Я не волшебник, я - сказочник.
Ты стоишь у окна и ловишь бесстрастным взглядом всполохи молний, разукрасивших полнеба своими причудливыми узорами. Край тяжёлой черной занавеси уцепился за твоё плечо и лёг вторым, чуть более коротким, плащом. Влажный ветер играет краем этой «мантии», оставляя на ней хрустальные звёздочки дождя, которые тут же пропадают, впитавшись в дымчатый бархат. Твои глаза сейчас пусты, они не замечают тонкого стекла, отделяющего просторный кабинет от буйства стихий. Словно бы первый (или последний?) раз в своей длинной жизни ты любуешься этой рукотворной грозой. И сейчас она – только твоя, и ты испытываешь почти ненависть к тем людям, что могут видеть её одновременно с тобой.
Впрочем, я-то знаю, что всё это представление – ради тебя; что кружатся в безумном веселье гости замка, празднуя очередную твою победу; что чародейский свет, заливающий коридоры – слишком ярок; что нет во всём твоём царстве ни одной пары глаз, что следят за танцем огненных змей. Быть может, кроме меня – но мне ты простишь.
Так что не злись, мой друг, мой Повелитель. Спокойно твоё Тёмное Царство, будь спокоен и ты. Я расскажу тебе, что будет дальше.
Вот сейчас, ещё чуть-чуть, пара мгновений – и войдёт старый слуга. Ты, наверное, уже слышишь его шаркающие шаги и тяжёлое дыхание. Он постучится в дубовую дверь и, не в силах раскрыть её полностью, проскользнёт в неширокую щель. Старик будет долго перечислять все твои титулы, но ты лишь усмехнешься отражению, потому что всегда ненавидел эти нелепые обращения. И когда слуга, наконец, перейдёт к делу, ты обернешься и услышишь в его красивой, но многословной речи главное. Да, конечно, гости заждались, и надо спуститься, и гроза утихнет к концу этой мысли. Ты кивнёшь старику, сбросишь занавес с плеча и проведёшь ладонью по стеклу, вздрагивая от царапающего скрипа вделанного в перстень алмаза.
Внизу будет шумно и жарко, но при твоём появлении бал умолкнет. Лишь музыканты продолжат вести эту странную южную мелодию, ритм которой буквально пропитал эти стены. И ты еле заметным кивком велишь продолжить, но прежняя весёлость исчезнет, как последние капли дождя на чёрном одеянии.
Вокруг тебя будет много гостей: мудрых правителей, предавших свой народ, испугавшись твоих армий; искуснейших чародеев, сбежавших от правосудия; одарённых алхимиков, желающих добыть философский камень или смертельный яд; сильнейших воителей, продавших свою доблесть за твоё золото; прекраснейших женщин, в порочности превосходящих портовых блудниц. Все они – слуги твои и рабы, но слуги – по желанию своему, а рабы – от рождения.
И будешь ты ходить среди танцующих пар, вглядываясь в глаза своих подданных. Я не знаю, что ищешь ты в них, но найдёшь лишь страх пред силой твоей. Нет в твоём царстве ни человек, ни демона, что способен выдержать взгляд тёмно-карих, озарённых алым очей.
Но бал отгремит, и закончится дождь. Ты вернешься в свои покои, и, быть может, какая-нибудь красавица завладеет твоим сердцем до исхода ночи. Хотя, вряд ли – ты давно одинок и сам стал этим одиночеством.
А на сером дымчатом рассвете ты вдруг вспомнишь обо мне, оседлаешь коня и помчишься на запад. Чёрный плащ будет хлопать тебя по спине, ветер растреплет смоляные пряди, да споткнётся вороной жеребец у каменного моста.
Ты будешь мчаться весь день и, на закате, таком же сером и дождливом, достигнешь моего дома. Я, конечно, не услышу коня и испуганно вздрогну, когда скрипнет за спиной чуть покосившаяся дверь. Ты будешь стоять на пороге, и единственный луч закатного солнца очертит твою фигуру, вспыхнув на алом рубине обруча.
А потом мы будем сидеть у камина и пить горячее домашнее вино. Да-да, то самое – с травами и лесными ягодами, я знаю, ты его любишь. И будет уютная тишина, и шорох дров, и лёгкий запах сырости от небрежно брошенного на лавку плаща. Ты расскажешь мне о своих делах и заботах, о нелепых правилах жизни, о судьбе и выборе зла. И вспомнишь старую балладу, и будешь долго читать её, пока не обнаружишь, что забыл последнюю строфу, самую грустную из всех.
Затем тебе захочется танцевать. И ты потянешь меня во двор, где в лунном свете поведёшь под незнакомый ритм. И я буду повторять твои движения, и не будет в этом мире ничего, кроме старого странного танца. Скорее всего, мы полюбим друг друга в тот момент – но понарошку, ровно до той секунды, пока не утихнет отдалённый мотив. И несколько мгновений я буду любоваться, но не твоей нечеловеческой красотой, а крошечной звёздочкой, «застрявшей» в твоих волосах. И под наш смех осыплется стеклянным пеплом всё очарование этого момента.
Но ты не опечалишься. Мы слишком хорошо знаем друг друга, что бы полюбить. Кого угодно – но только не Тёмного Повелителя. Или лесную ведьмочку – в твоём случае.
Потом… Впрочем, я не расскажу тебе всего. Да ты и сам всё знаешь.
А пока бушует гроза, стекло холодит твои пальцы, и еле слышно шелестят шаги старого слуги.
Я же возьму горсть засушенных трав и залью их холодной дождевой водой, что бы выгнать терпкую лесную горечь, что так не идёт к домашнему вину…
Комментарии
Впрочем, я-то знаю, что всё это представление – ради тебя; что кружатся в безумном веселье гости замка, празднуя очередную твою победу; что чародейский свет, заливающий коридоры – слишком ярок; что нет во всём твоём царстве ни одной пары глаз, что следят за танцем огненных змей. Быть может, кроме меня – но мне ты простишь.
Так что не злись, мой друг, мой Повелитель. Спокойно твоё Тёмное Царство, будь спокоен и ты. Я расскажу тебе, что будет дальше.
Вот сейчас, ещё чуть-чуть, пара мгновений – и войдёт старый слуга. Ты, наверное, уже слышишь его шаркающие шаги и тяжёлое дыхание. Он постучится в дубовую дверь и, не в силах раскрыть её полностью, проскользнёт в неширокую щель. Старик будет долго перечислять все твои титулы, но ты лишь усмехнешься отражению, потому что всегда ненавидел эти нелепые обращения. И когда слуга, наконец, перейдёт к делу, ты обернешься и услышишь в его красивой, но многословной речи главное. Да, конечно, гости заждались, и надо спуститься, и гроза утихнет к концу этой мысли. Ты кивнёшь старику, сбросишь занавес с плеча и проведёшь ладонью по стеклу, вздрагивая от царапающего скрипа вделанного в перстень алмаза.
Внизу будет шумно и жарко, но при твоём появлении бал умолкнет. Лишь музыканты продолжат вести эту странную южную мелодию, ритм которой буквально пропитал эти стены. И ты еле заметным кивком велишь продолжить, но прежняя весёлость исчезнет, как последние капли дождя на чёрном одеянии.
Вокруг тебя будет много гостей: мудрых правителей, предавших свой народ, испугавшись твоих армий; искуснейших чародеев, сбежавших от правосудия; одарённых алхимиков, желающих добыть философский камень или смертельный яд; сильнейших воителей, продавших свою доблесть за твоё золото; прекраснейших женщин, в порочности превосходящих портовых блудниц. Все они – слуги твои и рабы, но слуги – по желанию своему, а рабы – от рождения.
И будешь ты ходить среди танцующих пар, вглядываясь в глаза своих подданных. Я не знаю, что ищешь ты в них, но найдёшь лишь страх пред силой твоей. Нет в твоём царстве ни человек, ни демона, что способен выдержать взгляд тёмно-карих, озарённых алым очей.
Но бал отгремит, и закончится дождь. Ты вернешься в свои покои, и, быть может, какая-нибудь красавица завладеет твоим сердцем до исхода ночи. Хотя, вряд ли – ты давно одинок и сам стал этим одиночеством.
А на сером дымчатом рассвете ты вдруг вспомнишь обо мне, оседлаешь коня и помчишься на запад. Чёрный плащ будет хлопать тебя по спине, ветер растреплет смоляные пряди, да споткнётся вороной жеребец у каменного моста.
Ты будешь мчаться весь день и, на закате, таком же сером и дождливом, достигнешь моего дома. Я, конечно, не услышу коня и испуганно вздрогну, когда скрипнет за спиной чуть покосившаяся дверь. Ты будешь стоять на пороге, и единственный луч закатного солнца очертит твою фигуру, вспыхнув на алом рубине обруча.
А потом мы будем сидеть у камина и пить горячее домашнее вино. Да-да, то самое – с травами и лесными ягодами, я знаю, ты его любишь. И будет уютная тишина, и шорох дров, и лёгкий запах сырости от небрежно брошенного на лавку плаща. Ты расскажешь мне о своих делах и заботах, о нелепых правилах жизни, о судьбе и выборе зла. И вспомнишь старую балладу, и будешь долго читать её, пока не обнаружишь, что забыл последнюю строфу, самую грустную из всех.
Затем тебе захочется танцевать. И ты потянешь меня во двор, где в лунном свете поведёшь под незнакомый ритм. И я буду повторять твои движения, и не будет в этом мире ничего, кроме старого странного танца. Скорее всего, мы полюбим друг друга в тот момент – но понарошку, ровно до той секунды, пока не утихнет отдалённый мотив. И несколько мгновений я буду любоваться, но не твоей нечеловеческой красотой, а крошечной звёздочкой, «застрявшей» в твоих волосах. И под наш смех осыплется стеклянным пеплом всё очарование этого момента.
Но ты не опечалишься. Мы слишком хорошо знаем друг друга, что бы полюбить. Кого угодно – но только не Тёмного Повелителя. Или лесную ведьмочку – в твоём случае.
Потом… Впрочем, я не расскажу тебе всего. Да ты и сам всё знаешь.
А пока бушует гроза, стекло холодит твои пальцы, и еле слышно шелестят шаги старого слуги.
Я же возьму горсть засушенных трав и залью их холодной дождевой водой, что бы выгнать терпкую лесную горечь, что так не идёт к домашнему вину…
Комментарии
-
-
14.07.2007 в 10:23Грусть... Мастер и Маргарита... вино и шампанское... ударить в голову и кружиться бездумно... чей-то шепот "может быть"... запах сырой земли...смычком по струнам или по нервам?.. солоно и терпко на губах... конский всхрап... отрезвление, рассвет... выбор... выбора нет... древность...так повелось... мутнеющая зеркальная гладь... шероховатость под пальцами... ритуал, привычно... скука...ты - это я?... нет... время в кольцо.
-
-
16.07.2007 в 21:02Ладно, коли других рецензентов я не дождалась...
Мастер и Маргарита...
Чёткое попдание. Именно эту книгу я слушаю (мне досталась замечательная аудио-версия) в данный момент.
скука... ,время в кольцо ,отрезвление, выбора нет...
Объясните? Мне, право слово, интерестно, откуда эти впечатления. Потому что остальные совпали в точности.
-
-
16.07.2007 в 21:56Забавно, что совпало почти все, а на М и М много аллюзий, они толстые и узнаваемые, например, перечисление гостей на балу)
-
-
16.07.2007 в 22:03Хм... Спасибо, спасибо, будет над чем подумать...
Аллюзии с "Мастером..."? Видимо, подсознательное. По крайней мере, специально я их не делала.