Я не волшебник, я - сказочник.
Опять страшилки, на этот раз в фантастическом антураже.
Пока на этом притормаживаю, надо подумать над результатами.
Визуальный образ:
«Приходи через неделю».
Вариантов развития событий от этой точки было немного. Джек в первую очередь ожидал вкусную историю о том, кто же такой завёлся у Нат – потому что иного объяснения внезапные каблуки, выкрашенные и завитые волосы, цветные линзы и загар за два дня не предусматривали, – на худой конец, привычных их пятничных посиделок.
Чудовище он не ожидал.
Нат встретила его в полутёмной гостиной: ещё одна тень, длинная и нечёткая. Жестом указала на диван, так же молча принялась стягивать толстовку и домашние штаны. Джек ошарашено щёлкнул челюстью; первый раз от неожиданности, второй – от шока.
Тело на полпути между хрупкой человеческой плотью и изящной африканской статуэткой казалось миражом. Длинное, тонкое – полузабытый металлический браслет часов болтался на кисти, съехав до самой костяшки большого пальца. Кожа – если это была она, а не плотная шкура – тёмная, гладкая, блестящая; как отполированная, покрытая тонким слоем лака благородная древесина. Под ней не чувствовались мышцы, только чуть торчащие косточки и крепкие нити сухожилий. Мягкие, пушистые волосы одуванчиковым пухом торчали во все стороны, взметаясь и замирая в воздухе от каждого движения. Нат нервно демонстрировала себя, оглаживала чуть трясущимися заострившимися пальцами новые линии тела: плоскость груди, острые грани бёдер, слишком длинные конечности, слишком хрупкое лицо.
Первой эмоцией, которую Джек смог разобрать в больших, пыльно-серых глазах – похожих на заметённые остывшим пеплом кострища – был усталый страх.
Концепт:
Инопланетная раса по доброте душевной занимается своеобразным прогрессорством. Прежде, чем установить первый контакт, они готовят к нему виды, являющиеся на своей планете единственными разумными существами. Подготовка происходит с помощью вируса, вызывающего случайные изменения в облике; большей частью они «косметические», по возможности не влияющие на физиологию и психологию заражённого. Каждый новый «осчастливленный» вид добавляется в копилку возможных мутаций для следующей итерации.
Процесс заражения идёт долго, несколько поколений. Начиная от одиночных целей – и до того момента, пока общество полностью не примет и не привыкнет к существованию иных разумных видов. В худших случаях процент заражённых достигал 25-30.
Тот факт, что первые волны, как правило, кончают очень плохо (и очень быстро), «прогрессоры» считают неизбежным злом.
Пока на этом притормаживаю, надо подумать над результатами.
Визуальный образ:
«Приходи через неделю».
Вариантов развития событий от этой точки было немного. Джек в первую очередь ожидал вкусную историю о том, кто же такой завёлся у Нат – потому что иного объяснения внезапные каблуки, выкрашенные и завитые волосы, цветные линзы и загар за два дня не предусматривали, – на худой конец, привычных их пятничных посиделок.
Чудовище он не ожидал.
Нат встретила его в полутёмной гостиной: ещё одна тень, длинная и нечёткая. Жестом указала на диван, так же молча принялась стягивать толстовку и домашние штаны. Джек ошарашено щёлкнул челюстью; первый раз от неожиданности, второй – от шока.
Тело на полпути между хрупкой человеческой плотью и изящной африканской статуэткой казалось миражом. Длинное, тонкое – полузабытый металлический браслет часов болтался на кисти, съехав до самой костяшки большого пальца. Кожа – если это была она, а не плотная шкура – тёмная, гладкая, блестящая; как отполированная, покрытая тонким слоем лака благородная древесина. Под ней не чувствовались мышцы, только чуть торчащие косточки и крепкие нити сухожилий. Мягкие, пушистые волосы одуванчиковым пухом торчали во все стороны, взметаясь и замирая в воздухе от каждого движения. Нат нервно демонстрировала себя, оглаживала чуть трясущимися заострившимися пальцами новые линии тела: плоскость груди, острые грани бёдер, слишком длинные конечности, слишком хрупкое лицо.
Первой эмоцией, которую Джек смог разобрать в больших, пыльно-серых глазах – похожих на заметённые остывшим пеплом кострища – был усталый страх.
Концепт:
Инопланетная раса по доброте душевной занимается своеобразным прогрессорством. Прежде, чем установить первый контакт, они готовят к нему виды, являющиеся на своей планете единственными разумными существами. Подготовка происходит с помощью вируса, вызывающего случайные изменения в облике; большей частью они «косметические», по возможности не влияющие на физиологию и психологию заражённого. Каждый новый «осчастливленный» вид добавляется в копилку возможных мутаций для следующей итерации.
Процесс заражения идёт долго, несколько поколений. Начиная от одиночных целей – и до того момента, пока общество полностью не примет и не привыкнет к существованию иных разумных видов. В худших случаях процент заражённых достигал 25-30.
Тот факт, что первые волны, как правило, кончают очень плохо (и очень быстро), «прогрессоры» считают неизбежным злом.
Вопрос: Понравился концепт?
1. Да! | 6 | (85.71%) | |
2. Нет :( | 1 | (14.29%) | |
Всего: | 7 |
К примеру, мне симпатичны и близки большие кошки, если бы изменения шли по этой линии я бы только порадовался. В любом случае это бы не шокировало, так, как во сне проделывалось сотни раз.
Так же больные, инвалиды, парализованные, вряд ли бы возражали, если изменение их исцелит и вернёт полную подвижность или потерянные конечности.
Мораль, характер - индивидуально, думаю не сильно бы поменялись, ты это ты в каком бы теле не был.
Система ценностей зависит во многом как тебя принимает общество, соответственно, если общество не принимает в новом виде - привычная система ценностей полностью рухнет и будет заменена на новую.
Можешь попробовать примерить на себя, попробуй создать пару существ одно приятное, другое не очень и вжиться в них, если получится, примерно почувствуешь какого это.
Стих в тему, он правда писался под обратный случай, но подходит и под эту ситуацию.
Не важно, кем ты родился,
И какова твоя внешность,
Пусть порой жизнь допускает погрешность.
Для начала попробуй совсем немного,
Улыбнуться в зеркале - себе другому.
Можешь не дёргать возмущенно веком,
Ты просто будь хорошим человеком.
Если разум и чувства твои свободны,
Ты можешь прожить эту жизнь - кем угодно!
Персональная привлекательность - всё же далеко не всё. И даже если на время забыть о социальном факторе (а это, таки да, чертовски большая штука, чтобы о ней забывать), остаётся вопрос функциональности. Мало какие даже сугубо "косметические" изменения не повлияют на повседневную жизнь.
Взять твой пример с кошачьими. Любое мало-мальски заметное изменение рук - частичная потеря функциональности, вся наша жизнь заточена под определённое строение ладони. Лицо? Нос, глаза, уши - изменение органов восприятия, и тут непонятно, что хуже: потеря чувствительности некоторых или повышение - остальных; крупный город точно не заточен под существо с тонким слухом. Шерсть? - меняется терморегуляция. Хвост? - летит координация.
Понятно, что к большинству этих изменений можно так или иначе приспособиться, но это определённо будет травмирующий опыт. Я вот тоже думала про инвалидов, правда с другой стороны... С какой травмой можно сравнить полную смену облика? Наверное, что-то близкое к потери конечности, но всё же гораздо комплекснее.
Andah, я почти уверена, что в любом случае позитива тут не будет; по крайней мере, не сразу. Потому что такие изменения точно вышибают из комфортного состояния на третьей космической...
Но всё же, можно ли это дело сравнивать с "обычным" травмирующим опытом? Инвалиды же возвращаются к жизни в социуме...
Возвращаются, конечно. Но если подумать об отношении к ним социума - во-первых, инвалидов все видели и знают, что это такое. У инвалидности история большая, но в средние века за какую-нибудь экзотику легко можно было пойти на костёр. К нынешнему моменту история своё дело сделала - мы умеем спокойно относиться к увечьям и деформациям. А тут начинает происходить нечто, по чему "картотеки" у человечества нет. И как люди-люди будут воспринимать людей-нелюдей. Всё-таки, визуальная составляющая до сих пор занимает главную позицию среди восприятия человеком другого. И тут с этими другими начинает твориться то, история столкновения с чем - отсутствует.
Но что будет со следующими поколениями? Когда социум более или менее узнает, что "бывает и такое". Ещё не привыкнет до состояния "да на что тут обращать внимание?", но пальцами тыкать перестанет.
Тогда уже можно будет смотреть именно внутреннее влияние психики. Я всё же оптимистично верю, что человеческого в ней останется довольно много, но вот определить конкретные изменения любопытно. Ясен пень, что тут всё зависит от человека...
Знаешь, мне почему-то комиксы вспомнились. Типичные американские, про "трусы поверх лосин": тебя покусала какая-то радиоактивная зараза, и вот ты уже карабкаешься по стенам и ловишь в подворотнях плохих ребят. Или сам становишься плохим парнем. Там, правда, к изменению внешности прикручивают и всякие способности, но тема родственная.
Вот тут, собственно, опять возвращаюсь к мысли о психологических аспектах тех же лагерей. Оно едва ли будет сильно мягче, просто немного другая координатная сетка (не прямое массовое насилие грубое, а сочетание: изменение связи со своим телом плюс изменение отношений с социумом (интересно, кстати, что может начаться кастовость, существа будут объединяться, чтобы кучковаться с себе подобными и находить хотя бы какое-то принятие другими)). И вот тут на помощь приходит, например, книжка Франкла, который рассказывает, что да, есть случаи, что человеческое побеждает травмы. Не без потерь, но очень заметно. Малое количество заключенных сохраняли себя, поддерживали других и служили образцами моральной силы личности. Такое, думаю, и тут может быть.