Страдательное

    Можно, я немного поплачусь? Впрочем, даже если нельзя...
    Ма-а-а-ать! Нам экзамен по сопромату назначили на следующую пятницу. И это полбеды. Вторая половина - список вопросов о сорока пунктах и список определений о шестидесяти пунктах - причём второй надо знать наизусть.
    Половину из этого нам не читали вообще. Вторую половину - читали в ритме "цигель-цигель". Преподаватель - замечательный, ничего против не имею: отличный дядька и инженер хороший. Но десяток полупар на курс сопромата - это как-то... маловато.
    В общем, вот мне занятие на вторую половину майских праздников. Извините, но вся литературная деятельность идёт лесом (плакала моя запланированная прогулка по старой Москве). Я зубрю. Я, чёрт возьми, зубрю сопромат, который считается самым сложным предметом в инженерном курсе! И на который времени - неделя.
    Ма-а-а-ать!.. Где та стенка, на какую мне можно забраться?
    Это не говоря о математике, которую тоже надобно за эту неделю сделать. Вот сейчас догрызу свой студенческий ужин - и пойду решать чужой вариант. Если часов до четырёх утра разгребусь - будет мне счастье. Что маловероятно - сегодня определённо не мой день: одна барышня заиграла мои лекции, вторая - одну из любимейших ручек, сопромат этот опять-таки...
    А ещё по дороге в институт полупьяный мужик пытался в метро прилипнуть. Слава Демиургам, пьян он был не настолько, чтобы начать распускать руки, разошлись мирно (Диалог был примерно такой: "- Вы вся такая красавица бла-бла-бла что я дар речи потерял! - И не стоит. - Что, не получится? - Не получится. - Жалко.")
    Не знаю, настроение мне это испоганило. Откуда у него вообще мысли могли появиться, что "получится"? Миф - не гламурная красотка. Коротких юбок не ношу, косметикой не пользуюсь, и вообще, с меня можно писать рекомендацию "Как не привлекать к себе мужское внимание": широкие джинсы, потрёпанная мужская куртка, грива в простейший хвост собрана... Ну вот что в этом, что?!
    И ладно бы хоть раз попытался бы кто-нибудь нормальный познакомиться. Исключительно не шибко трезвые дядьки вдвое старше меня. Мерзко как-то от этого.
    Полнолуние, говорите?

@темы: Гхыр!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанская радость

    А на Firefly я определённо подсела...
    Ну прелестная же штучка! Так поиграться с типовыми вещами, чтобы на выходе получить нестандарт по всем позициям... очень вкусный нестандарт. В сериалах я подобной работы давненько не видела.
    Собственно, пять серий просмотрено - тяну удовольствие, не больше пары серий в день. На третьей (на полёте бравого глав.героя мордой вперёд через окно типичнейшего вестернового кабака - и это в космофантастике!) влюбилась окончательно. Определённо, буду пересматривать, там надо детальки ловить, их много. Найти бы ещё в оригинальной озвучке... Нет, переводчики отлично поработали, но родные голоса есть родные голоса.
    И персонажи роскошные. Не очень хорошо раскладываются по полочкам, и это здорово.

Listen or download The Ballad Of Serenity for free on Prostopleer

@темы: Фанатствующее

---

Поздравлялка

    А у меня сегодня радость, у меня сегодня друг родился!
     Andah, с очередным левел-апом тебя! Побольше тебе всяческих разных плюшек, больших и маленьких, поменьше нервотрёпки и успешного разрешения всех дел - дабы было пространство для обзаведения новыми.
    Все остальные слова и приятности - при личной встрече, а пока что просто от всей мифической души поздравляю!

@темы: Читателям, Праздники

---

Бытомелочи

    Мне прямо интересно: натянет у нас с таким ветерком первую майскую грозу али обойдётся? Дует знатно, только успеваю двери ловить. Ладно бы их захлопывало - наоборот, открывает! Хороша тяга...

    Всё-таки попыталась посмотреть второго "Холмса" - который американский и "Игра теней". Мне его долго и обширно ругали, но любопытно же.
    Такое впечатление, что уволили человека, отвечающего за вкус. Это такой тотальный слив всего, что только можно было слить... Серьёзно, единственный светлый момент на половину фильма - музыка. Саундтрек приятственен, всё остальное кошмарно полностью. Отдельно обидно за Майкрофта - отхватив себе просто-таки идеальный каст (Фрай же!..), сделать глупую напыщенную deus ex machina. За-а-ачем?
    В общем, лесом кактус, пойду пилот Firefly смотреть. По крайней мере на "Светлячка" я читала исключительно положительные отзывы.

    Правильные выходные делают с людьми правильные вещи На удивление всё успела - и поработать, и начать грандиозную майскую уборку (хосспади, Миф даже холодильник отмыть не может, не разодрав себе к чертям лапы), и маленькую тележку кино перелопатить, и просто дурью помаяться. Носилась по пустой квартире, в полный голос подпевая плееру, и чувствовала себя за-ме-ча-тель-но.
    Пара дней наедине с собой... Ну, где там горы, которые надо свернуть?

@настроение: замур-р-рчательное

@темы: Абсолютное счастье

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

За советом

    Я, конечно, понимаю, что это как лечить простуду... но может кто знает, что рекомендуется делать с почти свежим (суточной давности) синяком, чтобы он не так болел?
    Миф вчера с забора снимали - около института мы в парк зашли спокойно, а у метро выход был уже закрыт, пришлось лезть через ограду. Наверх я ещё забралась, а вот прыгать с двух метров в темноте, да ещё с торчащим между задних лап штырём - побоялась. В итоге кое-как сползала с помощью одногруппника. Закончилось это изрядно потянутыми мышцами рук и роскошнейшим синяком в пол-плеча нежно-голубого цвета. На внешний вид мне плевать (хотя, когда он потемнеет, придётся всё-таки перейти на рубашки с длинными рукавами), а вот болящая ведущая рука, которой не пошевелить и к которой не прикоснуться - это гораздо хуже. Ясен пень, через три-четыре дня пройдёт... но, может, народная медицина чего подскажет?

    Все комменты видела - отвечу, когда не так больно будет по клавиатуре стучать.

@темы: Читателям

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Обыкновенная магия творчества

    Поговорим?

Обыкновенная магия творчества, или
Что такое «не дано» и так ли это плохо

    Начну, пожалуй, с найденного пару лет тому назад в сети демотиватора, прекрасно иллюстрирующего разницу между специалистом и неспециалистом – в любой области. Не важно, будь то программирование, наука, инженерия или мастерство заколачивания гвоздей.
    И спрошу: а в творчестве, оно так же? Кого разграничивает колдовской туман: профессионалов и непрофессионалов, или же «магов» и «технарей», уже среди которых стоит искать людей умеющих и не очень?

    (Отойду немного в сторону, пока не забыла. А подскажите мне, встречали ли вы подобное разграничение пишущей братии ранее? Мне просто интересно, я сама придумала эти термины про «магов»/«технарщиков» или где-то подсмотрела, затем забыла – а затем вспомнила уже как своё изобретение.)
    Опыт подсказывает, что «магов» среди творцов объективно больше. И было бы глупо отрицать тот факт, что такие абстрактные для меня категории, как «вдохновение» или «наитие» помогают им творить успешно. Так может быть, именно так – правильно? Человека должно озарять, и он, в порыве вдохновения, должен вскакивать ночью с кровати дабы записать пришедшею на ум строку – а не сидеть каждый вечер с восьми до девяти, выдавая строгую порцию «знаков» и исправленных ошибок? Может, творчество – это диктовка чего-то иного, а всё остальное – графомань и суета сует?
   

Чем вообще отличает «маг» от «технаря»?
    Отличие между ними кардинально и, на данный момент, я считаю, что преодолимо только в одну сторону.
    Отличие это – способ думать. Механизм мышления, процессы, происходящие в голове во время создания текста.
    Вернее даже «месторасположение» этих процессов.
    «Технарь» от «мага» глобально отличается тем, что он осознанно, целенаправленно продумывает все аспекты текста – в то время как у «мага» часть этих процессов идёт в подсознании, фоном. Это не хорошо и не плохо – это разные способы написания одной и той же программы, дающей один и тот же результат. Только в первом случае результаты всех этапов вычисления выводятся пользователю, и он может на них влиять, а во втором доступны лишь конечные значения. Первая модель медленнее и чаще ломается (больше кода, проще ошибиться при корректировке промежуточных параметров, слишком многое зависит от пользователя), но гибче. Вторая – быстрее и устойчивее, но в случае неудачного результата требует полного пересчёта всех значений.
    Что лучше? А обе хороши, только в разных условиях.
    Специально не пишу «для разных задач», потому что оба механизма позволяют проводить схожие «вычисления»-творения; «магу» тяжелее работать с крупной формой, он не привык распределять силы – «технарь» на пустяковую мелочь убьёт столько времени, что кпд у процесса будет мизерный. Но и тот, и тот не ограничены в формах самовыражения.
    Возможен ли переход из одного лагеря в другой? Ведь, как известно, «трава всегда краше по другую сторону забора», и методика, которой не владеешь, кажется более продуктивной и более подходящей тебе.
    Как мне кажется, процесс обдумывания реально вытащить из подсознания в область активных размышлений. Как и приобретение любой привычки, это достигается контролированием себя, «хватанием себя за руку». Всё время задаваясь вопросом «Как у меня это получилось?», «маг» сможет постепенно вытащить цепочку фоновых переходов и разложить её по звеньям.
    Возможно ли «технарю» перековаться в «маги», научится слушать муз и приобщиться к гармонии сфер? Сомневаюсь. Какие-то ремесленные навыки, несомненно, со временем уйдут в неосознаваемые процессы – так опытный водитель не думает, в какую сторону ему повернуть руль или когда нажать на педаль. Но, во-первых, уйдут не глубоко и только из числа действительно технических умений (отмерить длину строки, сделать грамотное описание, выстроить сцену), во-вторых «технарь» всегда будет знать подноготную своего творчества, механизмы её работы.
    Я считаю (возможно, ошибочно), что настоящая магия творчества – она в первой искре, в явлении придумывания – не важно, персонажа, сюжета или подходящей метафоры. А далее идёт одна только работа мозга: у кого-то осознанная, у кого-то спрятанная. И вдохновение, и музы, и шепчущие на ухо герои – это всего лишь проявления нашего собственного мышления. Просто «маги» не стремятся разобраться в этом процессе.
    Что самоуправство персонажей – понимание их логики и поступков, вписывающихся в неё или её ломающих.
    Что «подсказанный» кем-то образ – переработанное мозгом яркое впечатление.
    Что «не пишется» и «сопротивление текста» – отсутствие материала для дальнейшей работы.
    Утрирую? Возможно. Поскольку я – из тех, кому «не дано». Не дано слышать подсказки муз, не дано ощущать дрожь предвкушения, не дано общаться со своими персонажами. Не дано воображения, позволяющего любоваться дивными картинами и переносить их на бумагу. Вместо всего этого мне дано текстовое, логическое мышление, позволяющее оперировать голыми словами – без расшифровки их образов.
    Если возвращаться к метафоре с водителями, я – тот новичок за рулём, который всегда будет ездить «на мозгах», а не «на руках».
   Для водителя это плохо. Катастрофически плохо, поскольку скорость реакции у подсознания гораздо выше, чем у мозга – мозгу ещё надо подумать. А плохо ли это для писателя?
    Этот вопрос равносилен другому, даже более важному вопросу: плохо ли понимать суть события?
    Прежде, чем развивать тему, позволю себе процитировать «Агрессию» К. Лоренца и в целом отослать читателей к 12 главе этой книги:
    «Я подошёл к третьему великому препятствию на пути самопознания человека: к вере, глубоко укоренившейся в нашей западной культуре, будто естественно объяснимое ценности не имеет. Эта вера происходит из утрирования кантианской философии ценностей, которая в свою очередь является следствием идеалистического разделения мира на две части. Как уже указывалось, страх перед причинностью, о котором мы только что говорили, является одним из эмоционально мотивированных оснований для высокой оценки непознаваемого; однако здесь замешаны и другие неосознанные факторы. Непредсказуемо поведение Властителя, Отца, в образе которых всегда присутствует какая-то доля произвола и несправедливости. Непостижим приговор Божий. Если нечто можно естественным образом объяснить, им можно и овладеть; и вместе со своей непредсказуемостью оно часто теряет почти всю свою ужасность. Из перуна — который Зевс метал по своему произволу, не поддающемуся никакому разумению, — Бенждамен Франклин сделал простую электрическую искру, и громоотвод защищает от неё наши дома.»
    Этот страх, засевший в наших головах, вызывает у меня сожаление. Мы не хотим понимать природу, суть вещей – чтобы не разрушить их «очарование», «магию». Объяснимое уже не только не пугает, но и не восхищает; по мнению многих оно ущербно и скучно. Люди, видящие своё произведение насквозь, якобы отрезают от него то, что может дать им читатель – и, по выражению «Рулетки», «обрекают себя на пожизненное питание карасями».
    Позвольте не согласиться. Разница не в том, что в нашем ясном озере водятся только караси, а в мутном «магическом» – вся остальная морская флора и фауна. Разница в том, что сквозь чистую воду я вижу, кто где плавает – и куда закинуть удочку, чтобы выловить своего кита.
    Впрочем, мне нравится другой образ: двух путников в лесу, одного с картой, а другого без. Станет ли лес уродливее от того, что человек знает, где расположена юная роща? Лес станет более (но не до конца!) предсказуемым. Быть может, более скучным. Но точно не менее красивым.
    Так ущербны ли «технари» по сравнению с магами? Ели для вас понимание, потеря тайны означает и потерю ценности – да, ущербны. Если же нет…
    Для меня знание о том, почему небо голубое, закат красный, а радуга – цветная ещё не сделало ни то, ни другое, ни тем более третье менее захватывающими и любимыми. А это всего лишь элементарный курс оптики, который, по большому счёту, читают в школе.
    Наоборот, понимание добавляет ещё одну категорию красоты – категорию восхищения тем, как оно устроено в жизни и как оно сделано мастером.

@темы: Перо, тетрадь, пегас..., Рабочие материалы

---

Культурные впечатления

    А соберу-ка я впечталения от всякого понравившегося смотренного-читанного в последние дни, давно таких постов не делала.
    От Миф на один день отстали с рабочими делами... счастье-то какое!

    Про кино
   

О втором сезоне "Игры престолов"

О втором сезоне "Игры престолов"
    По итогам просмотра трёх серий подтвердила вывод, сделанный после первого сезона: хорошо, интересно и безумно качественно, но не моё. То есть, смотреть буду и дальше, с несомненным любопытством - но желания ознакомиться с первоисточником не возникает.
    По большому счёту, это "интересно" определяется полюбившимися и просто запомнившимися героями. Пока интерес вызывают три сюжетные ветки: Арьи (милейшая барышня, сильная и неглупая... но не дайте Демиурги из неё сварганят вторую Цири; озлобленную малолетку-крысёныша на месте младшей дочки Старка видеть не хочется), Дени (и девочка взрослеет, проявляя черты настоящей правительницы, и советник у неё умён и верен, и дракончики прекрасны... последнее, конечно же, главное) и Тириона.
    Последнему в любви признаваться можно отдельно Я вообще восторгаюсь тем, как с "технической" точки зрения сделаны Ланнистеры. При том, что семейка-то ивеловая насквозь (один Бес - суровый вестеросский хаот-гуд), наблюдать за ними крайне интересно. Они неоднозначны и в них очень сильно чувство любви: Джейми к сестре, Серсеи - к детям, Джоффри - к раболепному подчинению окружающих. Все эти чувства просто потрясающе сыграны (мне кажется или я чую европейский каст?) и очень... естественны. Не возникает ощущения что это что-то наносное, добавленное для искусственного придания глубины героям.
    А по поводу Тириона... В этом сезоне он начал вызывать у меня симпатию вдобавок к тому уважению, что осталось с прошлого. Потрясающе человечная личность, и это в условиях мрачно-грязного средневековья, в разгар войны, да ещё с его непростым положением. Мне хватило первой серии второго сезона, даже первой сцены с ним - как он общается с младшими племянниками, как выражает сочувствие Сансе... это человек не только с мозгом, но и с душой, что в том мире редкость.
    А ещё в этом сезоне появилась восхитительная "рыцарственная дама" Бриенна. Могу ей только восторженно поаплодировать, она прекрасна.
    Из минусов могу отметить разве что периодически подводящее создателей чувство меры: во второй серии сцена "рабочего дня" борделя была просто противна. Обнажёнки бояться - "Игру престолов" не смотреть, но там уж откровенный перегиб не понятно к чему.
    А так всё прекрасно. Смотрим дальше с удовольствием.
   

Об "Артисте" и "RKO 281"

Об "Артисте" и "RKO 281"
    Под одним "морем" пишу сразу про два фильма, потому что они имеют одну, но крепкую точку соприкосновения: Голливуд тридцатых.
    "Артист"
    Добралась до главного фильма прошлого года, пребываю в восторженном восхищении. Ну филигранная же штучка, смотреть и радоваться!
    Дело даже не в том, что в 21 веке снять чёрно-белое немое кино - это красивая авантюрка. А в том, то на выходе получилась восторженная сказка о прекрасных давних временах. Это не полная стилизация "того", "золотого" Голливуда, а скорее сон или мечта о нём. Грёзы - то, чем и был тогда кинематограф.
    Сюжет прост ровно настолько, чтобы быть понятным и цепляющим без слов. Герои невероятно обаятельны в своей восторженности и наивности, глядя на них хочется улыбаться. Стилизация филигранна, при этом не пытаясь казаться "настоящей" правдой. Музыка... тапёр композитор прыгнул выше головы; задача ведь была непроста - написать музыку, которая подошла бы такому лёгкому фильму, при этом не превратив его в пародию.
    А главное - вкус. Сделать фильм таким, чтобы и современный зритель, привыкший к современным методам и средствам кинематографа, смотрел "Артиста" легко - это высокое ремесло. То самое, в котором несомненно присутствие таланта.
    В целом, этот фильм - очередное подтверждение тому, что "французы что-то понимают в этой жизни".
    "RKO 281"
    Сам фильм смотрела давно, ещё в прошлом году, но после "Артиста" вспомнила о нём и пересмотрела.
    На деле - ничего притязательного, телевизионный фильм из середины девяностых, сюжет построен вокруг съемок Уэллсом "Гражданина Кейна" и войны за него. Но почему-то у меня эта вещица вызывает такие же тёплые чувства, как и любимое "Поместье". "RKO" не так глубок... хотя, если призадуматься - фильм-то о том, насколько далеко творец готов зайти ради своего творения и на какие злые жертвы пойти. Картина короткая, многое приходится додумывать самостоятельно - но как материал для размышления вельми приятная.
    Опять-таки, сильные актёры, качественная стилизация под ту эпоху, неоднозначные поступки... Есть на что посмотреть, чему улыбнуться и над чем призадуматься. Режиссёр не даёт оценок своим героям, оставляя это на совести зрителя - и тем подкупает.
    А ещё главного героя играет о-очень красивый мальчик, который потом снял о-очень хороший фильм - уже как режиссёр. Кстати, наконец вспомнила!..
    У Миф память девичья, Миф вторую неделю обещает поделиться ссылкой и забывает это сделать. Рекламировала своим "И всё осветилось", которым восхищалась в прошлом году. Кто не смотрел - рекомендую, волшебной визуальной красоты и мудрости трагикомедия. Только берите на языке оригинала. Там и так полфильма говорят на русском, и я право не знаю, как наши переводчики из этого выкрутились.

    Про книгу
   

Г.Л.Олди "Я возьму сам"

Г.Л.Олди "Я возьму сам"
    Второй роман из "Кабирского цикла" (первым был "Путь меча") - история поэта, бродяги, избранника то ли небес, то ли ада, шаха Абу-т-Тайиба аль-Муттанаби. Что тут сказать... "Восток высок, Восток жесток". Это Олди - это Олди которые пишут о Востоке не сказок (как, например, Соловьёв - с его нарочито цветастым языком и лукавым пройдохой Насреддином), но о Востоке легенд. Красивый язык, дающий тон, но не перегружающий повествование излишними "арабскими" метафорами. Вплетённая в прозу чеканная, филигранно-звонкая поэзия. Зубами выгрызенное "Я сам!!!" - красной нитью через всё повествование. Герои, образы, творческая зрелость - когда авторы так мастерски владеют своим ремеслом, что не видно инструментов - но чувствуется их воздействие. Неоднозначность.
    А у меня ещё и зависть. Белая, но злая - чтобы вцепиться зубами и "Я тоже смогу так... доползу... доучусь... сам!.. сам!!!"
    Хорошая книга. Для каждого - о своём, но в том числе и о том, что свобода - она свобода от всего. Не только от угнетения, но и от подачек.

    Про околоигрушечное
   

Ответвление Dragon Age

Ответвление Dragon Age
    Нелёгкая занесла меня сегодня на дайриковское сообщество по Драгонаге, среди прочего нашёлся перевод первой главы нового комикса, привязанного к игрушке. К комиксам абсолютно равнодушна, но состав пати зацепил: Алистер, Изабелла и Варрик. Прям даже стало любопытно, что танк и два рога из разных частей могут делать в рамках одного проекта.
    Что они там делают - так и не поняла, изложенный в главе сюжет куц и "делает нам интригу". А вот рисовка... это даже не "что курил художник?", а "ядрён трава!.."
    Из троицы героев более или менее (если не приглядываться) - Алистер. Мальчик посуровел, оброс пафосом, потерял всяческое чувство юмора и где-то пропил пристойные доспехи - по крайней мере, щеголяет в коже, что для танка странно. Ах, да... щит тоже пропил.
    Иза... то, что ниже шеи со времён игры не поменялось. Абсолютно. Всех изменений, что заметила я - это сползший чуть ниже платок на бёдрах. Зато вот на лицо пострашнела так, что моделька из первой Аги отдыхает вечным сном. На дальних планах ещё ничего, а вот вблизи... да уж, си-и-ильно изменилась за лето.
    А вот за Варрика обидно. Нет, он и в игре не сказать, что бы писанный красавец - но в данном случае отдыхает уже геймплейный Стэн. Морда упорно просит кирпича, причём сугубо не одного. Вдобавок - и это вообще заставило выпасть в осадок - доспехи. Вы серьёзно? Рог дальнего боя (тяжёлый арбалетчик), одна из главных функций которого обезвреживать ловушки - и в латах? Причём, судя по дизайну наколенников и красному платку - одолженных у Хоука (точно такие же элементы на финальной броньке Защитника). Трава...
    Зато вот диалоги у рогов по юмору те самые, аговские. Алистер пафосен и уныл.

@темы: Фанатствующее, Из паутины

---

Раздачи слонов пост

    Живём?

    Для начала, позабытый уже ритуал приветствия новых гостей.  Wesker Al, добро пожаловать! Что привело - не спрашиваю, а вот что побудило остаться - узнать любопытно.

    Запоздалые мобства. Во-первых, в рамках бродящего по Дайри раздаривания слонов кубков и мне прилетела парочка, за что большое спасибо леди  Fayly и  Andah. Но от ответной раздачи разрешите уклониться, у меня слишком скромный список Избранного. Ежели люди из него того пожелают, то могут считать награждёнными себя - если бы вы не были мне интересны, я бы вас и не читала.
    Логично?
    Во-вторых, уже от  Akasha Ray, про пять случайных фактов:
   

Пусть будет так

    1. Исповедую принцип "Делай пока делается". Все эти истории про "полчаса работаем - пятнадцать минут отдыхаем" - абсолютно не для меня, теряю настрой. Лучше уж уйти в работу с головой и вынырнуть через несколько часов, перелопатив огромную гору.
    2. До сих пор не довольна тем, как пишу. По внутреннему ощущению всё это дело тянет на крепкую, заработанную огромным трудом троечку. То бишь, удовлетворительно - но не выше.
    3. Лень мешает мне обдумать и выработать собственную точку зрения по многим вопросам, поэтому когда беседа выныривает на эти темы, предпочитаю отделываться фразой "Я не сужу о том, в чём не разбираюсь".
    4. Прохладно отношусь ко всяким психологическим типированиям. Не отрицаю наличия в них пользы: так люди, которые не дошли до этого своей головой, могут наконец-то понять что человеки вокруг - разные; и что это нормально. Но всякий раз убеждаюсь, что приверженцы всяческих соционик очень любят повесить на себя ярлычок и спрятать за ним не то, что нежелание меняться-улучшаться (а это действительно не всегда возможно), но и просто следить за собой. Индульгенция "это видовое" мной воспринимается как лень и расхлябанность.
    Из всего сонма способов делить людей душу мне греет только система мировоззрений DnD. Две шкалы координат по три пункта каждая (Зло-Добро, Порядок-Хаос) и девять крайне общих типов. Она ничего не оправдывает, просто указывает из каких побуждений поступает человек.
    Соционика загоняет меня в Еси, "Кроме людей" - в драконы, психология - в психастеники. А ДнД просто говорит "лауфул-нейтрал": законопослушно-нейтральный, "Судья".
    5. Обязательно где-то в начале знакомства с новым человеком признаюсь: "Я скучный человек". Хоть бы раз мне поверили.
    Никого не салю, каждый берёт по желанию.

    В рамках месяца любви к старым играм поставила первый Neverwinter Nights. Когда-то уже пробовала его гонять, даже сам город Невервинтер прошла - но в следующей части всё-таки убилась о промтовский перевод. Сейчас локализация более или менее, к тому же это помесь Биотварей с ДнД - то есть знак качества.
    Играю полуэльфкой-чародейкой; назвала, разумеется, Исой. В качестве фамильяра завела кусачего дракончика (вообще говоря, псевдодракона, но выглядит-то как настоящий), в качестве спутника - орка с ба-а-альшим топором. Компания милая, только всё-таки тесновато в рамках отыгрыша, многих вариантов ответов не хватает. Мне уже давно хочется где-то попытаться отыграть лауфульного персонажа, нейтральщика по убеждениям и ивела по методам - такую барышню, которой была бы "нормальная" Иса - но для компьютерных игрушек этот образ сложноват.

    Пост-текстовая депрессуха прошла на удивление быстро, собираюсь за следующую вещь браться. Пока планирую добить всё-таки четвёртый "гобеленовый" рассказ. Если работа пойдёт нормально, где-то на майских его выложу.
    А ещё подписалась на очередную творческую авантюрку... пожелайте мне удачи - авось с третьей попытки выгорит.

@темы: Читателям, Нелюдские будни, Фанатствующее, Из паутины

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Отражения весны: "Новейшая добрая сказка"

1. Тёмная сторона
2. Светлая сторона

Отражения весны
Новейшая добрая сказка
(светлая сторона)

   Невдалеке от широкого скального выступа, служившего пещере дракона природным крылечком, поворачивал звонкий ручей. За старинным каменным мостом он вливался в озерцо, с трех сторон окруженное молодым лесом, и растворял свою холодную воду среди прогретых солнцем потоков. Ручей этот Исала любил особенно нежно: раз в неделю вычищал заносимое песком дно, по весне укреплял берега и даже как-то попытался развести в нем золотых рыбок. Эксперимент окончился предсказуемой неудачей (возвращаясь поутру с дружеской попойки, Исала промахнулся и вместо склона холма приземлился в воду; жара раскаленной драконьей шкуры рыбки не выдержали), но это никак не повлияло на любовь хозяина к своему взлелеянному "дворику".

   Тем утром ручей радовал дракона не только умиротворяющим плеском, но и драгоценной прохладой. Вытянувшись в тени заросшего по самые перила моста, Исала погрузил левую руку в воду, а правой изредка взмахивал над головой. Жест, напоминавший отпугивание никогда не водившихся рядом с пещерой мух, добавлял весомости словам разомлевшего от долгожданного спокойствия дракона:
   – Я тебя не понимаю, Марк. Право слово, не мальчик же, скоро пятый десяток разменяешь... как так можно? Ты просил принцессу – я достал тебе принцессу. Месяц – месяц! – кормил ее, поил, истерики выслушивал... котенка в пещеру приволок, хотя ты знаешь, как я отношусь к домашним животным. И что в ответ? Ты в последний момент идешь на попятный!
   Насупившийся Марк угрюмо фыркал, но не возражал. В отличие от дракона, чернокнижник устроился на самом солнцепеке, словно и не замечая опасного сочетания небывалой для этих краев жары и темного дорожного костюма. За спиной колдуна высилась неаккуратная шипастая куча, представляющая из себя сваленные вповалку фамильные доспехи: вороненые, с серебряным узором на пластинах. Доспехи рядом с чернокнижником смотрелись так же уместно, как крестьянское рубище рядом с утонченной принцессой.
   – Ты мне тут не фыркай, приятель. – Прикрыв голову согнутой рукой, Исала подставил лицо выгоревшему до белизны небу. – Я сам так фыркать умею – лес потом по двадцать лет отрастает. Лучше скажи: принцессу заказывал?
   – Заказывал.
   – Так забирай! Живи с ней долго и счастливо, наплоди детишек и перестань надоедать мне своей мрачной рожей.
   При упоминании гипотетических "детишек" чернокнижник явственно вздрогнул и отшатнулся; загромыхал сброшенный с вершины железной кучи шлем-череп. Получив наконечником декоративного рога по пояснице, Марк ругнулся и потер ушибленное место.
   – Вот! Сама природа намекает, что тебе надо прислушаться к моим словам и не артачиться.
   – Ничего она не намекает, это всего лишь банальная бездушная груда металлолома... – Зашвырнув злополучный шлем обратно, чернокнижник угрюмо посмотрел на друга: – Не собираюсь я жениться на твоей принцессе, что ты пристал! Она глупая, недалекая, эгоистичная девчонка, не приспособленная к реальной жизни. Да я удавлюсь с такой женушкой!
   – Прости-ка, – от удивления Исала даже приподнялся на локтях, – а ты чего ждал от принцессы крупнейшего королевства по нашу сторону моря?
   – Не знаю, но точно не этого! Простую милую девушку... добрую… хозяйственную... – под неверящим взглядом дракона колдун запнулся. – Что ты скалишься, Крылатый?!
   – Да ты романтик, друг мой. "Хозяйственная принцесса" – до такого еще додуматься надо! Ты что, всерьез считаешь, что их во дворцах учат стряпать и драить полы?
   Марк вместо ответа обиженно скривился, так что дракон предпочел улечься обратно и не видеть мрачное лицо чернокнижника. Вслепую Исале было проще вести затянувшийся на два дня и ни на йоту не приблизившийся к завершению спор:
   – В общем, так: ты сам на нее пальцем ткнул – сам и разбирайся. А слушать твои отговорки я устал.
   Тяжелый вздох Марка снова всколыхнул потревоженную кучу доспехов. Привлеченный дребезжанием, Исала скосил на приятеля один глаз. Чернокнижник с самым грустным видом ковырял землю и по одной вытягивал из накопанного холмика длинные лохматые былинки, словно бы стесняясь встречаться с приятелем взглядом.
   – Она красивая... – не отрываясь от своего увлекательного занятия, несколькими минутами позже признался колдун. – Но я же не знал, что под милым личиком скрывается фурия! Отпусти ты ее домой, Крылатый, и забудем об этом. Глупая затея: ну какой из меня рыцарь-освободитель и будущий муж в придачу? У меня башня двадцать лет без ремонта, огород сорняками зарос, прислуга сплошь рукодельная, на ходу разваливается... да и сам говорил: не мальчик я уже, мне эта принцесса без малого в дочери годится. Отпусти, а? Три дюжины как-то без жены прожил – и еще столько же протяну.
   – Нытик, – сурово припечатал дракон. – Потому и кукуешь один, что женщинам решительность нужна. Подвиги, поступки... да хоть в соседском дворе цветов нарвать! – а ты пока книгами не обложишься, да не просчитаешь все дюжину раз, и пальцем не пошевелишь. Скучный ты, колдун, зря я тебе помогать взялся.
   Исала сам от себя такого не ожидал, но рассердился он по-настоящему: безволие Марка вызывало глухое раздражение. Настроение стремительно упало куда-то к уровню земли, оставляя на душе горьковатый осадок. Песок уже не казался мягким, опущенная в воду ладонь явно подмерзла, и даже ветер окончательно разогнал курчавые облака, отдав небо беспощадному солнцу. Дракон мог лишь недовольно хмуриться, глядя на поддержку, оказанную природой Марку.
   Вдобавок, Исала почувствовал приближение чужака: кто-то посторонний пересек дальний защитный контур, прочерченный по границе владений дракона. Нарушитель определенно направлялся к дому Исалы: второй контур отозвался меньше, чем через пять минут. Удивило дракона то, что сигнал ощутился не привычным зудом в кончике ныне отсутствующего хвоста – наиболее чувствительной к магии части тела – а деликатным покалыванием в столь же эфемерном правом крыле. Словно бы незваный гость не ломился напрямик, а вежливо постучал в калитку.
   Исала не знал, "прицепился" ли Марк к его защитному контуру или выставил свои «звоночки» – но вскоре чернокнижник заерзал и пересел так, что бы видеть выбегающую из леса тропинку. По расчетам дракона, гость должен был объявиться минут через семь-восемь, однако расшалившееся любопытство не позволяло спокойно сидеть на месте. Перебравшись подальше от холодного ручья, Исала растянулся на пятнистом от подпалин склоне и принялся мысленно отстукивать хвостом секунды ожидания.
   До самого прибытия чужака друзья молчали, лишь раз коротко обменявшись и без того очевидным наблюдением:
   – Колдун.
   – А-га.
   Колдун на деле оказался колдуньей. Через ручей Исала не мог различить ее лица, но точно видел, что на маленькой серой лошадке – почти муле – сидит невысокая женщина. Всадница не спешила, позволяя лошадке идти размеренным, по-летнему ленивым шагом, и с интересом оглядывалась по сторонам. Защитные чары скрывали от ее глаз хозяина пещеры и его друга, но дракон быстро избавился от своего морока: ничего враждебного он в колдунье не чувствовал.
   Когда гостья достигла вершины моста, Исала приподнялся чтобы лучше ее рассмотреть. Как и все чистокровные драконы будучи оборотнем, Исала ценил красоту человеческих женщин: колдунью он нашел весьма привлекательной. Ладно скроенная фигурка с женственными изгибами, которые прижимаемая ветром легкая туника не столько скрывала, сколько подчеркивала; доброжелательное круглое лицо – уже лишенное юной наивности, но еще не обезображенное старческими морщинами; переброшенная через плечо длинная, матово-черная коса. Вдобавок – и для дракона это было главным – в ясных светло-карих глазах волшебницы читалось умное любопытство.
   Остановив лошадку у самого берега, гостья спешилась, приветливо кивнула друзьям и спросила негромким приятным голосом:
   – Я ищу дракона по имени Ис'Ала Сиал, принадлежащего к роду Осенних Ветров; это кто-то из вас, господа?
   Исала поднялся. Воспитание требовало стоя отвечать на приветствие женщины, обратившейся по родовому имени, да и выбранные колдуньей формулировки сулили долгую официальную беседу.
   – Я к вашим услугам, леди. С кем имею честь познакомиться?
   Волшебница кивнула еще раз, набросила повод своей лошадки на торчащий из перил моста декоративный шип и сделала несколько шагов в сторону дракона. Теперь, чтобы посмотреть Исале в глаза, ей приходилось чуть задирать голову, но хозяин пещеры по достоинству оценил эту ненавязчивую демонстрацию уверенности в своих силах. Уверенности вполне оправданной – придерживаемый до поры дар колдуньи приятно взбудоражил Исалу, отозвавшись пробежавшим по хвосту ворохом холодных мурашек.
   – Меня зовут Вельда Ханис. Я являюсь Хранительницей чести Трона при Дворе короля Вильгельма VII Прозорливого – правителя Деаны, лорда-протектора Говиса, Железных островов и содружества торговых городов Рево, а так же наследного владыки Хаваанских утесов, – на одном дыхании продекламировала колдунья. Коротко выдохнув, она продолжила заметно живее… и медленнее: – Насколько мне известно, в данный момент младшая дочь моего короля, принцесса Августина, похищена вами, господин Сиал. Я уполномочена вернуть ее во дворец.
   Услышав последнюю фразу, Исала удивленно фыркнул. В голове у него мигом оформился не слишком вежливый вопрос, задать который первым успел Марк; чернокнижник, проигнорированный миниатюрной, но жутко официальной волшебницей Вельдой, хохотнул и ехидно осведомился:
   – А что же это, во всей Деане, Говисе, на Железных островах и в целом содружестве торговых городов перевелись славные рыцари, что спасением прекрасных принцесс теперь занимаются прекрасные дамы?
   Вельду насмешка задела, но из себя не вывела. По-военному расправив плечи и резко вскинув голову, так что ее макушка оказалась ровнехонько на уровне плеча Исалы, она не произнесла даже – прочеканила каждое слово сердитой отповеди:
   – Орден Хранительниц чести Трона существует более двадцати лет, господа, и все эти годы его сестры обеспечивают безопасность принцесс Деаны. Король Вильгельм VII мудро и дальновидно оберегает своих дочерей, не допуская смешения вопросов престолонаследия и королевской благодарности. Орден гарантирует целостность монаршей семьи и препятствует неизбежным в подобной ситуации, – Вельда плавным жестом обвела холм, скальный козырек, а так же стоявшего напротив дракона, – неравным бракам.
   Исала не удержался, скосил глаза на подавившегося новой колкостью Марка. Чернокнижник смущенно кашлянул и сделал вид, что его здесь нет, и что заговаривать с колдуньей он ну никак не собирался. Сама того не ведая, Вельда нашла свежую болевую точку и этим подсказала дракону многообещающую комбинацию.
   – Так вы сюда вызволять принцессу Августину приехали? – самым дружелюбным, даже светским тоном поинтересовался Исала, переводя внимание гостьи с Марка на себя.
   – Мне поручено обсудить с вами вопрос ее освобождения, – важно кивнула та. – В случае же, если переговоры окончатся неудачей, я обязана разрешить проблему любым иным способом.
   – Зачем же нам доводить до проблем? Мы люди взрослые, умные – сумеем договориться по-хорошему.
    Дракон понапрасну времени не терял. Подцепив Вельду под локоток, он осторожно потянул ее прочь от Марка. Мрачное ехидство чернокнижника было бы некстати, ведь Исала заметил только-только зародившуюся симпатию в глазах гостьи. Хозяин пещеры и себя ловил на том, что сожалеет об отсутствии у Вельды крыльев: будь она не человеком, а драконом, он бы плюнул на свою летнюю пассивность и приударил бы за симпатичной ведьмочкой.
   – Госпожа Ханис, давайте поговорим с вами как мудрый дракон с мудрой женщиной, – убедившись, что расстояние до Марка достаточно велико, Исала с самым заговорщицким видом склонился к Вельде. – Вам нужна принцесса, а мне нужно спокойствие и небольшая услуга. Вы посчитаете такой обмен равноправным?
   – Какого сорта услуга вас интересует?
   Колдунья едва заметно напряглась, высвободила локоть из мягкой хватки дракона и скрестила руки под грудью. Исала мысленно вздохнул: сейчас ему особо остро хотелось, что бы Вельда все же принадлежала к его племени. Но в жилах колдуньи не текло ни капли огненной крови, по сему дракону пришлось забыть о мечтах и сосредоточиться на запланированном деле:
   – Ничего предосудительного, абсолютно ничего предосудительного. Всего лишь маленькое дружеское одолжение: поговорите с Марком.
   – С ним? – ведьмочка чуть отвела плечо, указывая на оставшегося за ее спиной чернокнижника.
   – Именно. С Маркеусом Альваром – чародеем, моим другом и моей же величайшей головной болью.
   Вельда не дослушала дракона. Уже безо всякого изящества обернувшись через плечо и вытянув шею, она во все глаза уставилась на заерзавшего от столь пристального внимания Марка.
   – Альвар? Тот самый Альвар, "Кодекс Деструктивных Чар" которого издали с подзаголовком "Славнейшая книга позорнейшего из сыновей Высокого искусства"? – Через несколько мгновений колдунья оторвала взгляд от Марка и вернулась к беседе с Исалой. – Первый из официально признанных чернокнижников по эту сторону моря, которому подарили целый майорат – лишь бы он не вздумал обосноваться в столице?
   Хозяин пещеры по драконьей привычке тихо фыркнул, выпуская из ноздрей две витые струйки дыма. В свое время Марк на прямой вопрос ответил, что земля досталась ему по наследству, от тихо почившего в своей постели отца. Знал же, хитрец, о неосведомленности Исалы касательно происходящего у людей. Тот факт, что чернокнижник не просто числился владельцем полуразвалившейся башни в предгорьях, а был полноправным сеньором и даже дворянином, оказался для дракона открытием. Само собой, в таких обстоятельствах вопрос брака и наследников следовало решать с особым тщанием.
   Исала и решал.
   – Вижу, вы прекрасно осведомлены о личности моего друга, – с прежним тактом продолжил дракон, вновь цепляя локоток ведьмочки, – признайтесь, вы часом не его горячая поклонница?
   Вельда коротко рассмеялась, перехватывая руку дракона так, что бы опираться на его предплечье. Добродушный смех колдуньи заставил Исалу улыбнуться в ответ, хотя он и не понимал, что именно в его словах так развеселило гостью.
   – Ну что вы, господин Сиал! Я предпочитаю восхищаться мужчинами, которые родились лет за сто до меня – меньше шансов встретить их в реальной жизни. Относительно же вашего друга… он настолько заметная в магических кругах фигура, что я не могла не удивиться, столкнувшись с ним здесь. Впрочем, и представлялся он мне несколько иным... – Вельда выдержала короткую – ровно на четыре шага – паузу и пояснила: – вдвое старше, наверное. Впрочем, возраст не умаляет заслуг мастера Альвара; его "Кодекс" – замечательная книга, настольная практически для любого мага, имеющего дело с боевыми чарами. Могу честно вам признаться, что почерпнутые оттуда знания не раз спасали мне жизнь.
   – Тогда, полагаю, вы не откажетесь потратить час-другой своей драгоценной жизни на беседу с вашим косвенным наставником?
    Исала не столько спрашивал, сколько констатировал очевидный факт. Интерес в глазах Вельды не прятался за напускным равнодушием, и дракона несказанно радовало то обстоятельство, что Марк так быстро стал объектом подобного интереса. Чернокнижник никогда не умел обращаться с женщинами; впрочем, будь у него этот талант, и не потребовалось бы хитрой комбинации с похищением принцессы и разыгрыванием спектакля-освобождения.
   – О чем же вы предлагаете мне с ним побеседовать?
   – На самом деле – о чем угодно, госпожа Ханис. – Повинуясь интуитивному желанию говорить открыто, хозяин пещеры решил не скрывать свои мотивы. Он печально вздохнул и в немой мольбе сжал лежащую на его руке ладонь ведьмочки. – Он, видите ли, неудачно влюбился.
   – Безответно? – удивленно вскинула бровь Вельда.
   – Хуже: заочно. И светлая фантазия не выдержала столкновения с грубой реальностью. В результате чего я имею сомнительное удовольствие второй день к ряду слушать жалобы на несправедливое устройство мироздания, проедающие мне плешь до самого хвоста. Сами понимаете, в таких обстоятельствах ваше появление иначе как подарком Творцов и не назовешь; необременительная беседа с умной, обворожительной и думающей женщиной – что может быть лучшим лекарством?
   – Пара недель уединения?
   – Шутите? – Исала фыркнул еще раз, уже не так аккуратно: вырвавшийся дым на мгновение заволок глаза. – Он и так-то из своей башни вылезает только по большим праздникам... Знаете, Высокое искусство как-нибудь переживет, если свой новый шедевр Марк допишет на пару лет позже. А я вот за друга волнуюсь.
   – Действительно, волнуетесь.
    Нотки в голосе Вельды были странные: не то удивленные, не то восторженные – Исала не разобрался; но одобрение услышал отчетливо. Тем не менее, колдунья не торопилась принимать решение; мерно вышагивая вдоль озера, она перебирала висящую на поясе связку амулетов и бросала на дракона задумчивые взгляды.
   Когда они дошли до самой границы леса (молодого ельничка, еще с весны распространявшего упоительный запах свежей хвои и смолы), колдунья убрала ладонь с руки Исалы и остановилась напротив него. Оглядев дракона с головы до пят и обратно, Вельда решительно произнесла:
   – Договариваемся так: я делаю все возможное, чтобы вернуть вашему другу хорошее настроение и веру в прекрасный пол, а вы освобождаете принцессу Августину и даете письменную гарантию, что в ближайшие двадцать лет не попытаетесь украсть кого-либо из наследниц Деаны. Мне рекомендовали вас, господин Сиал, как мудрого и честного дракона, держащего свое слово, так что я верю в вашу порядочность. Вас устроят такие условия?
   – Более чем! – Исала восторженно улыбнулся, с трудом подавляя в себе желание крепко обнять ведьмочку.
   – Тогда могу я попросить вас добавить в это соглашение еще один пункт? Более… личный.
   Ярко выписанная на лице Вельды неуверенность сбила дракона с толку. Колдунья, переминаясь с ноги на ногу, растерянно почесывала кончик носа (дивного, слегка загнутого носика с хулиганской горбинкой – красноречивым следом давнего перелома) и улыбалась на редкость смущенной улыбкой. Исала сглотнул, выдохнул тончайшую струйку пара и медленно, тревожно кивнул.
   – Если это будет не слишком нагло с моей стороны, господин Сиал… я хотела бы попросить пару ваших чешуек. На реагенты.
   – Не самая тривиальная просьба, госпожа Ханис, – после краткой паузы осторожно произнес Исала. Как бы ни понравилась ему колдунья, а о предусмотрительности забывать не следовало. – Сами понимаете, необходимы гарантии, что вы не используете мой... подарок мне же во вред.
   В глазах Вельды возмущение полыхнуло злым огнем; только возраст и выдержка помогли Исале не взвиться в испуге. Было нечто несомненно комичное в том, что внушительный и в человеческом облике дракон опасается миниатюрной ведьмочки, – но Сиал трезво оценивал могущество стоящей напротив него женщины. Быть может, она и не обладала силой Маркеуса Альвара, но магии в ее крови хватило бы поджарить вполне конкретный драконий хвост.
   – Господин Сиал... Вам придется поверить мне на слово – ровно так же, как я верю вам.
   Голос у колдуньи прозвучал – звонче колокольной бронзы, Исала даже вздрогнул от неожиданности. И понял, что рискует по собственной глупости упустить редчайший шанс.
   – Хорошо. Вы правы, Вельда: будем доверять друг другу. – Исала улыбнулся – аккуратно, не демонстрируя два ряда острейших треугольных зубов – и протянул ведьмочке руку: – Считаем нашу договоренность состоявшейся. Если вы не возражаете, я немедленно займусь своей частью платы.
   – А я – своей, – голос Вельды потеплел, в глазах снова заблестели лукавые огоньки. – Не стоит затягивать, у нас не так уж много времени.
   – Это как посмотреть, госпожа Ханис. Насколько я успел изучить повадки принцессы, проснется она не раньше, чем часа в два пополудни...
   Вельда засмеялась: негромко и деликатно, прикрывая рот узкой ладошкой:
   – Да вы образец галантности, господин Сиал! В вашем плену порядок мягче дворцового. Даже немного жаль, что ведьмы интересуют вашего друга – а не вас.
   Удаляющуюся спину направившейся к Марку ведьмочки Исала рассматривал несколько секунд, после чего спохватился и догнал свою гостью. Всю дорогу до пещеры в его голове крутилась простенькая полумысль-полунадежда: "Может, хоть капелька огня?"
   Вельда то ли догадывалась о размышлениях дракона, то ли радовалась удачному разрешению дела – Исала видел, что с лица колдуньи не сходит мягкая полуулыбка.

   Неделю спустя история о похищении принцессы и ведьме-спасительнице осталась в голове Исалы приятным далеким воспоминанием. Дракон, придаваясь законной послеобеденной неге, наслаждался дремотным течением мыслей – от одного образа к другому, ни на чем не задерживаясь. Было жарко. Распластавшись по всему склону – так, что кончик одного крыла покоился на полпути к пещере, а другого на целую фалангу погрузился в ручей – Исала впитывал солнечное тепло. Под самым носом дракона тлели угольки; над ними покачивалась металлическая плетенка с листьями табака. Ароматный дымок обвивал чешуйчатую морду Исалы и смешивался с его дыханием.
   Подниматься дракону было лень, так что на хаотичные перебежки Марка он реагировал недовольным подергиванием хвоста. Чернокнижник, несмотря на усилившуюся жару и полное отсутствие на небе облаков, развил бурную деятельность с самого полудня. Почему непонятные сборы происходили в такой спешке, Исала не знал – но догадывался, что это как-то связано с ночными бдениями Марка. С того самого момента, как Вельда и принцесса покинули драконью пещеру, колдун потерял всяческий сон. Ночи напролет он то что-то рисовал на влажном песке, узкой полосой протянувшемся вдоль ручья, то черкал пером в ворохе бумажных клочков, то пугал лесную живность чарами и руганью. Так продолжалось семь дней – вплоть до сегодняшнего.
   – Крылатый!
   – М-м-м?.. – Дракон от души заглотнул табачного дыма, пару секунд подержал его в пасти и выдохнул чередой пушистых колечек. – Чего тебе, беспокойный?
   – Ты в столицу в ближайшее время не собираешься?
    Марк промелькнул перед мордой Исалы стремительной, но чересчур уж пыльной птицей: жара брала свое, и колдун был вынужден отказаться от вечного черного костюма, сменив его на мышасто-серый. В сочетании с бледным лицом, всклокоченными темными волосами и серыми же глазами он придавал худощавому чернокнижнику вид линялого, побитого молью чучела цапли. Исала покрутил образ в голове, решил, что сравнением весьма доволен, и только после этого ответил на вопрос колдуна:
   – Планов не было... А ты что, собрался?
   – Да я Вель... той ведьмочке обещал ее гипотезу по поводу малого дестабильного цикла проверить, а метку на посыльного не бросил. Придется лично съездить – рассказать о результатах; мелочь, конечно, но не оставлять же обещание невыполненным.
   Напускное равнодушие чуть ли не пританцовывающего на месте чернокнижника смешило Исалу, но нынче дракон был великодушен. Проще говоря, лень победила желание поострить, и он почти добродушно произнес:
   – Ясно... Можно и съездить, только не рассчитывай добраться туда на моей шее: за месяц они дракона бояться не перестали. А мне как-то не хочется получить по брюху из баллисты.
   Колдун заметно приуныл, но спорить не стал. Вместо этого он умчался к куче доспехов, всю неделю провалявшихся рядом с мостом, выдернул из нее длинный ремень и принялся обматывать им расползающуюся кипу бумаг. Дракон шумно выдохнул: суетливость приятеля вызывала противную рябь в глазах.
   – А когда мы поедем? – Разобравшись со своими записками, чернокнижник вернулся к дракону. Марка не смущало, что Исала смотрел на него сквозь вырывающиеся из ноздрей струйки дыма, не имеющие никакого отношения к истлевшему табаку: развившего бурную деятельность колдуна сейчас не остановила бы и ватага конных рыцарей в полном облачении.
   – Когда жара спадет. Слушай, чароплет, ну что тебе неймется, а? Потерпи, никуда твоя ведьма от тебя не денется.
    Вместо того, что бы огрызнуться, Марк насупился и действительно оставил приятеля в покое. Исале, правда, показалось, что чернокнижник пробормотал себе под нос некое заковыристое ругательство (отчетливо прозвучало лишь "Ящерица бездушная!"), однако же переспрашивать и уточнять дракон не захотел.
   Убедившись, что колдун отошел достаточно далеко, Исала мысленно потянулся к собственной метке-зову. Ему, в отличие от Марка, классический, проверенный веками предлог для личной встречи не требовался, и дракон без зазрения совести "постучал" к Вельде.
   Колдунья ответила сразу; в ее интонациях легко читалась лестная смесь удивления и радости:
   "Господин Сиал?"
   "Славный день, госпожа Ханис, – дракон ощутил, как уголки пасти сами собой расползаются в приветливом оскале-улыбке. – Как ваши дела?"
   "Замечательно, теперь же – еще лучше, – голос ведьмочки окрасился веселым лукавством. – А ваши?"
   "Ничуть не хуже ваших, дорогая моя. Планирую небольшое путешествие".
   "Далеко ли?"
   "Проводить моего славного друга Альвара до столицы. Кажется, при встрече он позабыл у вас кое-что из личных вещей, и теперь хочет забрать свое имущество обратно".
   Ответом на шутливый намек было напряженное молчание. Даже не слыша Вельду, дракон ощутил хаотичный бег ее мыслей; в итоге ведьмочка остановилась на нейтральной формулировке:
   "Неужели? Какое, позвольте спросить?"
    Едва различимые в словах колдуньи отголоски той самой колокольной бронзы заставили Исалу расхохотаться вслух. В беседе же он продолжал «держать лицо».
   "Как минимум спокойствие. Однако я опасаюсь, что сердце тоже осталось где-то у вас. Вам оно случайно не попадалось, госпожа Ханис?"
   Вельда молчала так долго, что дракон побоялся и вовсе не дождаться ответа. Лишь в самый последний миг, когда он уже потянулся разорвать связь, колдунья тихо произнесла:
   "Я поищу его до вашего приезда... Но не стану обещать мастеру Альвару, что смогу вернуть утраченное".
   Удивленно фыркнув на деле, мысленно Исала протянул многозначительное "О-о-о...". Чем окончательно смутил ведьмочку, и она, скомкано попрощавшись, поспешила завершить разговор.
   Дракон оценивающе посмотрел на Марка, уже собравшегося и прилегшего отдохнуть на берегу озера. Вспомнил невысокую ладную фигурку Вельды, умные светло-карие глаза и длинный носик с горбинкой. Проводил взглядом оббежавшее краешек неба облако. Перевернулся на спину, разметал крылья и когтями левой передней лапы почесал кусочек голой шкуры на груди – там только-только начала отрастать молодая чешуя.
   Исале было славно. Он любил это беззаботное лето, насмешливую ведьмочку Вельду, суматошного приятеля-чернокнижника и самого себя, находчивого и дальновидного. А еще он любил ручей, приятно холодящий перепонку левого крыла.
    Пожалуй, он любил весь мир, состоящий из этих деталек.

    (c) Миф, март-апрель 2012

@темы: Сказки и истории, "Отражения весны"

---

Отражения весны: "Возлюбленные дети мои"

1. Тёмная сторона
2. Светлая сторона

Отражения весны
Возлюбленные дети мои
(тёмная сторона)

    Вот уже вторую декаду у Исы были тёплые руки. Это обстоятельство не столько тревожило Старшую, сколько заставляло устало потирать ноющие виски. Здесь, в подземном логове Братства пасынков Маккала, нашлись бы дела и поважнее тёплых рук, но Иса-то знала, о чём говорит эта мелочь. Опять приступ… и как не вовремя – этой осенью дела Братства не оставляли Старшей свободного времени. Не было его и ранее, но всегда находилось кому поручить рутинные заботы. А сейчас… Не доверять же деньги и пропитание Циско.

    Паяц коротал время тут же, в отделённой от общей пещеры каморке Старшей. Его не тревожили мелкие заботы Братства и личные беды их лидера: Циско, не просто отмеченный Маккалом, а сполна обласканный богом умалишённых, считал быт скучным. Вот и теперь он, пританцовывая, бродил по каморке и напевал сочиняемую на ходу песенку. В виршах паяца умещались звонкие монетки на столе Старшей, её серые глаза, прибрежные патрули городской стражи и принесённые три дня назад дурачком Таббой тушки кроликов. Циско рифмовал легко, на ходу, лишь изредка останавливаясь и в задумчивости дёргая себя за кончик острого носа.
    При этом три хвоста на колпаке паяца, усыпанные бубенчиками как можжевеловый куст ягодами, подпрыгивали и оглашали комнату мелодичным звоном.
    Недолго понаблюдав за Циско, Старшая вернулась к разложенным на столе кучкам меди. Денег у Братства оставалось совсем немного, до конца месяца, а с тратами на предстоящую зиму – и вовсе до следующей декады. Кое-что должны были принести отправившиеся на заработки Ирф и Табба, но Иса не особо рассчитывала на их гроши. Её травы, зелья полоумного Емиха… этого тоже было мало. Оставалось надеяться, что у покровительствующих пасынкам Маккала «Длинных ножей» найдётся работа для кинжалов Циско.
    – Старшей скучно?
    Иса испуганно вздрогнула. Размышления о деньгах настолько заняли её, что она не услышала подобравшегося со спины паяца; даже разноголосый хор бубенцов не предупредил задумавшуюся главу Братства.
    – Старшей грустно, милый мой. Нам опять не хватает монеток на зимние припасы.
    – Звонких монеток? – паяц дёрнул левый хвост колпака и захихикал. – Ножик попляшет, Циско попляшет – будут детишкам обновки, да-да! Старшей будет весело.
    – Конечно, Циско, конечно...
    Порой это пугало Ису сильнее собственной болезни: умение Циско убивать и получать от убийств удовольствие. Братство принимало всех обласканных Маккалом, но его члены были мирными, почти безвредными сумасшедшими – паяц таким не был. То, как он владел оружием, могло сравниться разве что с его же беспечностью: почти животным презрением к смерти. С того самого момента, как три года назад Циско появился в Братстве, он всем напоминал Старшей дикого зверя: стремительностью, игривостью, жестокостью. Даже обликом.
    Невысокий, жилистый, с короткими руками-лапами… Улыбка, которой он встречал каждую фразу своей обожаемой Старшей, была по-кошачьи злой: бледные крепко сжатые губы кривились двумя острыми дугами. Для безумца в этой улыбке было слишком много предвкушения.
    И на ласку он напрашивался, как напрашивается пёс: подставляя лохматую голову под протянутую к монетам ладонь.
    Иса рассеянно потрепала рыжие пряди, взяла из рук Циско шутовской колпак и надела его на голову паяца, аккуратно убрав под потрёпанный алый бархат несколько выбившихся волосков. После чего решительно смахнула деньги в ящик, оставляя лишь выделенную на сегодня стопку.
    – Ты будешь мне нужен.
    – И ножички тоже? – с надеждой спросил паяц.
    – И ножички. Пойдём к наглецам, что обидели Бернора, а потом к Каваджио – отдавать заказ. Будь начеку.
    Циско разом посерьёзнел и обвёл каморку тревожным взглядом. Но надолго безумца не хватило – стоило им с Исой выйти в общий зал, как паяц вернулся к своим песенкам и вертлявым пританцовываниям. Только бросалось в глаза, что он нет-нет, да прикоснётся к рукоятям висящих на поясе кинжалов.
    Просторная, освещённая проникающими сквозь колодцы воздуховодов лучами солнца, пещера встретила Ису размеренной жизнью Братства.
    В ближайшем углу, у посвящённого хохочущему Маккалу и целительнице Лидаан алтаря копошилась старуха Увра; встав на колени, она с болезненной аккуратностью полировала основания статуэток-идолов. Рядом со старухой, в центре солнечного пятна, устроилась с шитьём Авали – скандальная, резкая женщина, следящая за бытом Братства. Вполголоса она ворчала на Увру: дескать, Маккалу не нравится, когда по его воплощению возят грязной тряпкой. В ответ старуха скрипела, что тряпка чистая, а возомнившей себя говорящей с богами Авали лучше тщательнее класть стежки.
    У входа разрисовывали прикрывающую коридор дерюжку Сод и Тамм – семилетние мальчишки-близнецы, мать которых до самой смерти не покидала убежища. Сорванцы были единственными «пасынками», к чьему разуму не притронулся Маккал. Иса ещё надеялась, что мальчишки успеют подрасти и уйти до того момента, как их головы затуманит воздух Братства, но с каждым годом шансов оставалось меньше и меньше. Им здесь нравилось: клянчить мелочь, красть у Емиха зелья и краски, бегать от стражников… быть беспечными зрячими детьми среди трёх дюжин взрослых слепцов.
    Шуганув сорванцов (на пританцовывающего рядышком Циско они покосились с испуганным обожанием), Иса отправила их собирать членов Братства. Старшей перед уходом надо было раздать указания: отправить Авали с Тимпой за покупками, забрать у Ирфа и Табба заработанные за день монеты, поручить Бернору сходить к пасечникам за свечами для алтаря, взять у Емиха последние зелья из заказа «Длинных ножей»… привычные дела Братства, разбавленные празднованием Дня милосердной Лидаан, который безумцы отмечали наравне с прочими нищими и убогими. И всё же голова Исы целиком была забита предстоящей встречей с угрожавшими «пасынкам» бандитами. В последний момент, когда прочие члены Братства уже собрались вокруг, Старшая отправила Сода за одноруким Клавусом. Бывший солдат, до сих пор не отпустивший призраков своих друзей-вояк, ещё помнил каким концом держать меч.
    Братство слушало указания молча, и Старшей удалось расправиться с поручениями за четверть часа – небывалая удача, если имеешь дело с безумцами и детьми. Оставив Авали следить за исполнением указаний, Иса позвала Циско, растолкала задремавшего в уголке Клавуса и покинула пещеру. Путь узкими коридорами вёл наверх, на первый ярус трущоб; встреча была назначена в одном из примыкающих к рынку тупиков.
    Всю дорогу Иса ощущала неясное беспокойство. Она не знала, куда деть руки: то скрещивала их под грудью, то сцепляла за спиной, то касалась оголовья короткого меча, висящего на поясе. Ни одно положение не казалось удобным: проклятое тепло жгло кожу изнутри, от кончиков пальцев взбираясь почти до локтей. Чудилось, что если задрать рукава латаной рубашки, въевшееся пламя осветит коридор не хуже факела. Иса знала, что её ощущения и беспокойные, обрывчатые мысли – симптомы грядущего приступа, игнорировать которые Старшая не могла, но и пугаться не видела смысла. Лишь сквозь стиснутые зубы она ругала не вовремя обострившуюся болезнь, привлекая своим полушёпотом внимание Циско.
    Звон бубенчиков на колпаке паяца и был последним, что Иса услышала, прежде чем жаркая ладонь Маккала легла ей на глаза. Звон бубенчиков – и пропетое нарочито детским голосом «Солнышко греет – дураков веселит… солнышко греет – Старшая спит».
    Это действительно напоминало сон – долгожданный отдых в мягкой постели после тяжёлого, бесконечного дня. Раздражавшее тепло внезапно стало маняще-уютным, тело лёгким, а мысли – необременительными. С мимолётным любопытством Иса наблюдала, как жёлтый туман заволакивает стены коридора, приглушает шум раскинувшихся над головой трущоб и голос встревоженного Клавуса. Даже песенка Циско зазвучала далеко-далеко, чуть ли не с другого конца города. Исе было хорошо; так хорошо и спокойно, как бывает только засыпающему подле матери ребёнку.
    Однако за коротким обмороком следовало пробуждение. Иса знала, что, открыв глаза, увидит не только сидящего на корточках Циско – глуповато улыбающегося и гладящего Старшую по волосам – но и торчащий из пустого рукава Клавуса скелет змеи.
    Скелет шевелился и таращился на Ису хрупкими пустыми глазницами желтоватого цвета.
    Первый приступ случился с Исой дюжину лет тому назад, когда ей только исполнилось двадцать, и с тех пор подарок Маккала не отпускал Старшую дольше чем на три-четыре месяца. Отвратительные, невообразимые монстры, которых она видела вместо людей, сами по себе были сумасшествием, но болезнь шла дальше: она превращала речь в визг и рычание, ощущение тёплой кожи под рукой в шероховатость шкуры, а привычные жесты и движения – в схватки одичалых чудовищ. В то же время, Иса всегда понимала суть происходящего вплоть до последнего произнесённого слова.
    В этом заключалась главная насмешка её безумия: знать природу вещей, потеряв всякую связь с их обликом.
    И ещё. Почему-то единственным, кого сумасшествие Исы не обращало в тварь, оказался Циско. Хвосты на шутовском колпаке загибались витыми рогами, глохли намертво вросшие в кость бубенцы, но сам паяц оставался ровно таким же, каким Старшая видела его в здравии. Именно этим он привлёк внимание Исы, появившись в Братстве. Именно ему – убийце с мутным разумом – она позволяла оставаться рядом с собой во время очередного приступа.
    Вот и сейчас, оправившись, Иса старалась глядеть на по-прежнему весёлого Циско, избегая Клавуса и его шипящей змеи. Даже выйдя на поверхность, к оживлённому трущобному рынку, Старшая почти не отводила глаз. Так она могла укрыться от кровавой свалки гротескных чудовищ, в которую её разум превращал обыкновенную рыночную суету. Но оставались ещё запах гнили и слизь под ногами, заставляющие тошноту подкатывать к самому горлу. Шутка Маккала, подарившая начисто лишённой воображения Исе столь яркое безумие, была злой.
    Довольно быстро членам Братства удалось миновать круговерть ядовитых когтей, скорпионьих жал и гребенчатых шкур, и тишина безлюдного тупика немного успокоила Ису. Она расправила плечи, оглядела свою маленькую армию, проверила, легко ли выходит меч из ножен… Зеленовато-бурая дыра в небе, в видениях Старшей заменявшая солнце, подсказывала полдень – обговорённый час.
    Представители «Свободного яда» появились с заметным опозданием. Как и «пасынков», их было трое: два охранника и переговорщик; голова саранчи у одного, фасеточные глаза и костяной панцирь у другого, волчье тело с непропорционально длинными, изломанными в десятке мест лапами – у третьего. Заметив «пасынков», волк сделал пару шагов вперёд, тем самым обозначив своё лидерство.
    Посторонний, сумей он заглянуть в больной разум Исы, нашёл бы эту беседу достаточно кошмарной чтобы самому двинуться умом. Волк рычал, скулил, выдёргивал из лап осколки переломанных костей – а Иса знала, что чудовищная пантомима означает конкретные требования: сколько должно платить «Яду» Братство и какие приказы выполнять беспрекословно. В свою очередь, глава безумцев отвечала человеческими словами – но из её горла вылетали скрипы и шорохи, породить которые мог только терзаемый ураганом лес. Волк понимал. В треске ломаемых ветвей и стоне покорёженных стволов он слышал решительное «Нет» и угрозу пожаловаться влиятельным в трущобах «Длинным ножам».
    Упорные и бесполезные, переговоры закончились тем, что волк взбеленился. Выпучив бельмастые глаза, он вскинул исчерченную полосами крови и белого меха лапу и двинулся на Ису. Старшая даже не шелохнулась, хотя и знала, что на лице переговорщика написана ярость, а в руке зажат меч, на добрую ладонь длиннее её собственного. Лишь когда между ней и волком осталось меньше полутора метров, Иса отпрыгнула и выкрикнула одно-единственное слово:
    – Циско!
    И, как и облик полоумного паяца, сумасшествие оставило его имя неизменным.
    Иса не вмешивалась, оставив своего весёлого безумца одного противостоять троим бандитам. Клавуса же, чья змея, шипя и плюясь дымящейся слизью, тянулась к висящему у бедра вояки мечу, отправила сторожить вход в тупик. Оба они со своей неуклюжей медлительностью и тяжёлой сталью помешали бы вошедшему во вкус паяцу. Кинжалы в его руках мелькали с такой скоростью, что чудилось будто бы они изгибаются на манер хвостов шутовского колпака.
    Вскоре тот из разбойников, кому досталась голова саранчи, упал на землю; вокруг его тела медленно расползлась кипящая желтовато-бурая лужа. Второй – панцирник – присоединился к нему полдюжины ударов спустя. По затравленному взгляду волка было ясно, что сражение с одержимым убийцей ему не выиграть, но оборонялся он изо всех сил. И всё равно, короткий меч не успевал за двумя кинжалами; Иса видела, как вначале один клинок Циско прошил тело переговорщика насквозь, а затем и второй рубанул по горлу, отделяя волчью голову от тела.
    В то же время представитель «Яда» остался с головой на плечах и серьёзной, но не смертельной раной в боку. Картинки плыли, наслаивались одна на другую и по очереди покрывались мелкой водяной рябью. Испуг… он единственный мог хоть ненадолго вернуть ясность мыслей во время приступов. Испуг такой силы, что сам Маккал соглашался делить с ним разум своей падчерицы.
    Так глубоко Старшая умела переживать только за Циско.
    К тому моменту, как Клавус отвёл в сторону потерявшего всяческий интерес к поверженным врагам паяца, Иса уже решила, что делать дальше. Однорукого воина она послала собрать членов Братства в логове и выставить охрану. Циско же, любующемуся кровавыми разводами на кинжалах, велела следовать за собой. Путь главы «пасынков» и хихикающего паяца опять шёл через подземелье, прямо к тайному входу в резиденцию «Длинных ножей».
    На деле дорога была не так уж длинна, но Исе почудилось, что шли они не меньше часа. Объяснялось это не только восприятием, искажённым болезнью: Циско, отошедший от эйфории успешной драки, притих и погрустнел. Оборачиваясь, Старшая видела написанную на лице паяца растерянность; такое случалось с ним крайне редко, лишь когда ненадолго возвращался разум и сквозь личину проступала личность. В такие мгновения Циско казался до отвращения чужим: понимание стирало даже вечную усмешку, превращая хохочущую маску в плачущую.
    Одни глаза у него оставались прежними: выцветшей смесью карего и зелёного, по краю радужки обведённой чёрной каймой. Маккаловы глаза.
    Апатия Циско исчезла так же быстро, как и любое другое его состояние, отличающееся от вечной беспечности. Стоило Исе постучать в неприметную дверь, которой оканчивалось одно из многочисленных ответвлений катакомб – паяц в тот же момент начал насвистывать. Открывшего им члена «Ножей» Циско поприветствовал по-детски широкой улыбкой и вопросом, где они могут укрыться от дождя. Знакомый с Братством наёмник вопрос проигнорировал, вместо этого предложив Исе проводить её к главарю. Старшую «пасынков» в лицо знало большинство «Ножей», даром что она нынешнего своего проводника видела в облике изъеденного молью чучела медведя.
    Особняк-резиденция «Ножей» раньше принадлежал богатенькому аристократу, тоже не оставленному милостью Маккала: заблудиться в хитросплетении коридоров было проще, чем найти верный путь. Иса целиком доверилась проводнику, даже не пытаясь вспоминать дорогу, которой ходила не раз и не два. А вот разошедшегося Циско интересовал каждый закуток лабиринта: паяц дёргал запертые двери, искал под линялыми гобеленами тайные ходы и всё норовил умчаться вперёд провожатого. Иса усталыми окриками возвращала безумца к себе и раздражённо отчитывала; пристыженный, несколько мгновений он покорно следовал за Старшей, затем вновь убегал. Любопытство паяца мог вызвать любой отблеск света или донёсшийся из-за угла обрывок разговора.
    В небольшой приёмной, предваряющей кабинет главы «Ножей», Исе пришлось оставить Циско на попечение наёмников: они слишком часто видели полоумного убийцу в деле, чтобы пустить его к лидеру. Саму Старшую попросили отдать меч и не стали обыскивать – что Иса сочла за благо, ибо её мутило при одной мысли о прикосновении кого-то из освежёванных псов, стороживших Каваджио. Обострившееся безумие с равной злой силой коверкало всех: и врагов, и соратников.
    Слабым утешением служило то обстоятельство, что к виду друзей можно было попытаться привыкнуть.
    Иса уже не испытывала прежнего страха, глядя на раскинувшегося по всей комнате серебристо-алого змея: массивное чешуйчатое тело вилось по полу, креслам и широким подоконникам. Увенчанная загнутыми вперёд рогами треугольная голова возлежала на письменном столе, среди чернильных пятен и вороха свитков. На появление Исы она отреагировала, только когда Старшая пробралась меж пульсирующих колец и уселась на единственный свободный стул.
    Новость о появлении в трущобах молодой банды, старающейся подмять под себя «пасынков», Каваджио не обрадовала – кончиком хвоста распахнув дверь, он втащил внутрь одного из псов и приказал выслать небольшой отряд на защиту Братства. Иса хотела присоединиться к наёмникам, но змей и слушать ничего не стал о подобном риске. Вместо этого он предложил Старшей решить общие дела, накопившиеся у «Длинных ножей» и Братства: заказы, оплата, новые услуги… Ису тянуло проучить напавших на её людей наглецов, но в то же время она помнила и о необходимых безумцам деньгах.
    И о ждущем за дверью Циско, кинжалы которого требовались Каваджио этим вечером, Старшая помнила тоже.
    Когда дела были обговорены, расписки получены, а тяжёлые монеты спрятаны в кошель, видимые из окна кабинета солнечные часы показывали четыре часа дня. Наёмники Каваджио ещё не вернулись, и лидер «Ножей» отправил Ису домой в сопровождении второго отряда. Только Циско он попросил оставить в особняке, намекая на скорое «дело».
    Паяц, окружённый небольшой толпой рядовых наёмников – он то ли пел очередную скабрезную песенку, то ли развлекал публику прицельным метанием кинжалов – встретил свою Старшую со щенячьим восторгом. Исе даже пришлось на него прикрикнуть: без грубого приказа Циско отказывался оставить её в покое и перестать хватать за руки. Звонкий от гнева голос Старшей произвёл на паяца магическое воздействие: тот затих, весь как-то сжался и ссутулился, и дальнейшие поручения выслушал молча.
    Глава Братства покидала особняк с тяжёлым сердцем. Муть на душе сочетала и страх за оставшегося с «Ножами» Циско, и безграничные в его отсутствии видения, и глухую усталость. Молчаливый конвой, превращённый Маккалом в эпизод кошмарного сна, не мог отвлечь Ису от тяжёлых мыслей: каждый шаг, приближавший к дому, загонял всё глубже в тоскливый омут. Эта серая хандра хорошо была знакома Старшей, но единственное лекарство от неё она оставила за спиной – доверив его наёмникам и головорезам, любую жизнь взвешивавшим на денежных весах.
    Не стало легче Исе и дома, в Братстве. Пускай люди Каваджио объяснили решившему напасть на убежище «Яду», что «пасынков» охраняет не только их бог. Пускай над очагом непривычно весело булькала праздничная похлёбка, в которой помимо разваренного проса можно было найти и куски мяса. Пускай ярко горели новые восковые свечи, освещая отполированных до блеска идолов: белую Лидаан и чёрного Маккала. Пускай даже золото оттягивало тайный карман.
    Ису догнало истинное безумие. Не видения и монстры, а тусклый мир, в котором не было места ничему иному.
    Вечером, когда Братство собралось праздновать, Авали попыталась уговорить Старшую присоединиться к семье, но Иса велела отмечать без неё. Измотанность брала своё. Свернувшись калачиком на узкой лежанке, отгороженной от комнаты дырявой бумажной ширмой, Иса бездумно разглядывала стену. Скудный свет лампы не мог полностью разогнать подземный сумрак, так что по неровным камням плясали отбрасываемые лоскутами бумаги тени. Болезнь привычно дорисовывала им светящиеся контуры, изломанные лапы, кровожадные пасти – но Иса устала бояться. Можно было закрыть глаза. Притвориться, что не слышишь угрожающего перешёптывания за спиной, и что за хрупкой границей сжатых век ждёт обычный, нормальный мир.
    Предупреждающе скрипнула дверь, отделяющая каморку Старшей от общей пещеры. В Братстве был только один человек, плевавший на все закрытые двери – пускай даже они вели в комнату главы «пасынков», – и Иса почувствовала усталое облегчение: вернулся. Судя по тому, что не слышалось испуганного кудахтанья Увры и прочих старух Братства – живой и невредимый.
    Тяжело шлёпая, Циско пересёк комнату. Затрещала задетая паяцем ширма, на мгновение тень смыла ощущаемые даже сквозь плотно сжатые веки световые пятна. Иса, поняв, что зачем-то задержала дыхание, медленно выдохнула. Обернувшая сердце плесень никуда не делась, но на душе стало капельку легче.
    Циско долго возился, устраиваясь на полу рядом с лежанкой, затем уткнулся головой в безвольно висящую ладонь Исы; Старшая рассеянно провела по волосам паяца. Пальцы неприятно кольнуло что-то мелкое и сухое, напоминающее песок.
    Пока Иса возилась с ведром воды и парой чистых тряпок, Циско безвольно наблюдал за ней. Он, не прекословя, позволил стянуть с себя забрызганную тёмно-бурым рубаху, забрать прижимаемый к груди колпак и лежащие на коленях кинжалы. Даже когда Иса положила ладонь ему на затылок, заставляя склониться над тазом, паяц молчал.
    Молчание Циско терзало Старшую куда сильнее засохшей крови на волосах. Потому что кровь была чужая, а молчание – его личное. И, в то же время, общее на двоих.
    Отмыв голову и руки паяца от следов его работы на «Ножи», Иса усадила безумца на лежанку, спиной к себе. Её собственный гребень – из светлой, кленовой древесины – легко скользил по длинным прядям. Огненно-рыжие от воды, волосы резко выделялись на фоне бледной кожи: красное на белом… и россыпь мелких тёмных веснушек: на шее, плечах, спине. Отложив гребень в сторону, Иса ладонями накрыла пёструю вязь на лопатках Циско и прижалась лбом к его мокрому затылку.
    Иногда он всё-таки решал сам. Полуобернувшись, паяц с пугающе разумной нежностью обнял Ису за плечи и притянул к себе. Теперь уже она не сопротивлялась: ни когда Циско мягко заставил её опуститься на лежанку, ни когда растянулся рядом сам – с неконтролируемой силой сжимая в объятьях и пряча лицо на груди.
    Долгое время Иса только и могла, что гладить дрожащие плечи и пересчитывать рябь веснушек. Но постепенно судорожные всхлипы паяца сменились тяжёлым дыханием, обжигающим шею, а привыкшие управляться с кинжалами пальцы ловко скользнули под край рубахи. Иса слабо улыбнулась, запрокидывая голову и зарываясь ладонями в ещё влажные, холодные пряди.
    Сосредоточенная, напряжённая страсть безумца напоминала тепло, предвещающее очередной приступ. Иса отдавалась им с равной лёгкостью человека, не способного сражаться. А что она могла? Лечить проклятье Маккала? Сопротивляться сухим жёстким губам, касающимся её кожи с таким благоговением, будто бы глава трущобных сумасшедших – живое воплощение богини? Отталкивать и отрицать часть себя – или единственного, рядом с кем ей дозволенно быть?
    Старшая. Самая трезвомыслящая из Братства пасынков Маккала. Та, кому по шутке богов досталось два личных безумия. Одно из них красило жизнь во все цвета ночного кошмара, даже сейчас переплетая трещины в каменном потолке пульсирующими венами. Другое восхищёнными ласками заставляло выгибаться и стирать пальцами солнечную рябь с напряжённых плеч. Слишком много для неё одной.
    Только если излечиться от первого означало потерять второе… Ради рыжего огня она ещё согласна выносить тепло.


    (c) Миф, март-апрель 2012

@темы: Сказки и истории, "Отражения весны"

---

Окончание марафона

    А знаете... я ведь успела.
    Первый текст, полностью готовый и оформленный, уже лежит в черновиках блога. У второго осталось смахнуть пыль с последней пары тысяч знаков - и ещё раз пробежаться свежим взглядом на предмет мелких блох. Пост под него, впрочем, тоже готов.
    Сама не верила, что уложусь в такие жёсткие рамки. Миф сильная, Миф могучая... и еб...ая на всю голову - как ворона из любимого анекдота.
    Ладно. Выкладка завтра, пятница-тринадцатое. Часам к пяти.

    Друзья, все комментарии-письма-умылы-кубки-флешмобы видела, про всё знаю. Не отвечала только потому, что не то, что времени - мозгов и сил не оставалось. Теперь хоть с одним делом расквиталась (что бы я ещё раз бралась за два текста одновременно! впрочем, не зарекайся пить с похмелья...). Разрешите завтра-послезавтра отдохнуть, а в воскресенье всем отвечу.

@музыка: радио.

@настроение: уф-ф-ф!

@темы: Читателям, Перо, тетрадь, пегас...

---

Э?!

    Еще пребываю в ауте от усталости, но...
    Люди, скажите мне, что эндинг - не фейк. Умоляю! Оно слишком дьявольски долгожданно, чтобы стать обломом. Первый-то ролик точно фанатский, а вот второй...
    В касте увидела только одну знакомую фамилию, но уж по крупному. Такой Аззи... в голове еще не уложила.

11.04.2012 в 19:42

Пишет  lacerta.:

Вы видели? Нет, Вы видели какую адовую прелесть творят?!

оппенинг

Good Omens "Book Title" Sequence (Version 1) from Ariana T. on Vimeo.

эндинг

эндинг

@темы: Фанатствующее, Из паутины

---

Ворчу

    Организм свято уверен, что сегодня пятница. Не потому, что предвидятся какие-то внезапные выходные. А потому, что так вымотаться можно только к концу длинной-длинной недели.
    Спа-а-ать... две недели сновижу по ночам всякую гадость. Всё остальное время - гну мозги. Работа-учёба-две редактуры. Дом-институт-метро. "И после смерти мне не обрести покой..."
    Закинуться колёсами, бо сейчас ехать на лабу, а голова чугуниевая. По возвращении - пахать тексты. Ни черта не успеваю, один на треть готов, второй - на две трети. Это не считая времени на перенос сделанных исправлений с листа и финальную вычитку.
    Ох-хо-хо... Ну почему у меня по жизни всё, сразу - и без хлеба?
    Летом надо хоть узлом завязаться, а на недельку смотаться на море. Отдохнуть и привести в порядок дыхалку - последняя простуда до сих пор аукается.

    В выходные выкроить часок - собрать пост на вечную тему "Люди, почему вы думать-то не желаете?!" "Понимание расширяет поле зрения, а не убивает "магию"". Впрочем, с таким недосыпом и общей повышенной мрачностью точно получится "Как меня достали восторженные магуи во всех сферах жизни!".
    Почему-то по дурному настроению моя от рождения нейтральная лауфульность начинает отдавать ивеловыми нотками. Как это сочетается с привычкой таскать на своей могучей шее всех желающих... а Демиурги оно ведают.

@темы: Гхыр!

---

Авторское

    Хм-м-м...
    Перегнала черновик истории про психов на компьютер, спокойно перечитала что у меня вышло в итоге. К величайшему удивлению - а неплохо, я думала будет гораздо хуже. Добротный, "плотный" текст, визуалка более или менее на месте, персонажи есть. В общем-то даже то, о чём хотела сказать, сказалось. И финальная сцена, написанная под вчерашним глюком, да... ещё отполировать на предмет точности формулировок - совсем славно получится. Даже какие-то намёки на свой стиль забрезжили.
    Приятно, чёрт возьми, удивлять себя такими вещами.
    24 килознака (предсказывать объёмы я не научусь никогда). Дуальный текст - 27, итого имеем авторский с четвертью. До пятницы обещала доделать. Посмотрим...
    Главный вывод из всего этого недельного безобразия: мне надо полностью уходить на рукописные тексты. С такой скоростью успеваешь не только формулировать сюжет, но и работать с языком, что сокращает дальнейшую работу с текстом. Как ни парадоксально, но в итоге временные затраты уменьшаются.
    Ладно, два часа ночи уже, спать надо. Демиурги, подарите мне парочку свободных часов - разобрать скопившуюся почту и комменты. Завтра опять весь день мотаться...
    Но я собой довольна.

@настроение: приятно удивлённое.

@темы: Перо, тетрадь, пегас...