слова!
Дон М.А.Гарибальди, спа-а-асибо, дядюшка, за поздравления, замурчательно читать такие добрые пожелания!
Что касается моба, то смело можете не читать, там действительно большей частью "техничка" и создание фона для дальнейших текстов. Я его и играю в основном для себя, чтобы потом было проще ориентироваться в хронологии и деталях.
*довольно качает головой* А у дядюшки хорошая интуиция... Не-не-не, спойлерить не буду (я и так три месяца по стенке бегала, кусая кулаки - ибо писать Кева для зарисовок, не проспойлерив его сновидческую карьеру, было той ещё задачкой... а этот факт хотелось приберечь для текста). Но обещаю, что все... или почти все объяснения появятся со временем.
Историей со снами сама довольна. Не я её изобрела, но поработать с ней хотелось о-о-очень давно. У меня года три в загашниках валялся фэнтезийный вариант, но в фантастической обработке тема снохождения мне определённо нравится больше.
-
-
14.01.2013 в 10:28-
-
28.01.2013 в 11:34"дюжину литров холодной воды" - мои счётчики сообщают, что семья из трёх человек выливает в месяц около 10 литров холодной и 5-6 литров горячей воды. Сколько времени он лил? =)
-
-
28.01.2013 в 12:12-
-
28.01.2013 в 12:57