Я не волшебник, я - сказочник.
Вообще говоря, у этого околоромантического безобразия было с полдюжины обоснований-оправданий, но итоговое мне нравится больше всего:
Я автор. Что хочу, то и пишу. Даже рюшечки
Рабочему авралу посвящается.
Когда Тиша вернулась домой, в духовке её ждал тёплый ужин. Ничего замысловатого: горсть тушёных овощей, пара кусочков курицы, с полдюжины подрумяненных сухариков. Незатейливая вершина кулинарного искусства Алана, тем не менее, заставила Тишу мечтательно – и устало, чего уж греха таить – улыбнуться. Наверное, она была плохой женой, если заставляла только что вернувшегося из командировки мужа готовить ей ужин.
Пока Алана не было дома, Тиша частенько оставалась ночевать на кушетке в своей лаборатории.
К ужину прилагались чайник слабенького чёрного чая и пирожное под сползшей набок бумажной салфеткой. Банки с растворимым кофе, последнюю пару недель не покидающей законного места рядом с плитой, нигде не было видно, зато вдоль раковины выстроилась батарея отмытых до блеска кружек. Пару из них Тиша точно оставляла в спальне, и было это дня три тому назад.
После ужина, приготовленного чужими заботливыми руками, прежде державшаяся в отдалении усталость навалилось душным мокрым одеялом. Уважая труд Алана, Тиша помыла свои тарелку и вилку и убрала остатки еды в холодильник, но на этом силы и совесть кончились. Даже недопитый чай она взяла с собой, чтобы не пришлось вначале его допивать, а затем нести пустую кружку через всю кухню к раковине.
Алан, конечно же, уже спал: все послушные маленькие художники после тяжёлого дня – или месяца – отправляются в постель не позже одиннадцати, а никак не во втором часу ночи. Прислонившись к дверному косяку и рассеяно прихлёбывая остывший чай, Тиша с улыбкой разглядывала спящего мужа. Света от настольной лампы хватало, чтобы увидеть основное: крупную фигуру, в отсутствие Тиши раскинувшуюся почти на всю постель, жизнерадостно топорщащиеся (там, где они не были прижаты к подушке, напоминая засушенный одуванчик) светлые пряди, руки, лежащие по обе стороны от головы в на удивление беззащитном жесте, ладонями вверх и с чуть согнутыми пальцами. Одеяло сползло Алану почти до пояса, открывая взгляду заношенную до полупрозрачности белую футболку и длинный шрам на левом плече, уходящий под завернувшийся рукав.
Во сне Алан едва заметно хмурился, из-за чего промеж светлых бровей подрагивал крошечный мазок тени.
Тиша задумчиво посмотрела на виднеющуюся меж рукой и телом Алана полосу цветастой простыни; места как раз хватало, чтобы с комфортом устроиться на ночь. Но взгляд Тиши скользнул дальше, к прислонённой к стене папке с рисунками, а затем на рабочий стол, компьютер с планшетом и мольберт у окна, пустующий, а потому угрожающе-угловатый. Полупрозрачный шар приёмника, который она повесила на верхнюю рейку ещё дюжину дней тому назад, матово отражал свет лампы. Если Алан и обратил внимание на новое украшение своего рабочего места, в расположении вещей это не отразилось.
Прежде, чем вернуться к делам, Тиша ненадолго задержалась у кровати. Морщинка промеж бровей Алана никуда не делась, но пальцы согнулись чуть сильнее, а более глубокие вдохи и выдохи теперь заметно поднимали и опускали широкую грудь. Тиша потянулась убрать упавшие мужу на лицо волосы, в последний момент передумала и вместо этого погладила кончики прижатых к наволочке прядей. Они слегка кольнули подушечки пальцев, оставляя после себя щекотное полуощущение.
Поставив кружку на стол, Тиша погасила лампу, вынула из нижнего ящика стола завёрнутый в целлофан передатчик и с ним в руках вышла на балкон.
Даже с их четырнадцатого этажа видно было немногое: обзор перекрывали такие же высотные многоэтажки, расчерченные частыми столбцами освещённых лестничных площадок. Тиша, как новичок, предпочла бы свободное пространство и гуляющий ветер, но мысль одеться и вылезти на крышу отозвалась мелкой дрожью в напряжённых мышцах. Покидать квартиру ей не хотелось. Вернее, ей не хотелось далеко уходить от Алана, пахнущего тёплым сном и, самую малость, дорожной усталостью. Так что она тихонько прикрыла за собой балконную дверь, распахнула окно и бросила в яркую городскую ночь заученный наизусть призыв.
Несколько минут ничего не происходило, только слышался шум проезжающих по дороге машин. Потом из него вычленился другой звук, не громкий, но отчётливый, и пару мгновений спустя он превратился в отдалённое хлопанье крыльев. Тиша терпеливо дождалась, пока её гость поднимется к балкону, устроится на узком подоконнике и примет первое скромное подношение: горсть сахарного печенья.
Дух оказался небольшим, не крупнее уличной кошки, и с кошачьим же ловким телом. От макушки до пят его покрывала короткая рыжеватая шерсть, на длинном хвосте темнеющая в почти чёрный цвет. Задние лапы у него были тонкими и костлявыми, а одна из двух пар передних заканчивалась человеческими ладонями с крошечными пальчиками. Лицо духа так же было человеческим, но бесполым и лишённым каких бы то ни было признаков возраста. Из спины грубо торчали два крыла, приличествующие скорее обыкновенному помойному голубю, нежели мистическому созданию.
Ел он с голубиной же жадностью.
Тщательно слизав с лап – рук – и подоконника последние крошки, дух недоверчиво и выжидающе уставился на Тишу круглыми жёлтыми глазами. Нетерпеливый хвост бил по тощим бокам, заставляя оконную рамку мелко подрагивать, а под когтями отчётливо потрескивало рассохшееся дерево. Тиша мельком сверилась с запиской, которую для неё написала одна из институтских ведьмочек, и чётко, по слогам произнесла:
– Иш-ка-ни. Тхал-веру ан ши, фахх-ли. Ат-ра цех, фар цех. Ллит-но.
Дух фыркнул в откровенной насмешке, оскалил мелкие острые зубы и прошипел что-то неразборчивое. Помня инструкции, Тиша мотнула головой, затем строго повторила:
– Атра цех, фар цех.
Помолчав, дух пару раз махнул крыльям, но в итоге подставил обе ладошки. Тиша осторожно поместила в них передатчик и тут же отшатнулась, не давая загнутым коготкам возможности ухватить протянутую руку. Линда – другая ведьмочка, учившая Тишу необходимым заклинаниям – особо подчёркивала, что вперёд духам платить нельзя, иначе они не выполнят поручение.
Обиженный тем, что ему не удалось получить заветное угощение, дух зашипел и попытался было сунуться внутрь балкона. Но Тиша с самым угрожающим видом схватила стоящую рядом швабру и гаркнула в ответ:
– Ан ши, фаххали! Ан ши!
Дух в до боли человеческом жесте сплюнул себе под лапы и сорвался в небо.
На фоне полного, весёло-жёлтого диска луны крошечную фигурку было видно довольно долго. Тиша минут пять постояла у окна, но на балконе гулял промозглый ночной сквозняк, а квартира манила уютным сумрачным теплом. К тому же у Тиши была верная сигнализация того, что её посыльный добрался до места назначения и запустил передатчик, так что ждать его возвращения можно было и в квартире.
Ожидание затянулось, и Тиша в какой-то момент задремала, устроившись в кресле рядом с кроватью и беспечно спящим Аланом. Из незатейливой сладкой полудрёмы где-то посреди ночи её вытащил резкий щелчок приёмника, получившего первый сигнал. Следом спальню залил холодный серебристый свет, источник которого теперь лениво крутился над мольбертом.
Вот и добрался.
Тиша поднялась, одной рукой прикрывая глаза, мимолётом поцеловала в уголок губ заворчавшего Алана и с некоторым сожалением нажала кнопку выключения на их личной самодельной луне. Теперь надо было дождаться духа, расплатиться с ним и тогда…
…и тогда на самом рассвете можно будет наконец-то забраться под бок к собственному мужу и ухватить несколько часов сна. Об ином Тише пока не мечталось.
(c) Миф, февраль'14
Я автор. Что хочу, то и пишу. Даже рюшечки
Рабочему авралу посвящается.
Сказки быта
Луну с неба
Луну с неба
Когда Тиша вернулась домой, в духовке её ждал тёплый ужин. Ничего замысловатого: горсть тушёных овощей, пара кусочков курицы, с полдюжины подрумяненных сухариков. Незатейливая вершина кулинарного искусства Алана, тем не менее, заставила Тишу мечтательно – и устало, чего уж греха таить – улыбнуться. Наверное, она была плохой женой, если заставляла только что вернувшегося из командировки мужа готовить ей ужин.
Читать до конца
(~3 стр./8 т.з.)
Но у неё одновременно три балбеса-дипломника, не печатающаяся статья, упорно не калибрующаяся установка и толпа первокурсников, свято уверенных, что если они пережили первую сессию, то и дальше им море по колено и учёба по зубам. Достаточно, чтобы на протяжении недели удерживать её на рабочем месте по меньшей мере до полуночи.(~3 стр./8 т.з.)
Пока Алана не было дома, Тиша частенько оставалась ночевать на кушетке в своей лаборатории.
К ужину прилагались чайник слабенького чёрного чая и пирожное под сползшей набок бумажной салфеткой. Банки с растворимым кофе, последнюю пару недель не покидающей законного места рядом с плитой, нигде не было видно, зато вдоль раковины выстроилась батарея отмытых до блеска кружек. Пару из них Тиша точно оставляла в спальне, и было это дня три тому назад.
После ужина, приготовленного чужими заботливыми руками, прежде державшаяся в отдалении усталость навалилось душным мокрым одеялом. Уважая труд Алана, Тиша помыла свои тарелку и вилку и убрала остатки еды в холодильник, но на этом силы и совесть кончились. Даже недопитый чай она взяла с собой, чтобы не пришлось вначале его допивать, а затем нести пустую кружку через всю кухню к раковине.
Алан, конечно же, уже спал: все послушные маленькие художники после тяжёлого дня – или месяца – отправляются в постель не позже одиннадцати, а никак не во втором часу ночи. Прислонившись к дверному косяку и рассеяно прихлёбывая остывший чай, Тиша с улыбкой разглядывала спящего мужа. Света от настольной лампы хватало, чтобы увидеть основное: крупную фигуру, в отсутствие Тиши раскинувшуюся почти на всю постель, жизнерадостно топорщащиеся (там, где они не были прижаты к подушке, напоминая засушенный одуванчик) светлые пряди, руки, лежащие по обе стороны от головы в на удивление беззащитном жесте, ладонями вверх и с чуть согнутыми пальцами. Одеяло сползло Алану почти до пояса, открывая взгляду заношенную до полупрозрачности белую футболку и длинный шрам на левом плече, уходящий под завернувшийся рукав.
Во сне Алан едва заметно хмурился, из-за чего промеж светлых бровей подрагивал крошечный мазок тени.
Тиша задумчиво посмотрела на виднеющуюся меж рукой и телом Алана полосу цветастой простыни; места как раз хватало, чтобы с комфортом устроиться на ночь. Но взгляд Тиши скользнул дальше, к прислонённой к стене папке с рисунками, а затем на рабочий стол, компьютер с планшетом и мольберт у окна, пустующий, а потому угрожающе-угловатый. Полупрозрачный шар приёмника, который она повесила на верхнюю рейку ещё дюжину дней тому назад, матово отражал свет лампы. Если Алан и обратил внимание на новое украшение своего рабочего места, в расположении вещей это не отразилось.
Прежде, чем вернуться к делам, Тиша ненадолго задержалась у кровати. Морщинка промеж бровей Алана никуда не делась, но пальцы согнулись чуть сильнее, а более глубокие вдохи и выдохи теперь заметно поднимали и опускали широкую грудь. Тиша потянулась убрать упавшие мужу на лицо волосы, в последний момент передумала и вместо этого погладила кончики прижатых к наволочке прядей. Они слегка кольнули подушечки пальцев, оставляя после себя щекотное полуощущение.
Поставив кружку на стол, Тиша погасила лампу, вынула из нижнего ящика стола завёрнутый в целлофан передатчик и с ним в руках вышла на балкон.
Даже с их четырнадцатого этажа видно было немногое: обзор перекрывали такие же высотные многоэтажки, расчерченные частыми столбцами освещённых лестничных площадок. Тиша, как новичок, предпочла бы свободное пространство и гуляющий ветер, но мысль одеться и вылезти на крышу отозвалась мелкой дрожью в напряжённых мышцах. Покидать квартиру ей не хотелось. Вернее, ей не хотелось далеко уходить от Алана, пахнущего тёплым сном и, самую малость, дорожной усталостью. Так что она тихонько прикрыла за собой балконную дверь, распахнула окно и бросила в яркую городскую ночь заученный наизусть призыв.
Несколько минут ничего не происходило, только слышался шум проезжающих по дороге машин. Потом из него вычленился другой звук, не громкий, но отчётливый, и пару мгновений спустя он превратился в отдалённое хлопанье крыльев. Тиша терпеливо дождалась, пока её гость поднимется к балкону, устроится на узком подоконнике и примет первое скромное подношение: горсть сахарного печенья.
Дух оказался небольшим, не крупнее уличной кошки, и с кошачьим же ловким телом. От макушки до пят его покрывала короткая рыжеватая шерсть, на длинном хвосте темнеющая в почти чёрный цвет. Задние лапы у него были тонкими и костлявыми, а одна из двух пар передних заканчивалась человеческими ладонями с крошечными пальчиками. Лицо духа так же было человеческим, но бесполым и лишённым каких бы то ни было признаков возраста. Из спины грубо торчали два крыла, приличествующие скорее обыкновенному помойному голубю, нежели мистическому созданию.
Ел он с голубиной же жадностью.
Тщательно слизав с лап – рук – и подоконника последние крошки, дух недоверчиво и выжидающе уставился на Тишу круглыми жёлтыми глазами. Нетерпеливый хвост бил по тощим бокам, заставляя оконную рамку мелко подрагивать, а под когтями отчётливо потрескивало рассохшееся дерево. Тиша мельком сверилась с запиской, которую для неё написала одна из институтских ведьмочек, и чётко, по слогам произнесла:
– Иш-ка-ни. Тхал-веру ан ши, фахх-ли. Ат-ра цех, фар цех. Ллит-но.
Дух фыркнул в откровенной насмешке, оскалил мелкие острые зубы и прошипел что-то неразборчивое. Помня инструкции, Тиша мотнула головой, затем строго повторила:
– Атра цех, фар цех.
Помолчав, дух пару раз махнул крыльям, но в итоге подставил обе ладошки. Тиша осторожно поместила в них передатчик и тут же отшатнулась, не давая загнутым коготкам возможности ухватить протянутую руку. Линда – другая ведьмочка, учившая Тишу необходимым заклинаниям – особо подчёркивала, что вперёд духам платить нельзя, иначе они не выполнят поручение.
Обиженный тем, что ему не удалось получить заветное угощение, дух зашипел и попытался было сунуться внутрь балкона. Но Тиша с самым угрожающим видом схватила стоящую рядом швабру и гаркнула в ответ:
– Ан ши, фаххали! Ан ши!
Дух в до боли человеческом жесте сплюнул себе под лапы и сорвался в небо.
На фоне полного, весёло-жёлтого диска луны крошечную фигурку было видно довольно долго. Тиша минут пять постояла у окна, но на балконе гулял промозглый ночной сквозняк, а квартира манила уютным сумрачным теплом. К тому же у Тиши была верная сигнализация того, что её посыльный добрался до места назначения и запустил передатчик, так что ждать его возвращения можно было и в квартире.
Ожидание затянулось, и Тиша в какой-то момент задремала, устроившись в кресле рядом с кроватью и беспечно спящим Аланом. Из незатейливой сладкой полудрёмы где-то посреди ночи её вытащил резкий щелчок приёмника, получившего первый сигнал. Следом спальню залил холодный серебристый свет, источник которого теперь лениво крутился над мольбертом.
Вот и добрался.
Тиша поднялась, одной рукой прикрывая глаза, мимолётом поцеловала в уголок губ заворчавшего Алана и с некоторым сожалением нажала кнопку выключения на их личной самодельной луне. Теперь надо было дождаться духа, расплатиться с ним и тогда…
…и тогда на самом рассвете можно будет наконец-то забраться под бок к собственному мужу и ухватить несколько часов сна. Об ином Тише пока не мечталось.
(c) Миф, февраль'14
@темы: Сказки и истории, Сказки быта
-
-
28.02.2014 в 14:55-
-
01.03.2014 в 20:32-
-
01.03.2014 в 20:48-
-
02.03.2014 в 15:30-
-
02.03.2014 в 15:57и перспектива еще 500 тыс знаков на подобную тему не может не радовать))
-
-
02.03.2014 в 16:00-
-
02.03.2014 в 23:54Спасибо за очень приятные слова! Я люблю работать с деталями, и очень важно знать, что они получаются.