Я не волшебник, я - сказочник.
тпусти меня, чудо-трава!Это изврат, изврат, банальный и не смешной изврат, к тому же с очень странным поведением персонажей...
Честное слово, обычно я такого не пишу. Но по жаре у меня срывает все тормоза. Видимо, у моих героев тоже. Иным объяснить такое поведение я не могу
Проигранный бал
Читать историю (на свой страх и риск)
Эта затея изначально была глубоко порочной. Боги, ну кто меня дёргал, кто меня дёргал?
- Син(1).
И не в моих же это правилах – спорить и рисковать. Хватит, наигралась в своё время. Но тут словно замутнение какое-то!
- Син?
И ведь чувствовала же, что здесь какой-то подвох. Да что там «чувствовала»! Интуиция выла на пару с логикой, предупреждая об опасности.
- Си-ин!
- Ах, простите, синэ, я слишком сильно задумался. Вы о чём-то говорили?
- Вы абсолютно не слушаете меня! – моя собеседница надула умело накрашенные губки и бросила укоризненный взгляд. – Это невежливо, син Нарр.
- Ещё раз приношу свои извинения, - отвесив неглубокий поклон, я молитвенно сложила руки. – Обещаю, этого больше не повторится.
- Хорошо, - сменила девушка гнев на милость. – Но поклянитесь мне…
Чего она от меня хотела, я так и не услышала. Вообще, голос синэ Рае обладал странной особенностью: сосредоточиться на нём было просто невозможно. И это притом, что неприметной его обладательницу назвать было трудно. Скорее, наоборот: я уже не раз ловила на себе завистливые взгляды других мужчин, жаждущих оказаться на моём месте.
Когда закончился очередной танец, к нашей скромной группке присоединился третий участник. Юран, благодаря которому я и оказалась на этом дурацком маскараде, не упускал ни единого шанса посмеяться над своим менее удачливым конкурентом.
- Ах, синэ Рае, вы просто обворожительны, - бард склонился над рукой девушки. – Надеюсь, ваш кавалер был достаточно утомителен, чтобы я мог украсть вас на следующий танец?
- Ну что вы! Син Нарр был столь любезен, что скрасил моё одиночество. Но, к сожалению, он не танцует. Так что я с удовольствием приму ваше приглашение.
- Благодарю вас, милая Рае, - очаровательно улыбнувшись, Юран поклонился своей партнёрше. – А пока танец не объявлен, могу ли я немного поговорить с вашим кавалером? Скучные профессиональные дела, не хотелось бы утомлять вас ими.
Девушка кивнула и, поправив изящную маску, отошла чуть в сторону. Убедившись, что она не может наш слышать, менестрель отбросил всякую учтивость.
- Ну что, Мифоплёт, как тебе наш бал?
- Ничего особенного, - ответила я, с трудом удерживаясь, чтобы не залепить этому наглецу хорошую пощёчину. – Слишком скучно.
- Так потанцуй, - с самым невинным выражением лица предложил Юран. – Наши гостьи в полном восторге от тебя.
- Иди к Тхарру! – сердито выдохнула я сквозь плотно сжатые зубы. – Сам с ними танцуй, иметово отродье.
- Как грубо, - укоряюще покачал головой бард. – Благовоспитанному сину не полагается так выражаться.
В этот раз я послала его ещё дальше. Беспечно расхохотавшись, менестрель пожелал мне удачного вечера и действительно ушёл. К моему огромному сожалению – просто танцевать.
В этот город я прибыла пару дней тому назад. Уже холодало, и с наступлением зимы торговля замирала, а следом за ней замирала и жизнь Орроана. Оставаться там на зиму было просто не выгодно, так что с приходом осени барды перебирались ближе к северу и крупным городам. И стычки за право осесть в каком-нибудь прибыльным районе были отнюдь не редкостью.
Столкнувшись вчера вечером с Юраном, я поняла, что здесь мне ничего не светит. Но он сам предложил сыграть на право остаться. Победитель получал город, проигравший… Как и всякие взрослые люди, мы играли на желание. Кто же знал, что у барда окажется такая извращённая фантазия?
Так что уже третий час к ряду я торчала на этом балу. В мужском костюме. В этом не было бы ничего необычного – на маскарадах девушки частенько выбирают себе одежду противоположного пола – но одно дело шутливая игра, а это… Изображать из себя провинциального повесу было неприятно вдвойне: с одной стороны, приходилось всё время одёргивать себя и загонять в рамки, с другой – отбиваться от общительных девиц. Кое в чём Юран был прав: я действительно оказалась популярна.
От сердитых мыслей меня отвлекла возня на другом конце зала. В прикрытой высокими деревьями нише немолодой уже гном алкал любви юной девушки. Последней эта идея явно была не по душе, и потому борьба шла с переменным успехом. Спрятанная за буйной зеленью, парочка была не видна остальному залу, но со своего места я прекрасно различала всё происходящее. И мне это не нравилось.
Особо не раздумывая, что творю, я двинулась в сторону ниши. Танцующие пары послужили хорошим укрытием, так что мне удалось подобраться незамеченной. Скользнув за спину гному, я положила руку ему на плечо и выразительно прокашлялась.
- Что ещё? – сердито бросил старик. Судя по выговору – северянин, да ещё и из знатных. Чуть ли не с меня ростом.
- Вы неприятны синэ. Оставьте её в покое.
Гном смерил меня презрительным взглядом, но девушку всё же отпустил. Только для того, чтобы обернуться, ухватит меня за ворот жилета и вздёрнуть в воздух.
- Не напрашивайся, щенок, - от старика неприятно пахло перегаром и опасностью. – Не дорос ещё на старших гавкать.
Гном покрепче ухватил воротник, намереваясь вышвырнуть меня в зал, но тут резко охнул, убрал руки и сложился пополам, прижимая ладони чуть пониже живота. Стоящая позади него девушка опустила подол платья и, отперевшись о спину несостоявшегося кавалера, одним прыжком перемахнула через него. Я ещё ничего не успела сообразить, а мы, ухватившись за руки, уже мчались по коридорам дворца. Намотав край пышной юбки на кулак, бывшая жертва насилия бежала так быстро, что едва ли не тянула меня за собой. Наконец мы вылетели на один из многочисленных открытых балконов, выходящих в сад.
Первые несколько мгновений я просто пыталась отдышаться. Хватка у гнома оказалась стальной, наверняка от впившегося в шею ворота останутся некрасивые следы. Подняв руку, я осторожно коснулась кожи чуть пониже затылка. Свежая рана тут же отозвалась мерзкой саднящей болью.
- Спасибо вам большое, син, - девушка оклемалась быстрее меня, и потому заговорила первой.
- Вам спасибо, - хрипло отозвалась я, сдёргивая с лица порядком поднадоевшую маску и оборачиваясь.
Стоявшая передо мной синэ была… странной. На треть ладони выше меня, с тёмно-серыми глазами и выкрашенными по последней моде серебристыми волосами. И с такой грудью, что, волнуйся я хоть немного о своей внешности – умерла бы от зависти. При этом бёдра у неё были довольно узкие, а вот талия – наоборот. Учитывая, что вся эта «красота» была одета в изрядно помятое алое платье, эффект оказался потрясающим.
Пока я пялилась на формы девицы, девица пялилась на меня. Молчание затягивалось, не скрытая маской часть лица синэ медленно багровела, а из коридора доносился приглушенный шум. Недоумённо пожав плечами, я двинулась в сторону двери… и остановилась, не доходя шага, когда услышала тхаррски знакомый голос.
- Мифоплёт?
Честное слово, я чуть не села прямо там, где стояла.
- С-с-се… Ули-ин?
- Только не вздумай смеяться, Шин. Слышишь? Не вздумай ржать!
Я не выдержала. Вид старого друга, в платье и с роскошным бюстом меня добил. Не в силах справиться с собой, я прислонилась к двери, медленно сползла на пол и захохотала, размазывая по лицу счастливые слёзы. Это веселье явно отдавало истерикой, особенно когда к нему присоединился бард.
Четвертью часа позже мы, в обнимку сидя на полу, делились друг с другом событиями последний дней. История барда ничем не отличалась от моей, разве что в город он прибыл почти дюжину дней тому назад. А остальное – то же самое. Юран, договор, проигрыш, и, как финальный аккорд – бал. Вот только кое-что в рассказе Улина мне показалось слишком знакомым.
- Так, говоришь, в карты играли? – менестрель кивнул, и я продолжила: - Во Всемирную(2)? На четверых, небось?
- Да. Подобрали мужиков, что за соседним столиком сидели, - бард недовольно нахмурился и спросил: - А что такое?
- Да вот… Слушай, а эти двое, часом, не полукровки были?
- Кажется. Один точно полудемон, а за второго не ручаюсь. Остроухий, вроде бы. А какое… - Улин не договорил, наконец поняв, куда я клоню. – Ах ты, тхаррово отродье! Ты хочешь сказать, что Юран нас обдурил?
- Именно что. А сейчас смеётся над двумя идиотами.
- Я ему посмеюсь! – бард резво вскочил на ноги но, запнувшись об подол пышного платья, едва не упал обратно. – Он у меня ещё получит!
- Не кипятись, Серебряный. Ты всё равно ему ничего не…
Но все мои увещевания были бесполезны. Вбивший что-то себе в голову Улин мог переупрямить стадо иметов – что уж тут одна старая подруга, тоже пылающая праведным гневом? Так что, когда он потащил меня обратно в зал, я особо не возражала.
У самых дверей бард остановился и, приметив высокое зеркало, стал прихорашиваться. Огладил платье, вернул на место маску, поправил причёску… В итоге на бал вернулась всё та же прекрасная синэ, поражавшая мужское воображение роскошным бюстом и томным взглядом. Внимательно осмотрев помещение, бард целенаправленно двинулся в сторону ниши, из которой мы совсем недавно так поспешно уносили ноги. Я предпочла остаться рядом с входом. Менестрель забыл посвятить меня в свой план, а второй раз встречаться с любвеобильным гномом было опасно.
Шум бала отвлекал. Мелькали перед глазами разодетые пары, мелодия дешевого оркестра больше напоминала ритмичную какофонию, пропитанный духами воздух кружил голову. И во всём этом чувствовалось какое-то напряжение, опасная атмосфера вседозволенности и рискованных игр. Одну из которых и повёл Улин, нашедший в веселящейся толпе своего несостоявшегося кавалера. В первый момент я дёрнулась: помочь, спасти, не допустить. Но спасать было некого.
Как бы невзначай прижавшись пышным бюстом к плечу гнома, Серебряный что-то шептал своему спутнику. С моего места этот монолог было не расслышать, но, судя по тому, как часто и глубоко дышал старик, содержание оказалось многообещающим. Да и своим поведением менестрель отсекал всякие сомнения. Мой друг эффектно, не стесняясь ни меня, ни публики, охмурял гнома. Причём делал это так откровенно, что на него заглядывалась добрая треть присутствующих мужчин. Я почувствовала, как краска заливает моё лицо. Но и оторваться от этого зрелища не могла – уж больно хорош был бард в своей роли.
А спектакль всё продолжался. Позволив приобнять себя, Улин поменял тональность игры. Теперь он явно изображал ищущую спасения жертву. Испуганно поглядывая на мелькающего среди танцующих пар Юрана, менестрель что-то втолковывал своему кавалеру. Лицо гнома, до этого мечтательно-расслабленное, вдруг стало сердитым. Гневно сжав кулаки, от чего «синэ» отпрянула в притворном ужасе, он громко выругался. Слов не было слышно, но мне хватило и интонаций.
Величественное шествие, состоящее из одного-единственного пожилого гнома, заставило бал замереть. Умолкли музыканты, замерли пары, даже свечи перестали дрожать, направив своё пламя вертикально вверх. Один лишь Юран, увлечённый беседой с Рае, не видел медленной, но неумолимой грозы…
- А теперь смотри внимательно, Шинара, - объявившийся за спиной Улин обнял меня за плечи и зашептал: - Сейчас будет весело. Очень весело.
Я вывернулась из цепких объятий и повернулась к барду.
- Что ты ему сказал?
- Я? Почти ничего. А вот пообещал…
И повисло молчание. И мелькал рядом изящный веер, то скрывая, то вновь показывая жестокую улыбку на лице барда…
1. Син – традиционное северное обращение к мужчине. Синэ – для девушек и сина – для замужних дам.
2. Всемирная – популярная карточная игра, напоминающая нашего дурака. Важное отличие состоит в том, что в местных колодах 54 карты, разделённые на шесть рас-мастей: люди, эльфы, гномы, оборотни, вампиры и демоны. У каждой расы по шесть карт-воинов, каждая сильнее предыдущей, и три карты колдунов, соответствующих войнам второго, четвёртого и шестого рангов. Колдун является постоянным козырем и бьёт все карты ниже себя (вне зависимости от расы) и равных по уровню воинов.
@настроение: кажется, не получилось...
-
-
16.07.2008 в 22:25Единственный провисяк - осталось два вопроса: что же пообещал, и что было дальше.
А из понравившегося - Улин продолжает очаровывать. И вот эта последняя фраза оч-чень удалась, просто хороший росчерк в конце, этакий резкий штрих.
Да и заканчивать как-то иначе кажется странным. В общем, суть провисяка, пожалуй, в том, что повествование быстренько проходит недлинную сцену и очень резко обрывается этим самым финальным шрихом. Возможно, если чуть сгладить последние пару-тройку содержательных абзацев (диалог как раз хорош), чуть, может, что ли, растянуть, и к концу замедлить... Не знаю, как объяснить.
Вердикт: нравится. Нет, честно. Вот особенно самый финал.