Делюсь

    ч-чень полезная штука, земной поклон нашедшему это и приславшему мне  prijutme4ty!
    О синдроме самозванца:
    Запись первая.
    Запись вторая.

    Выдержка:
    "В психологии, которая, как любая наука "умеет много гитик" для этого даже специальное название есть - Impostor Syndrome - "Синдром Самозванца". Как он проявляется?
       – Вы с пренебрежением относитесь к собственным достижениям, а когда Вас хвалят, втягиваете голову в плечи от страха перед разоблачением.
       – Вы категорически не желаете связывать свои заслуги с приложенными Вами усилиями. Чаще Вы считаете, что на сей раз "опять прокатило". Вы удивительно везучий человек!
       – Вы всегда считаете, что Ваши ровесники (коллеги, соученики... нужное подчеркнуть) достигли гораздо большего и обязательно найдете с кем себя сравнить так, чтобы сравнение было не в Вашу пользу
       – У Вас есть специальный бинокль, в который Вы разглядываете свои неудачи с десятикратным увеличением. А как только появляется какое-то достижение, Вы тут же ловко переворачиваете бинокль и Ваши заслуги теряются в туманной дали.
       – Вы боитесь брать на себя новые обязательства и начинать новые проекты, потому что "Теперь-то они все поймут, какой я ноль".
       – Вы болезненно реагируете на любую, даже конструктивную критику
       –Вас постоянно снедает беспокойство обнаружить перед другими свои недостатки"

@темы: Из паутины, Страшные сказки

---

Страдательное

   щущаю себя в высшей степени мифическим зверем - долбодятлом. Тем самым, ага.
    Сижу на кухне у друга, пью его чай и пытаюсь за два часа по википедии изучить сопромат. Потому что вечером у меня вторая его часть, а я и первой в глаза-то не видела. Если мне еще хоть кто-то скажет, что это "просто закон Гука", я буду кусаться. Последний раз с пространственными тензорами я дело имела в курсе теор.поля и в голове по их поводу не то, что бы пусто, но количество сохранившихся знаний не радует. Вот приеду сегодня в ночах (я до дому добираюсь полдвенадцатого ночи) - подниму лекции с прошлых курсов. Буду вспоминать.
    Кажется, я уже знаю, какой предмет в этом семестре будет у меня "любимым": детали машин. Помесь того самого сопромата с инж.графом, к которому я тоже особой любви не питаю. Если они еще и чертить все это нас заставят от руки, я буду материться. Возможно, долго. Возможно, даже вслух.
    Ищу работу. Начинаю медленно вскипать пламенной классовой ненавистью к компьютерщикам. Такое ощущение, что иных технических специальностей работодатели не знают. Ну и куда мне со своим неполным высшим инженера-физика соваться? Надеюсь, с кафедрами история выгорит, а то не прельщает перспектива лезть в дело, вообще никаким боком к учебе не относящееся.
    Да, я нытик. Пока можно. Долг по коментам видела, отвечу как-нибудь потом. Скорее всего, не сегодня и не завтра - завтра меняю дома интернет.

@настроение: Обреченное.

@темы: Нелюдские будни

---

Самокопательное

    все-таки мне интересно. Интересно давно, и не сказать, чтобы любопытство это было таким уж отстраненным. Вот что конкретно я делаю не так, что мне не удается сходиться с людьми? Даже не в реальном мире, отложим его пока в сторонку, но в сети - месте, где коммуникации на порядок проще, ибо меньше условностей.
    Честно - не понимаю. А, поскольку не понимаю, то и исправить не могу. Мерзко это - когда знаешь, что ошибка точно есть, но найти ее не можешь.
    Ведь чем-то я людей отталкиваю. Даже сейчас, когда внутренние ощущения твердят, что я все-таки научилась притормаживать на поворотах. Разобраться бы чем... Социальный вакуум - дурная штука, действует угнетающе.
    Ох, где бы найти того мудрого человека, что даст ответ? Али опять "Исцели себя сам"?

    В голове всю неделю вертится фраза из "Обыкновенного чуда": "Ты мне больше не интересен", причем именно применительно ко всем этим вопросам. Тоже не добавляет оптимизма.

@настроение: Ближайшие три дня буду стараться почаще давить на тормоза, ибо заносит уже.

@темы: Пошути со мною, небо!

---

А&М

    ичего не буду про эту сказочку рассказывать. Разве что... мне каким-то образом удалось вложить в эти четыре странички ту атмосферу, которую я выписываю в на порядок большем по объему "Гобелене". Хотя сюжеты не имеют ни одной точки пересечения.

Автор и Музы, часть пятая, лирическая

    В полном черного сумрака зале библиотеки было уже привычно тихо, лишь шорох перебираемых ветром страниц вторил шагам Бродяги. Не слышалось ни звука голосов, ни завываний вечной грозы за стенами, ни стука рассыпающейся на ходу старой печатной машинки, которую в последнее время облюбовал Шут. Бродяга даже не был уверен, что в библиотеке есть хоть кто-нибудь, кроме него самого. За истекший месяц количество дней, когда им удавалось поработать нормально, вчетвером, ограничивалось числом пальцев на одной руке. Порой в голову и вовсе закрадывалась мысль, а не пора ли прикрыть лавочку, если пользы от нее – чуть.
    В очередной раз пообещав себе на досуге как следует рассмотреть этот вариант развития событий, Бродяга обогнул последний книжный шкаф и вышел к традиционному месту сбора – окруженному четырьмя стульями старому письменному столу. К удивлению позднего гостя, место было занято: повернув свой стул боком, там устроился Флейтист. Питер внимательно вглядывался куда-то в пространство между шкафами, ведущими к восточной стене и окнам, и Бродяга, проследив за его взглядом, заметил узкую полосу света, освещающую это пространство.
    – У нас опять праздник? – пытаясь спрятать за традиционной насмешкой неуверенность, негромко спросил Улин. Что-то в происходящем было если и не неправильно, то уж точно непривычно, и эта непривычность заставляла насторожиться.
    – Похороны, – лаконично ответил Флейтист. И тут же криво усмехнулся, напомнив этим Бродяге собственное отражение в зеркале.
    – Кого хороним?
    – Его.
    Проследив за коротким кивком Питера, Бродяга уже с нескрываемой тревогой заглянул в злополучный просвет. Увидел он немного: обтянутую неизменным черным плащом узкую спину, изогнувшуюся идеальной дугой, да рассыпанные по полу бумаги. Пару мгновений спустя один из листов подняла рука скрытой за Шутом Автора.
    – А что так? – уже ровно, безо всякой иронии поинтересовался Бродяга. – Вроде бы нормально у них дела шли.
    – Не знаю, она мне рассказывать не захотела. Говорит, это между ними двоими.
    – Он тоже...
    – У него я не спрашивал.
    Бродяга кивнул, признавая неуместность своего вопроса. Шута они оба побаивались, хотя никаких поводов для этого он не давал. Просто чувствовалось в тощей долговязой фигуре нечто такое, от чего у Улина начинали ныть все старые шрамы и нестерпимо хотелось проверить, а не забыл ли он дома верный нож-"бабочку".
    Однако же в присутствии Автора и Флейтиста Бродяга чувствовал себя заметно увереннее. Привычным движением повесив чехол с гитарой на спинку стула, он одернул полы куртки, пригладил рукой неровно остриженные волосы и шагнул к источнику света. Питер пробормотал нечто предупреждающее, но останавливать коллегу не стал. А вскоре и сам присоединился к Бродяге, поняв, что их присутствие никак не мешает Автору и Шуту.
    Яркие лампы, дававшие мягкий оранжевый свет, целиком освещали облюбованную для отдыха площадку. Старое драное кресло и несколько рассохшихся стульев, обычно составлявших убранство этого пятачка, были стащены в угол, низкий столик переместился в нишу между окон. Залитые рыжими пятнами плиты укрывал непонятно откуда взявшийся квадратный кусок холстины футов десяти шириной. Картина напоминала пикник – вольно устроившиеся на покрывале Автор и Шут только усиливали это впечатление – но вместо снеди у "отдыхающих" были бумаги. Самые разнообразные: аккуратные распечатки и они же, исчерканные серым грифелем вдоль и поперек; рукописи – на тетрадных листах, на сложенных вчетверо страницах писчей бумаги, на квадратных огрызках не более четырех дюймов шириной; схемы – на оборотных сторонах все тех же распечаток, на пестрых фантиках и на скрепленных чем-то блестящим блокнотных листах. Все это богатство было разбросанно по холстине и ближайшим плиткам, но несколько листов ветер забил в дальний угол, прямо под стулья.
    Потянувшись за очередным листом, Автор заметила присутствие остальных своих муз. Приветливо, но как-то рассеянно кивнув им, она махнула рукой в сторону нагромождения стульев:
    – Устраивайтесь, ребята. У нас тут вечер воспоминаний, вряд ли вам это интересно, но не стоять же столбом.
    Бродяга кивнул, соглашаясь с предложением. Словесного ответа чуть ли не впервые с момента их знакомства он не нашел, да и искать не следовало: убедившись, что визитеры последовали ее совету, Автор повернулась обратно к Шуту. Тот, как со своего места мог разглядеть Бродяга, привычно улыбался чуть виноватой улыбкой, но в серых глазах было пусто.
    "Действительно, похороны", – неприязненно подумал музыкант и зябко повел плечами, ежась от непонятно откуда взявшегося холода.
    Автор же словно и не заметила эту перемену. Подхватив один из множества лежащих перед ней листов, она поднесла его к глазам и принялась читать, бормоча вполголоса и морщась от особо непонятно написанных слов. Дочитав, она протянула листок Шуту:
    – А это мы так и не сделали, да? Хорошая была идея... Чуть ли не первая романтическая сцена в моей практике.
    – Вы же ее не для меня придумывали, – подхватив ностальгическую улыбку девушки, мягко возразил Шут.
    – Зато переделала под тебя, и так она мне стала нравиться гораздо больше. С ним все-таки звучало фальшиво.
    – А я способен на такую... неосторожность?
    – Насколько я тебя знаю – да.
    Они рассмеялись, оба, но Бродяге этот смех не показался радостным. Теплым – да, но не счастливым.
    – Зато вот это, – на этот раз из разворошенной стопки была извлечена толстая пачка скрепленных листов, – твое первое появление. Подарок на праздник.
    – Потом его пришлось переписывать.
    – Всего пару фрагментов. В тот момент я не знала, что история повернется таким боком.
    Легкая тень пробежала по лицу Автора, но девушка тут же скрыла ее за улыбкой. На удивление Бродяги – искренней.
    – Жаль, что меня не было... тогда.
    – Жаль? Знаешь, я до сих пор не уверена, что тогда от истории хоть что-то бы осталось.
    – Я же Шут.
    – А я – твой автор. Подразумевается, что я кое-что знаю о своих героях.
    – Кое-что.
    – Нахал! – не скрывая довольного смеха, воскликнула Автор. – Стоило все же пару раз спустить тебя с небес на землю... Увы, ты – лучший из моих героев... наравне с этим проходимцем, – обернувшись, девушка весело подмигнула притихшему Бродяге, – а я никогда не умела делать подлянки любимцам.
    – Разве могут быть у автора любимцы? Говорят, мы все вам как дети.
    – Значит, из меня получится плохая мать.
    Сопроводив эти слова коротким пожатием плечами, Автор вновь углубилась в раскапывание бумажной кучи. Следующие полчаса она продолжала выхватывать из нее отдельные листы, показывать их Шуту и коротко комментировать. Из обрывчатых диалогов Бродяга понимал только отдельные фразы, но общий настрой – смесь грусти, искреннего веселья и такой же искренней печали, а еще болезненной лихорадочности – оказывался краше многих необязательных слов.
    "Похороны. Мракобесов тебе в глотку, Питер, зачем было быть таким точным?!"
    – Ну ладно, хватит уже, – прокопав бумажный холмик по центру до самой холстины, Автор устало выпрямилась и начала потирать затекшие от неудобной позы плечи, – черновики можно перебирать до бесконечности, не для этого я их сюда притащила. Где тут?..
    Девушка неторопливо огляделась, явно заранее зная, куда смотреть, но почему-то играя на публику. Наконец ее взгляд остановился на высокой полукруглой жаровне, спрятанной под столом. Шутливо ворча, девушка поднялась на ноги и переставила эту жаровню на стол. Следом Автор принялась собирать разлетевшиеся по всему полу бумаги.
    Библиотеку вновь охватила тишина, на этот раз мрачная. Ни у кого из муз не хватило духу предложить девушке свою помощь – слишком очевиден был ее следующий шаг, и слишком много смелости требовалось, чтобы приблизить его. Сам Бродяга молча прислушивался к шелесту укладывающихся в аккуратную стопку листов. Флейтист привычно насвистывал ставшую знакомой мелодию, следя за Автором с явным неодобрением. Шут, которого все происходящее касалось напрямую, и вовсе не шелохнулся, продолжая разглядывать пространство перед собой.
    Когда бумаги были собраны, Автор положила их рядом с жаровней. Охлопала себя по бокам, проверяя карманы, явно не обнаружила искомое и с доброжелательной улыбкой повернулась к Бродяге. Он вопросительно нахмурился.
    – Ты по-прежнему куришь, милый?
    Улин кивнул, но не двинулся. Играть в непонимание было глупо, но какой-то подленький страх засел в глубине души, шепча, что лучше не позволять этому случиться. "А потом и с тобой – точно так же... – твердил этот страх, – и то, что девчонка от тебя без ума – так же не поможет. Ему-то не помогло".
    – Поделись, пожалуйста, спичкой – я свои дома забыла. Надо же – такой обряд, а самое главное и не принести.
    Под тремя взглядами, каждый из которых не был похож на другой, Бродяга мучительно долго копался в карманах. Когда тянуть и дальше стало невозможно, он все же отдал Автору коробок. Длинные, удобные спички – специально для трубок. Хорошо горят. Такими поджечь пачку бумаги проблем не составит.
    "Пачку бумаги – и еще что-то помимо нее".
    Девушка поблагодарила его: коротко и тепло. Когда она отвернулась, чтобы подойти к столу, в первый раз подал голос Флейтист. Не обращаясь ни к кому конкретно, он отчетливо и тихо произнес:
    – "Все строже станет спрашивать она".
    Явная цитата, но откуда – Бродяга знать не мог, местная культура его интересовала мало. А вот для Автора эти слова значили что-то особенное. Покачнувшись, как от удара в спину, девушка застыла на месте.
    – Я не буду это писать.
    – Я и не прошу.
    Флейтист не поднимал глаз, Автор не оборачивалась... Какой-то антипод игры в гляделки, но столкновение воль было очевидно. И, несмотря на то, что девушку Бродяга знал дольше, болел в этой схватке он за Питера. Улину казалось, что так будет правильнее.
    – Хорошая была бы история, – медленно, будто бы сомнения были ощутимы физически, начала Автор. – Мы бы с тобой довели ее до ума.
    – Разумеется, – кивнул Флейтист.
    – И эпиграф хороший подобрался.
    – Тебе нравятся эти игры с отсылками.
    – Их все равно почти никто не замечает.
    – Зато ты знаешь, что они есть.
    Короткая усмешка. Бродяге давно уже надоело не понимать, что происходит, но он продолжал молча прислушиваться. Этот спектакль на троих (или все же четверых?), что разыгрывался нынешним вечером, обладал магнетической притягательностью. Завораживал.
    "Похороны... Неужели мне нравятся зрелища подобного сорта?"
    – Нет. Прости, рано или поздно надо учиться говорить это слово.

    В помещении слишком светло, что бы маленький костерок в жаровне мог хоть на что-то повлиять. Теплее от него не становится, Бродяга мерзнет в своей куртке и вертит онемевшими от холода пальцами вернувшийся к нему коробок. Листы бумаги отправляются в пламя один за другим, но движения Автора давно стали механическими, в них ни следа той трепетной аккуратности, с которой девушка перебирала свои черновики всего час назад.
    "Почему похороны-то, – лениво думает начинающий дремать Бродяга, – наоборот, рождение. Отпустить на волю, в большую жизнь. Чтобы сами справлялись, без своих создателей. Всего лишь сказать: "Я больше тобой не управляю". Хорошее же дело, на самом-то деле".
    Обрывчатые мысли бегают по кругу, пока Бродяга не прогоняет их, крепко встряхнув головой. Ему муторно, как с похмелья, только стакан воды и пара таблеток точно не помогут.
    «Ну же, парень, сделай хоть что-то, она твою жизнь сейчас ломает, не мою. Мне-то что, я тут надолго прописался, а у тебя есть шансы попрощаться… да, минут через двадцать».
    И ещё одна мысль, почти такая же злая, как те, про похороны:
    «Бумага горит быстро».
    Ставить на то, что Шут подслушал его мутные размышления, Бродяга бы не стал. Но, доселе хранивший молчаливую неподвижность, тот вдруг встает и подходит к Автору, по-прежнему скармливающей листы огню. Девушка явно почувствовала его присутствие, только оборачиваться не спешит.
    – Да?
    – Не надо.
    Чёрная фигура за спиной Автора напоминает тень, отбрасываемую костром: узкая, нечёткая, вытянутая вверх более чем на фут. Не дрожащая, но в защищенной от сквозняков комнате этого и следовало ожидать.
    – Мы обо всём уже договорились.
    – Ещё не поздно переиграть. Если это действительно между мной и вами.
    – Нет, Альдо.
    Бродяга отстранённо думает, что она впервые назвала кого-то из них по имени. Неприятный повод…
    Шут не спрашивает «Почему?», он вообще больше не задает вопросов. Молча подбирает со стола несколько разрозненных листов и, под возмущённые восклицания Автора, складывает их пополам и прячет под плащ. Потом с такой же спокойной сосредоточенностью, не имеющей ничего общего с его обычным поведением, произносит:
    – За вами долг.
    – Он уже написан, там осталась техническая работа, – сердито возражает Автор.
    – Я не про этот долг. Другое.
    Они до картинного долго меряют друг друга взглядами. Забавно: хоть девушка почти на три дюйма выше Бродяги, а рядом с Шутом ей, как и всем остальным, приходится запрокидывать голову. Сколько в нём, футов семь роста?
    – Один кусок, – Автор сдаётся, и эти слова звучат капитуляцией. – Один эпизод без обработки до конечного вида.
    – Хорошо. Пока – один.
    Шут улыбается своей старой застенчивой полуулыбкой и проводит кончиками пальцев по плащу – как раз там, куда спрятал бумаги. Автор со злым остервенением разом пихает в огонь все оставшиеся листы, но злость эта бессильная и короткая. Бродяга слышит, как украдкой вздыхает Флейтист.
    Единственное, в чём он не может разобраться, так в том, что же испытывает сам.
    Нет, не так. Он еще не понимает, что вообще произошло.

@темы: Сказки и истории, Лирическое настроение, АиМ

---

Видеополка: Игра престолов

    окуда пребываю в малость расклеенном состоянии, взялась всё-таки за найденную траву. Два с половиной тома "Барраяра" и три серии "Игры престолов" - достаточно, чтобы сформировалось первое впечатление. Но про первое мне пока писать лень, обойдёмся вторым.
    "Игра престолов".
   

Первые краткие впечатления

Хорошо, но не моё. Очень хорошо, но уж о-очень не моё. Хотя, досмотрю до конца, поскольку чем дальше в лес, тем интереснее становится. Если первая серия смотрелась вполглаза, от третьей уже трудно было оторваться.
    Мрачное реалистичное фэнтези эпохи Средневековья никогда не было моей историей, а уж когда всё вертится вокруг войн, интриг и "древних пророчеств" (тм) - то и подавно. Добавим сюда довольно высокий рейтинг творимого на экране (справедливости ради, тут я создателям должна поаплодировать - весь рейтинг: и кровь-кишки, и секс-обнаженка - не месте и имеют цель; и ещё отсутствует любование ими, что в нынешнее время вообще редкость)... так вот, приплюсовав рейтинг, очень легко оказаться в категории "я вообще такое не употребляю". Поэтому, в первую очередь, "Игра" для меня охарактеризовалась персонажами. И тут я даже не знаю, что сказать. К концу третьей серии запомнилось от силы с полдюжины имён (хорошо хоть в лицо большую часть узнаю), впечатление произвели примерно столько же. Кстати, забавная особенность (или маркер): подавляющее большинство светловолосых персонажей - мерз-с-ские сволочи. Запоминала в том числе и по этому принципу.
    Из тех, что действительно пришлись по сердцу:
    Нед Старк (земной поклон свежему номеру мирфа, в котором на страницу расписали схему "кто на ком сидит", да ещё с портретами) - лауфул гуд с поправками на местные реалии. Хор-р-рошая фигура сильного и благородного воина, заботливого отца. Не сомневаюсь, в грязь его макнут (мирок такой), но пока производит вызывающее уважение впечатление человека чести.
    Бес - да, дважды да! Сделан, просто сделан: от и до, от облика до интонаций. Не могу сказать, что симпатизирую ему, тут какое-то более сложное чувство. Но восхищение и уважение определённо присутствует. Что-то в нём есть такое... чувство внутренней справедливости, не оторванной от мира, в котором он живёт. Да, ядовитая всевидящая ехидна, порой бывает не очень приятен, но он - сильная личность. На мой взгляд, заметно сильнее того же Старка-старшего. А ещё потрясающее сочетание отталкивающего поведения "на публику" и вызывающих восхищение поступков.
    Внезапно, под конец третьей серии и с первого же кадра - "учитель танцев" Сирио Форель. Полагаю, это что-то чуть ли не физиологическое, то бишь девичье, но ведь прекрасен как рассвет, чертяка, чуть ли не единственный луч света на весь дурдом. И акцент, абсолютно невероятный акцент... в голове окромя "ховайтесь, девки" не осталось ничего .
    Из просто симпатичных не могу не отметить дочурку Старка Арью, Бейлиша (вот спорим, спорим окажется той еще дрянью) и Первого разведчика Ночного дозора. Остальные либо вызывают чувства сильные, но негативные, либо отношение к ним скачет. А, и ещё волки. Волки прекрасны!
    В итоге решила всё-таки досмотреть до конца за эти выходные, благо сериал короткий. На счёт следующих сезонов не уверена, и книги точно мимо, но, постепенно разгоняясь, мне "Игра престолов" со временем становится всё более и более... не симпатичной - интересной.

    P.S. Там ведь не зря так акцентируют внимание на этих драконьих яйцах, да, да? Хочу драко-о-ончиков!

@темы: Из паутины, Полки

---

Брр2

    Если я к завтрашнему дню не оклемаюсь, это будет совсем не весело. А ситуация такова, что ставить свои кровные на то, что оклемаюсь, я бы не стала. Последние часов двенадцать способна только валяться трупиком и читать. Впрочем, сейчас даже читать не способна.
    А завтра институт, ага. Доехать-то я до него точно доеду, меня волнует процесс обучения, потому что сейчас мозгов хватает только в стенки не влетать. Всего остального, кстати говоря, не хватает. Не хватает настолько, что даже на колесах уснуть тяжко, настолько все ноет и болит.
    М-да уж, если это не мое любимое "везение" дюжины утопленников - так поломаться за сутки до начала учебы - то я даже не знаю, что оно тогда. Нет-нет, даже не переубеждайте, это именно что родная невезучесть.
    Погано-то как... Головой об стенку не бьюсь только потому, что от резких движений еще хуже.
    Один плюс: за минувшие сутки прочла две книжки и добила черновик. Утешение?

@настроение: От-вра-ти-тель-но-е

@темы: Гхыр!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Понемногу

    эти люди ещё спрашивают у меня, откуда такое скептическое отношение к родному-многострадальному институту. *хмыкает* А каким ещё ему быть, с таким-то отношением к студентам?
    Съездила сегодня за расписанием, ага. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но на дворе же август, да? Если конкретнее - тридцатое число. Если ещё конкретнее - послезавтра начинается семестр. Так какого... какой кричи пять-пять с тремплом нет ни расписания, ни даже предполагаемой даты его появления?! М-дя... Я понимаю, что это пелось про другую альма-матер, но кроме "Парадокс архитектуры, чудо-университет" в голове ничего цензурного не завелось.
    По сути дела, потратила три часа впустую, разве что крайний мирф в дороге полистала.
    Да, в некоторых вопросах я веду себя как ребёнок; например, практически перестала залезать к ним на сайт за новостями, потому что там висит напоминание о конкурсе, который я благополучно профукала - тогда, когда решила вместо текста на него зачем-то доделывать последний трактирный эпизод. Кстати говоря, меня так никто и не пнул с выкладкой последней части, из чего я делаю вывод, что лавочку пора прикрывать. Надоело страдать не приносящей никакого удовольствия фигнёй. Так что пятый эпизод действительно будет последним. Жалко - у меня были отличные задумки ещё на два, причём одну из них в другую историю не переставишь, ибо завязана на героях... но время и себя жалко больше. Финита.
    Что меня позабавило, так это тот факт, что, открыв журнал, я практически сразу уткнулась в статью с названием "Гениальные карлики" (ага, есть у меня привычка листать с хвоста). Дорогое мироздание (тм)!.. Я уже всё поняла, заткнулась, задвинула почти доигранный первый "Dragon Age" (всё равно местные гномы вызывают у меня смесь нервного тика и белого каления: дважды приходилось сползать на низкий уровень сложности, потому что меня подчистую выносили гномки-сины... я их ненавижу!)... Так вот, отвлеклась. Дорогое мироздание, я всё поняла, заткнулась, задвинула игрища и добиваю черновик первого куска. Честно-честно! Возможно, даже сегодня добью, а завтра соберу в один файл. А то у меня кусок текста на компьютере, ещё один в тетради и третий - на паде. Не говоря уже о схемах и набросках на доске.
    Пробую схему. Если раньше подобного рода тексты у меня были "маятниковыми" - несколько тактов с замиранием в конце, - то теперь они стали... даже не знаю, как это обозвать. Образ - графика, и терминология из механики. По крайней мере, схема нынешней истории расписала в подобном языке прекрасно: равномерное прямолинейное - равноускоренное - точка неустойчивого равновесия (максимум) - точка поворота - точка поворота - точка устойчивого равновесия (минимум). Напоминает классическую романную схему экспозиция-завязка-развитие-кульминация-развязка, но немного не то. Именно механика.
    Кстати, по результатам прочтения статьи возникли два вопроса к читателям:
    Уважаемые, кто читал Буджолд (конкретно - Барраяр), стоит ли браться или нет? Меня настораживают объёмы: я плохо себе представляю, как можно написать пятнадцать книг по одной вселенной на достойном уровне. Или всё-таки есть смысл попробовать?
    Уважаемые, кто смотрел "Игру престолов". Опять-таки, стоит ли браться, но при учёте, что читать первоисточник я точно не буду (абсолютно не моя история в плане книг, как кино может и пойти)?

@музыка: "Как странно всё, что было бы, сударыня, пе6чально, если б не было смешно";

@настроение: ехидное.

@темы: Чужие строки, Читателям, Нелюдские будни, Пошути со мною, небо!, Перо, тетрадь, пегас...

---

Вечернее

    емиугри, хосспади, я никогда не перестану благодарить вас за одну штуку: за своих друзей. Они у меня святые, это точно
    Сегодня за хвост бы отловлен  prijutme4ty - работать давно запланированную работу. Мне даже было немного совестно - притащила к себе больного человека, капала ему на мозги всяческими несуразицами с точки зрения нормального программиста... справедливости ради, накормила-обогрела-плюшкой угостила. Намеревалась под вечер напоить чайком на дорожку, так затеяли спор не пойми о чём (о необходимости или не необходимости правил в литературном русском языке; моя твердолобая лауфульность столкнулась с его не менее твердолобым хаотством), в итоге выпинала гостя только пятнадцать минут назад с напутстивем "Скоро маршрутки ездить перестанут". Но поспорили знатно. Никто никого не убедил, и, как у нас часто бывает, под конец вообще забыли о чём спор ведём. Зато, такое ощущение, что теперь горло сипит у меня... ничего, сейчас чайком с оставшейся плюшкой отогреюсь.
    Пользуясь случаем - передаю Анде привет и большое спасибо за мешок яблок, которым меня нагрузили при отъезде с её дачи. Третий день пеку яблочные плюшки и останавливаться на этом не планирую.
    А вот завтра, если звезды наконец встанут в нужные позиции, выкрою два-три часа для похода в ближайший торговый центр. Возьму с собой тетрадочку, засяду в зоне общепита со стаканом кофе и буду писать "гобеленовую" сказочку. Самой смешно, но в этих едальнях мне так хорошо пишется... Ничего не отвлекает, и уровень фонового шума ровно такой, чтобы не вздрагивать от каждого шороха.
    Хороший сегодня день. Только смешной и короткий.

@настроение: приподнято-усталое.

@темы: Нелюдские будни, Абсолютное счастье, Перо, тетрадь, пегас...

---

Размышления на тему

    олго думала, с чего это вдруг вчера случилось такое паломничество на мой дневник: пара дюжин абсолютно незнакомых ников с разовыми посещениями. Покопалась в статистике, на дайри, подумала немного... увидела, что пост с драгонаговским дневником попал в обзор фендома "Dragon Age". Большой брат следит за тобой, ага.
    Можно меня поздравить - первый раз засветилась в фендоме (тот фик для эксперимента не в счёт, ибо выкладывался с левого логина). А тут со своим родным именем... впрочем, "Небывалая толщина этого отчета защищала его от опасности быть прочитанным" (Черчилль, если я не ошибаюсь) - судя по среднему времени посещения, на все двенадцать страниц никого не хватило. Да я и не рассчитывала, писала больше для себя - чтобы потом приятно было вспомнить - да для Анды, которая мне эту игрушку активно рекламировала. Да и то, самые вкусности мы с ней уже успели обсудить при личной встрече.
    Но не о том речь. А о фендомах.
    Не знаю, настораживает меня как-то это явление. Не очень понимаю чем. Возможно тем, что я не могу дать ему чёткое определение: "Фендом - это..." В голове вертится что-то вроде корявого "Это надстройка над некоторым творческим продуктом, представляющая из себя совокупность творческим продуктов, производимых поклонниками в рамках заданного первоисточником сеттинга, а так же мнений и обсуждений". Но а) сложно, б) некрасиво, в) этим же самым словом называют и вообще круг любителей исходного "творческого продукта".
    В общем, с определениями точно не заладилось. Но это полбеды, как-нибудь без красивых слов прожить можно. Мне не нравится сама природа фэндома как обязательной надстройки. Это одновременно и прокрустово ложе, в которое мигом упихивается любое мало-мальски приглянувшееся публике творение, и стол патологоанатома, где сие творение споро и ловко разбирают по косточкам. Потом эти косточки раскладываются по заранее подписанным ящичкам, ящички ставятся на знакомые полочки... и от первоисточника мало что остаётся, разве что конструктор лего для поклонников.
    "Суррогатное искусство, всё сменяют концентраты", да.
    Мне кажется, что для творчества фендом - слишком упорядоченная форма. На всё наклеиваются ярлыки - да, это упрощает поиск нужной информации, но, в то же время, приучает не выползать за рамки этих форматов. Знаете, когда я поняла, что фанфикшен - это такой почти глобальный кирдык непрофессиональной сетературе? Когда увидела фиковские "шапки" (все эти пейринги-рейтинги и прочие буквы греческого алфавита) на оригинальных произведениях. Вместо привычной аннотации "Сказка о Васе Пупкине, который пошёл в лес и встретил там Царевну-лягушку", читателю предлагают набор ярлыков, по которым можно понять и что за Вася, и в какой лес, и что он с несчастной лягушкой сделал. Две стороны проблемы: писать так, чтобы эти ярлыки было легко навесить, и упущенный читатель, которому один из ярлыков не понравился.
    Да, с ними удобно, но о каком читательском или авторском вкусе можно говорить, когда всю жизнь потребляешь продукты с одними и теми же ярлычками?
    Не знаю, в общем, мысли пока спутанные и до конца не додуманные. Не могу пока выразить конкретно, что мне так не по душе, но что-то же есть. Буду думать.

   

О личном творческом, не интересующимся проматывать

Новая сказочка не складывается даже - ибо уже сложилась - а пишется. И она мне нравится. И она меня чем-то напрягает. Нет, не фактом заимствования на грани плагиата - характер у персонажа получился свой собственный, не похожий на источник вдохновения, а что некоторые элементы антуража содраны, так меня подобное давно перестало волновать. Мне не стыдно, я считаю что в творце должно быть что-то от сороки; тащить понравившиеся вещи к себе полезно. Все равно как в оригинале не сделаешь, а прием освоишь.
    Но что-то же напрягает. Мрачность? Я последние года полтора писала сплошь драматические вещи, и это успело набить оскомину. Но и вылезти из этого мрачняка тяжело, привыкаешь работать с ним, потому что так гораздо легче. И текущая история у меня довольно быстро скатилась в болото, но я же ее оттуда вытащила. Пускай совсем уж светлой вещи не вышло, но хотя бы страдания заменила на тихую нежность. Тоже "темное" чувство, зато позволило разобраться с одним старым долгом самой себе. Я уже года три хочу придумать фэнтезийную историю мало-мальски солидных размеров, в которой не будет ни одной драки. Здесь не будет.
    Вот оно, наверное, что. Вместо агрессии будет любвоь, а я не умею... никогда не пробовала писать про это чувство подробно. А тут придется, да еще и с неплохими такими переломами (от двух драматических эпизодов сбежать все же не удалось, но они делают текст). Не могу сказать, что я против этого (была бы против - не писала), просто как-то странно. Я - и вдруг про любовь. Хотя, у меня тоже есть представления о том, как это надо прописывать, и интересно проверить свои теории на практике. В конце концов, если я хочу и дальше сочинять, с этой темой так или иначе придется работать, а отмахиваться тем, что "не даются лирические темы" - непрофессионально. Не даются - учись.
    Угум, вот и буду учиться. Собственно, уже, да еще с места в карьер.
    Зато ребята-главные герои для этой истории получилось чудесные. Я их уже люблю, обоих. Торговый дом Баатар: Мара Барриган - женщина, которой невозможно соврать, - и Тэш по прозвищу Баат, что переводится как "рыжий". Собственно, они у меня оба рыжие, только разных оттенков. Поэтому история будет называться "Гобелен" - когда я придумала Тэша, в голове всплыла строчка "Зимовья" "Такой расклад пестрит как гобелен". Вот и Маре подобрала соотвествующий колор. А им обоим идет.

@настроение: думу думаю.

@темы: Из паутины, Перо, тетрадь, пегас...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Философствования

   братная сторона любого выбора - отказ от второго (второго ли?.. иногда их неисчислимо больше) пути. "По-другому" не будет никогда, будет только так, как ты для себя решил. Да полно ли! Чаще решения не принимаются, они случаются. Нельзя проконтролировать каждый шаг, жизнь настолько сложная система, что её уравнение не решается даже численными методами. Детерминизм случайностей. Пускай не каждую секунду, но развилки встречаются очень и очень часто.
    Трава всегда краше по другую сторону забора. Ты думаешь, что когда-то давным давно мог поступить иначе, и имел бы сейчас то, чему завидуешь... Но зависть гложет здесь и сейчас. Я многого не умею, и большинству из этих вещей не научусь никогда, как бы мне этого ни хотелось. Наверное, мудрость жизни ещё и в том, чтобы получать удовольствие от того, что у тебя есть, и легко относиться к тому, чем не обладаешь. "Наши достоинства даны нам для преодоления наших недостатков", так? Я не обладаю зрительным воображением, но научилась строить сечения по точкам.
    Иногда задумываешься о том, кто построил твою жизнь именно так, как она сложилась. Ты сам? Но человек - соавтор самого себя, случайности ему неподконтрольны, а случайности в нашей жизни значат слишком много. Кто сложил всё именно так, что от решения повернуть направо или налево вдруг стала зависеть твоя жизнь? И сложил ли хоть кто?
    Само собой?..
    Я учусь в институте, в который энное количество лет тому назад не приняли мою мать - по пятой графе. Если бы приняли... если бы хоть одно из обстоятельств сложилось по-иному, меня бы не было на свете. Был бы кто-нибудь другой.
    Совпадения... я их люблю. И я их боюсь, потому что они заставляют задумываться о бесконечности, а в моей голове бесконечности не помещаются. От них холодно и муторно, и хочется видеть чёткие границы перед глазами. Мир такая зыбкая штука. Всё-таки не хватает уверенности.

@темы: Лирическое настроение

---

Dragon Age II - дневник прохождения

Дневник прохождения "Dragon Age II"
О дюжине страниц текста и двух дюжинах скриншотов в превью. Содержит... состоит из спойлеров.

Если грозная Кассандра
Вас допрашивать решила,
Про Защитника Кирквола,
А вы не знаете его,
Наплетите целый эпос
С Изабеллой и блекджеком,
Чтоб Bioware про них решило
РПГшку выпускать.

By  Рэбушко, взято тут, где еще много такого же прекрасного.

   

Пролог, или Возмущенное девичье по результатам вычитанных в сети спойлеров.

Пролог, или Возмущенное девичье по результатам вычитанных в сети спойлеров.

    Разработчики - сволочи. Нет, даже не так. Разрабы - сво-о-о-олочи!!! Ну как, как они могли не разрешить валить и... кхм… крутить роман с единственным нормальным мужчиной в игре?! Плевать, что он моей девочке до плеча не достает, не в росте счастье. Что за дискриминация по расовому признаку? Вместо острослова с именным арбалетом за спиной, на выбор нам предлагают двух девиц (о да, эпоха тотального равенства догнала и игрушки) и двух "ромашек". Не, ну на кой черт мне фанатик-нытик с щенячьими глазками или эльф-андрогин "я-весь-такой-сложный-что-девчонки-штабелями-в-обморок-падают", когда есть роскошный Варрик?

    Умом-то я понимаю, что все логично. Даже если не брать в расчет Бьянку (а такую красотку пойди не возьми) и расовые различия, то должность рассказчика истории обязывает. Он, конечно, мастер языком чесать, но сам-то не болтун. Да и вообще, хорошую дружбу любовью не портят. Но, в отсутствии других нормальных кандидатов, испортить хотелось безумно.
    Умом-то понимаю. Но сердце этому красавцу отдано если и не с первых кадров, то уж с момента знакомства с героиней - точно. Так что продолжаю жрать кактус, попутно гладя чокнутого мага по шерсти, а не менее чокнутого эльфа - против оной.

   

День первый и день второй, или Знакомство

День первый и день второй, или Знакомство

    За два дня пройдена где-то половина первого акта, то есть компания героев в составе Хоук-магессы (полу-хил, полу-ДД), Варрика, Фенриса с ба-а-альшим молотком (я понимаю, он у нас весь из себя такой сильный и крутой... но куда инерцию дели? Эльфийская магия?) и Андерса, из хила перекаченного в ДД (я страшна, живу без танков) достигла Глубинных Троп. То есть, пройденного куска уже достаточно, чтобы составит впечатление об игре.

    Нравится почти все, проще по пальцам перечислить что не приглянулось (бесконечно повторяемые данжи разве что), ролевой элемент настолько прекрасен, что полностью затмевает боевку. Впрочем, битвы с боссами могут увлечь не хуже диалогов. Я впервые так активно пользуюсь паузой! Потому что, несмотря на весьма сильный ИИ (тот же Варрик безмерно порадовал в первой же битве; ну как можно не влюбиться в рога, который сам убегает от милишников, предварительно наподдав им по рожам сапогами?), без контроля каждого персонажа даже на среднем уровне сложности босс вынесет всю команду подчистую. С каким удовольствием валила дракона в шахтах, это нечто! Без танка, на контроле трех ддшников... В итоге лег один только полоумный маг в режиме Мести.
    Но отвлеклась. Так вот, ролевой элемент. Возможность довольно четко отыгрывать характер прекрасна (развлекаюсь, делая задорного хаот-гуда), подколки сопартийцами друг друга - еще лучше, факт влияния состава команды на пути решения проблем просто гениален (когда в квесте на спасение мальчишки-полуэльфа появился вариант позвать на помощь любимого гнома, и тот сходу наплел такую сказку, что никого не пришлось убивать, я была готова разработчикам аплодировать). Черт возьми, пускай почти вся компания героя чокнутая, у каждого из них есть характер! И история, и собственное мнение, которое они не гнушаются высказывать, и симпатии с антипатиями. То есть, в какой-то момент начинаешь сожалеть, что нельзя всех этих прекрасных личностей собрать в одном помещении и просто наблюдать, как они друг с другом треплются. Эх, мечты-мечты.

    Поскольку главным итогом первых игровых дней стал сбор команды, пройдусь-ка я по персонажам. По мере их у меня появления.
    Карвер. Поскольку девочка у меня маг, то прощай сестрёнка-магичка, первые пару часов у меня над ухом зудел недотёпа-братец. Знаете, у меня такое ощущение, что у него какой-то комплекс младшего ребёнка в семье. Ему не нравится абсолютно всё, что я делаю, и он постоянно по этому поводу ноет. Ноет-ноет-ноет, на подколки остальных отвечать не умеет в принципе, и вообще производит довольно неприятное впечатления человека, которого грех не потороллить. Как воин тоже ничего особенного, так что с чистой совестью оставила его в городе перед походом на Глубинные Тропы. Пускай сидит под маминой юбкой.
    Авелин. Прекрасная валькирия (есть в её внешности что-то скандинавское… или славянское?) и не менее прекрасный танк. С удовольствием брала её в команду до тех пор, пока не поняла, что на текущем уровне сложности и на данном этапе игры "чистый" танк мне просто не нужен. Как персонаж вызывает уважение тем фактом, что смерть мужа не поломала ей все кости. Да, барышня грозная, но с чувством юмора, причём не извращённым. Пока, наравне со следующим спутником, единственная производит впечатление адекватного, взрослого человека.

    Варрик. Если опустить уже озвученные фанатские визги в начале поста, то а) рог - а рогов в игре всего двое, причём второго я получила довольно поздно, и если бы не этот прекрасный гном, дохли бы мои маги на ловушках с завидной регулярностью; б) главный поставщик хорошего настроения, ибо по-доброму ехиден (у него шутки действительно и смешные, и незлые) и отличается самым обширным лексиконом; в) владелец Бьянки. С ним проще всего подружиться (он плюсует практически каждый поступок моей девочки, единственный минус был в решении провести саирабаза через катакомбы), он раздаёт всем прозвища, а такого количества постоянно используемых абилок нет даже у моих магов. ДД-контроль - роскошный класс.
    Мерриль. После DAO новые эльфы как-то... удивили своей внезапной анимешностью. Да, инакость в них теперь чувствуется куда сильнее, но на этих жертв анорексии смотреть страшно. На Мерриль, с её откровенно девичьим личиком и не менее девичьим поведением (вот под кого рассчитан роман с ней? ребята, это статья) я ужасалась с самого её появления, правда не слишком долго - на кой черт мне столько магов в пати? Да и вообще, меня как-то этот гарем настораживает (к тому момент у меня бегала команда из героини, Авелин, Варрика и геройского братца, именно которого единственного можно было сменить на Мерриль, потому что остальные нужнее). Так что особо ничего по девочке сказать не могу, разве что "вся такая милая, но при необходимости устроит локальный конец света" - это, конечно, приём не самый избитый, но уже явно и не новый.
    Андерс. Первая мысль после первой беседы: "Хосспади, это даже хуже, чем я себе представляла". История об уходе из ордена из-за котёнка меня добила разрывной в мозг. То ли я не кошатница и всей трагедии оценить не могу, то ли история действительно немного бредовая. Как и сам персонаж, ага. Смотрит на мою девочку щенячьими глазами, продвигает идеи свободы и равенства магов, ведётся на подколки Варрика (хотя, справедливости ради, в отличие от братца Хоук способен уколоть в ответ)... если бы не был у меня магом-стихийником с функцией подхила, сидел бы в своей лечебнице. А так таскаю, иногда даже немного романсю. Но, барышни, что вы в нём нашли такого, что так активно пускаете по нему слюни? Я вообще фэндом "Dragon Age" плохо понимаю, ибо в троице кумиров "Алистер-Андерс-Фенрис" на мой вкус ужасны все.
    Фенрис. Внешность этого всеобщего любимца я себе проспойлерила давно, так что ужасаться к моменту встречи в игре уже перестала. Хотя, кошмар конечно, типично-анимешный (о, эти белые волосы в сочетании с чёрными бровями...) эльфик с ба-а-альшим дрыном наперевес. Вспоминался анекдот про "я сильный, но легкий". Дамажит, справедливости ради, отлично и, в отличие от трёх остальных героев моей команды, почти не требует контроля, справляется сам. Но характер... нет, вначале я даже подумала, что не всё так страшно, умудрившись в первой же приватной беседе плюсануть с ним дружбу аж на двадцать пунктов. Потом же... трындец, и я не знаю, чей глобальней - его или кошкомага. "Я сложный, девчонкам это нравится", ага? Нетушки, мне заверните другого.

    Изабелла. Знойная женщина и по совместительству второй рог, только ближнего боя. Играть за неё не играла, но по городу обязательно надо будет погонять ради комментариев, язычок у барышни подвешен не хуже всего остального. По итогам квеста на получение вызывает скорее симпатию, хотя не то, что бы запредельную - вариант сильной женщины мне больше нравится в исполнении Авелин, он сейчас реже встречается. А Изабелла... крутая, сексуальная и в опасности - неувядающий шаблон, мужчинам должно нравится. Я могу только оценить и сказать, что шаблон реализован хорошо.
    Ну что, никого не забыли? Тогда заканчиваем первые дни и вперёд, на штурм Глубинных Троп!

   

День третий, или О драконах и любви

День третий, или О драконах и любви

    Краткие итоги:
    Побывала: на Глубинных тропах, в Тени и на свидании Авелин;
    Была побита: фанатиками, охотившимися на кунари, и стражниками в доме Бартранда;
    Завалила: двух драконов, каменного голема, демонов из Тени и Андерса. Последнего - в постель.
    Ну а теперь подробности.

    Поскольку техническую сторону я рассматривала вчера, сегодня пойдем по геймплею и сюжету.
    Итак, разрекламированные и долгожданные Глубинные тропы оказались всего лишь парой локаций с парочкой же квестов и боссов. Справедливости ради, локаций, нарисованных просто великолепно - действительно ощущается величие гномских строителей. Наконец меня перестала мучить легкая клаустрофобия предыдущих однообразных данжей.
    Битва с драконом понравилась неимоверно. Нет, что бы ни накодили разработчики, это любовь, самая что ни на есть настоящая! Первым уже традиционным образом лег Андерс-Мстя, когда у дракона осталось чуть меньше половины жизней. Еще четверть лайфбара спустя свалился и владелец самого большого дрына Фенрис, все-таки в виду раскаченности хп способный танковать. И осталась эта милейшая парочка - Хоук и Варрик - вдвоем догрызать несчастную рептилию. Сколько кругов мы там накрутили, я даже вспоминать не буду, но ведь р-р-романтика: вдвоем, в огромном роскошном зале огромного роскошного подземелья улепетывать от не менее огромного и роскошного дракона, мечтая заполучить его сокровища и попутно огрызаясь арбалетными болтами и огненными шарами... Эх, я сохраню в душе это воспоминание.
    Вообще, заметила такую особенность. Не знаю, совпадение ли это, шутка разработчиков или высокий дпс, но все три дракона, которых я уже завалила, обожали Варрика. Потому что в какой-то конкретный момент, когда хитов у них оставалось меньше половины, они вдруг начинали полностью игнорировать остальных персонажей и гоняться только за ним. Уж по три круга подряд точно каждый намотал, подставляя хвосты и крылья под довольно чувствительные удары моих магов и воина. Мило.

    Но вернемся на Тропы. Каменный дух оказался на данный момент самым сложным боссом, колупала я его минут этак тридцать. Вначале пыталась прятать персонажей по одному за каждую колонну, потом надоело, разбила на пары воин-маг и рог-маг и держала уже вместе. Под конец, когда опять-таки лег Андерс, бодренько уминались за один столбик все втроем. А что, эльфы, гномы и женщины места много не занимают... Тяжелее всего было держать героев, они даже с отрубленными тактиками все норовили под огонь сунуться. Но - завалили, порадовались новой пушке и богатству, обозвали нехорошим словом варриковского братца и перешли в следующий акт.
    Хоук сильно изменилась за лето, даже за три. Обзавелась деньгами, связями и особняком, при том, что помогавшие ей в экспедиции ребята по-прежнему живут кто в поросшем паутиной и грязью доме своего бывшего хозяина, кто в трактире в комнате без дверей, а кто и вовсе в совмещенной с лазаретом хижине в Клоаке. Вот такая справедливость.
    Количество неразобранной почты в доме приятно удивило высокой связностью сюжета игры - столько хвостов подцепили! Еще больше порадовали личные квесты персонажей, на прохождение которых и была потрачена большая часть игрового дня. Итого в активе:
    Устроенная личная жизнь Авелин (воистину, это была о-о-очень долгая дорога, со всей цепочки хохотала; какое у Хоук лицо, когда она сидит в кабаке с Донником, и какое роскошное предложение: "Хочешь, я нарисую то место, за которое она мечтает тебя потрогать"!).
    Очередная тяжкая трагедь в жизни Фенриса. Ну не трогает меня этот эльф, абсолютно не трогает, и квест у него сурьезный слишком.
    Поглаженный по голове Андерс. Весь день строил такие страдальческие рожи, что доброе сердце моей девочки не выдержало (хотя, скорее всего, она впечатлилась вполне себе брутальным Справедливостью из его личного квеста; обидеть магичку не дали, но духом полюбовались): мальчика вначале приласкали, затем подразнили, в итоге он хоть как-то проявил инициативу, и к вечеру мы имели двухминутную романтическую сцену с поцелуями и вовремя погасшим светом. Эх, раньше он хотя бы ныл на разные темы, теперь у Блондинчика заела одна фраза о том, что быть вместе с ним слишком опасно. Ну и страдалец!
    Мертвая мама Хоук. Вот эти квесты мне понравились, от финального чудовища доброго доктора даже стало как-то жутковато. Сюжет и триллер перебил не самые интересные бои, а тот факт, что сопартийцы реагируют на эту историю и после завершения сюжета, заставил в очередной раз поаплодировать ролевой системе.

    Грустный Варрик. Честно говоря, судя по тому, как квест начался, такой драмы не ожидала. Это побоище "троих одним болтом" заставило расхохотаться, а уж какие фразочки сопровождали сие действие... Отличный ход! В реальности все оказалось хуже. Во-первых, меня там во второй раз завалили (Андерс уже надоел помирать как муха... а сегодня еще и трижды валился мой любимый гном - за предыдущие два дня он этого не сделал ни разу); во-вторых, Бартранд оказался серьезным таким рогом, которого помог свалить только адский контроль моей девочки, - чувствуется, что у Тетрасов это семейное, - а в-третьих, было как-то по-человечески жутковато от всей этой истории с одержимостью. Даже в Тени, где пришлось валить поддавшегося Гордыни Фенриса, и то любопытство пересиливало. А тут... Интересно, у истории будет продолжение? Идол-то так и не нашли.

   

День четвертый, или Рога/и

День четвертый, или Рога/и

    Знаете, чем мне особо люба эта игрушка? Ее хорошей лаконичностью, "неразмазанностью". Никаких километровых локаций, никаких дурцких квестов в духе "подай-принеси-убей сотню одноименных мобов" (доставление найденной по ходу дела мелочи не в счет, ибо ее мало и она вполне себе неплохой источник шуточек - учитывая, что именно приходится возвращать). Все со вкусом и по делу, от того даже предчувствие скорого конца игры не особо печалит.

    Итак, доразобравшись с квестами спутников (поддерживали на пути неразумном Мерриль, попутно зарубив еще одного дракона и неведомую эльфийскую зверушку, напоминающую богомола, а так же что-то там мутили с Изабеллой) отправились мы чистить рога кунари. Тут я здорово пожалела, что не удосуживалась вовремя отдавать снаряжение отсиживающимся в резерве сопартийцам, потому что обязательная Авелина вытеснила из стандартной пати Фенриса с его дрыном, а оружие у девочки осталась еще с середины первого акта. Ибо связка Хоук-контроль-подхил, Андерс-ДД-подхил, Варрик-ДД-контроль и Фенрис-ДД-танк у меня почти что без проблем выкашивала всех встречных-поперечных. Вот где я впервые оценила всю красоту и прелесть контролящих магов, так это в "Dragon Age": собрать мобов со всей комнаты в одну точку, замедлить их там, вбахать три спелла по площади... С градом Варрика и бурей Андерса пак ложился секунд за десять, после чего со вторым разбирались уже кто во что горазд.

    Увы, с Авелин такие фокусы не проходили, поскольку с ее уроном даже агр не помогал, противники начинали выкашивать основных ддшников, и Андерс на пару с Варриком ложились у меня с неприятной регулярностью. Зато поняла, что самые мои нелюбимые мобы - саирабазы кунари, уж больно кусачи.
    Кое-как доползли до башни, по пути встретив последних действующих лиц истории. Мередит показалась какой-то неприятной, а вот Орсино очень даже симпатичным. Учитывая, что моя девочка сама маг, в дальнейшем точно встану на его сторону. Храмовники меня как-то не впечатлили, вообще вся эта история с поголовным причесыванием всех под одну гребенку не по душе... Хотя вынуждена признать, своя правда есть у каждой стороны конфликта. Слава Демиургам, это не "Ведьмак", тут пока удается придерживаться разумного нейтралитета.

    Битва с рогатым красавцем Аришоком оказалась не из простых. Дуэль он мне не предлагал, видимо, девочка моя слишком для этого дипломатична и мягка (Изабеллу сдавать не стала), поэтому играли вчетвером против двух дюжин. Сколько я эту ораву колупала - вспомнить страшно, не из-за сейвов, а из-за вечной паузы. Когда мужская половина команды все-таки приказала долго жить, захотелось даже стукнуть что-нибудь от огорчения, ибо к тому времени оставался почти не тронутый Аришок, один саирабаз и с полдюжины рядовых кунари. Но контроль и умение вовремя сбегать от быстрого, но временами излишне прямолинейного предводителя рогатых богатырей помогла выиграть. Немного жаль только, что где-то я одну книгу с запретной магией пропустила, пришлось оставить один квест незакрытым – и, наверное, там же осталось сетовое одеяние.
    Итак, второй акт, а с ним и еще три года жизни теперь уже Защитницы Хоук остались позади. Акт третий я опять же начала с личных квестов товарищей по оружию.

    Эх... И на кой черт мне сдался этот роман с Андерсом? Хосспади, ну и мужчина, ужас просто-таки. Шесть лет знает барышню, три года живет у нее дома - а все равно врет и дурит. Селитра ему потребовалась, для зелья... Мало того, что заставил подругу копаться в субстанциях малоприятных, так опять зудел над ухом по поводу и без. При попытке же прижать делал свои щенячьи глазки и заводил шарманку об униженных и оскорбленных магах. Нет, не даром в конце второго акта Варрик просил крепко подумать, прежде чем связываться с этим одержимым, ох не зря (кстати, кроме него на завязавшиеся отношения отреагировала и Изабелла, и то, лучше бы она этого не делала - шуточки у барышни непристойней ее наряда; что значит: Хоук, Андерс и Справедливость третьим?! ). Теперь вот в церкви ему надо главу отвлечь... Цветочки он у них там поливать собрался своим зельем с селитрой?
    Впрочем, один плюс во всем этом есть, по дороге за вторым реагентом завалили очередного по счету, но на этот раз уже великого дракона. Хороший был бой, пати разыгралась во всю прелесть: на затяжные драки очень хорошо играет связка из двух подхилов, у каждого из которых есть режим лекаря. Пока один работает под ним, леча соратников и повышая скорость регенерации (а то и воскрешая) и при этом накапливав ману и пережидая кулдаун, второй контролит, либо швыряется чем-нибудь кусачим. По восстановлении энергии должность целителя отходит второму герою, а первый рвется в бой. Таким образом, после усекновения драконьей головы у меня вся пати была жива и даже без травм. Одно только утомляло - каждые пять-десять секунд разводить героев из-под обстрела, когда лезли паки дракончиков, а "мамаша" забиралась на скалу и швырялась оттуда файрболлами.
    Следующим делом выполняли сюжетный квест про трех отступников. Что забавно, самым сложным оказались не две драки с демонами, а момент покидания особняка родителей одного из колдунов - когда моих ребят встретила засада из трех магов крови. Я не знаю, что это были за спеллы, ибо девочке брала ветки духовного целителя и магии силы, а Мерриль с собой не вожу, но Хоук с Андерсом у меня отъехали, даже не успев пикнуть. А вот оставшихся физиков поковыряли едва-едва, меньше чем в рядовой ночной стычке. Так и не поняла, что такое жуткое это было.

    Определенно, в этом квесте понравился момент в "Висельнике", когда встречаешься с тем самым молоденьким отступником, который сбежал с девчонками пошалить. Почему, когда парень начинает откровенно клеиться к Хоук, по морде ему надавать собирается Варрик, а вроде как являющийся возлюбленным Андерс опять заводит свою вечную песнь с застарелым припевом? Я же говорю, кошмарный мужчина. В отличие от расчудесного гнома, который повадился играть роль этакого общего заботливого папаши при том дурдоме, что зовется дружиной героя. И Андерса-то он от бандитов прикрывает, и Мерриль из дому пинает, чтобы за своим расчудесным зеркальцем не засиживалась (а вдобавок еще и прикармливает), и Фенриса трудоустроить пытается, да и Хоук выручает... Святой, на фоне остальных трех спутников мужеского пола он просто идеален. Я уже не говорю про диалоги. Погонять его вместе с Мерриль было несравненным удовольствием, беседа про веревку укатала под стол, а ведь была еще чудесная фраза "Хоук, я делец. Время от времени я стреляю в людей"... Скромненький. Жалко, что нельзя посмотреть статистику - мне любопытно, не у него ли самый высокий дпс в пати. Роги, конечно, больше по одной цели стучат, и тот же Андерс бурей набивает неплохие цифры... Но подозрение есть.
   Кстати, на последнем на сегодня квесте возник занятный вопрос: мне личные приключения Варрика нравятся больше всех остальных потому что мне изначально симпатичен персонаж, или потому что они действительно лучше сделаны? Продолжение истории про лириумный идол вышло выше всяких похвал (особенно на фоне опять-таки насмерть страдательного квеста Фенриса), в этом доме действительно было жутко! Во-первых, пустые комнаты - и это когда привыкаешь к тому, что в каждом третьем зале тебя должен ждать пак мобов. А тут никого! И в следующей комнате никого, и еще через две... Начинаешь нервно дергаться от предчувствия чего-то серьезного и крайне неприятного. Затем, замечания героев о том, что они слышат какие-то странные звуки - и единственный раз, когда этот звук прозвучал отчетливо. Сами собой открывающиеся двери. Летающие и прилетающие в героев вазы... Классический дом с привидениями, но на меня почему-то подействовало. И финальный разговор уже после убийства фантома, как Варрик за этот осколок цеплялся... не отдала, хотя раньше вычитала, что это дает лишний слот то ли в броне, то ли в Бьянке. Просто стало жутко, а вдруг бы чего не вышло. Очень не хотелось бы, чтобы любимый гном кончил как старший брат.

    Зато по окончании квеста Варрик даже извинился за свое поведение (а оно у него все равно было куда лучше, чем у остальных сопартийцев, которым и в голову не придет извиняться) и даже предложил выпить за годовщину знакомства. После этого я окончательно утвердилась в решении вставить полученную из осколка лириумную руну на +30% к скорости боя в Бьянку и завершила игровой день.

   

День пятый, или "Если он из жопы дракона вытащит, я сматываюсь!"

День пятый, или "Если он из жопы дракона вытащит, я сматываюсь!"

    На время отложив основной сюжет, взялась я в день пятый проходить DLC "Наследие", в котором нам раскрывают некоторые тайны из жизни отца Хоук. Завязка проста и загадочна: непонятно зачем на Хоуков-младших вдруг начинают охотиться гномы из Хартии. Выясняется, что дело не в расовых разногласиях, а в том, что тому, кто управляет гномами, нужна кровь наших злополучных героев. Нет, он не вампир - он Корифей, странное и загадочное существо из Тени. И он очень, очень хочет на свободу, прочь из своей тюрьмы, к созданию которой в свое время приложил руку Малькольм Хоук.

    Дополнение представляет собой отдельную сюжетную ветку в отдельной локации (вернее, связки из почти десятка локаций). Довольно приличное количество новых противников, некоторые из которых весьма неприятны, несколько промежуточных боссов, множество обширных диалогов и весьма пристойный лут. Квестов, правда, маловато - помимо основного еще три мелких, дающих неплохие плюшки, и несколько событий, не заносящихся в дневник. На локациях следует быть внимательными и дотошными - иначе есть шанс упустить какую-нибудь забавность. Я, чайник, упустила сразу три, в результате последние два часа прохождения буду переигрывать (уже начала, но последнего полубосса и самого босса меня сегодня не хватило), и все равно один "хвост" останется на повторную игру, ибо он почти в самом начале.
    Ответвление порадовало, и весьма. Во-первых, история хоть и проста, но в цепочке событий смотрится весьма органично. Во-вторых, вытащенные из приключения плюшки полезны даже на моем двадцатом левле. В-третьих и главных - диалоги.
    О, как я угадала с составом партии! Вернее, угадывать было нечего, пошла стандартным комплектом. Но выяснилось, что именно этот комплект ведет себя в игре чуть ли не самым лучшим образом (читала, что довольно много забавностей появляется, если взять с собой сестренку/брата, но Карвер у меня к Храмовникам сбежал еще в конце первого акта, так что обошлось без него). Довольно много бесед вертится вокруг Андерса - он же у нас бывший Серый Страж, а действие довольно быстро перебазируется на Глубинные тропы. Блондинчик их и так «любит», а тут еще начинает слышать Зов, медленно сводящийся его с ума... В итоге нам дают сделать то, о чем я мечтала пол-игры - надавать одержимому по морде! Недалеко от последнего полубосса он все же теряет над собой контроль, и верх берет Месть, в итоге оставшиеся три приключенца вешают тумаков ему и двум призванным демонам. После чего у Андерса резко встают мозги на место, и он очухивается. Мелкий эпизод, а все равно приятно.

    Кстати, я, наконец, поняла две вещи: почему Андерс у меня так часто дох, и почему мне не нравится его лицо. Помирает он из-за режима мсти - я наконец удосужилась не только прочитать, но и запомнить, что на него в таком состоянии хил не действует. Ну а рожа у кошкомага отвратная из-за крайне неудачного сочетания цветов, которые в сочетании с щенячьими глазками и бровками домиком создают такое впечатление, будто бы целитель не столько одержимый, сколько алкоголик. Он реально выглядит пьяным! Всю игру...
    Фенрис радовал своим бурчанием на страдающего Андерса, в беседах высказывая свое традиционное "Фу!" магам и демонам к месту и не к месту. Кстати, по сравнению с оригиналом, в дополнении стало много болтовни не только на двоих, но и на троих-четверых, что приятно и побуждает проходит с другими сопартийцами.

    Варрик... Все- таки я убедилась, что мне вчера не показалось и разработчики его действительно любят. Один из трех побочных квестов рассказывает нам историю дальнего-дальнего предка сего чудесного гнома, в чью честь и был назван дом Тетрасов. История грустная и жутковатая, предка было жалко, и не только его одного. Все-таки этот фрагмент Троп оказался куда более мрачным местечком, чем гномьи катакомбы, в которых мы побывали в конце первого акта. Вообще, стоит отметить, что локации прорисованы с большим вкусом и создают нужную атмосферу, в этот раз не страдая копипастной болезнью самой игры. Все уникально и все уникально красиво.
    Но вернемся к Варрику. Я вообще не представляю, как проходить это дополнение, не имея его в команде, ведь половина сюжета вертится вокруг гномов из Хартии, а кто из ваших спутников окажется более полезным советником, нежели этот сказочник? Более того, есть там еще и один расчудесный момент... В общем, мы убили "папашу" Бьянки. Оказалось, что барышня действительно уникальное творение инженерной мысли (я как раз вчера задавалась вопросом, а как это Варрик может стрелять с такой скоростью; выяснилось, что Бьянка - магазинный арбалет, единственный в своем роде; надеюсь, без бензинового двигателя ). Но ее создателя это не спасло. От болта-то он увернулся (все-таки гномы-сины - один из главных срывов шаблонов DA), а вот всей дружной компанией мы его запинали.
    По дальнейшему прохождению спойлерить не буду, ибо для этого придется весь сюжет пересказать, а вот на битве с боссом остановлюсь поподробнее.
    Драка получилась... Даже не знаю, как это сказать, задорной, что ли? В отличие от всех предыдущих сражений с боссами почти не пришлось пользоваться паузой, ибо тактика проста как три копейки. Снимаем у глав. гада часть хп шквальным огнем из всех орудий, ждем, пока он не телепортнется, повторяем экзекуцию. После этого он на время становится неуязвимым и начинает пускать из рук две струи огня, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Укрыться от огня можно в четырех нишах, в каждой нише нужно нажать на колонну - появятся два демона-стража, за убийство которых восстанавливают немного хп. После того, как активированы все четыре колонны, гада можно бить снова. Эта операция повторяется три раза, усложняется только арена. Если в первый раз мы имеем только огненную косилку, то после снятия половины хп босс засевает помещение огромными валунами, усложняющими проход, а на последней четверти эти камни окутывают электрические разряды и сверху начинают падать сосульки. Напролом лучше не переть, а искать пути обхода, времени все равно хватит.

    Если же игрок сию хитрую стратегию не уразумел, ему в помощь дается достойный наследник Капитана Очевидность - Андерс, разом вспыхнувший пламенной любовью к постулированию очевидных вещей. Порой ему вторил Фенрис, и сия солидарность непримиримых врагов вызывала улыбку умиления. Хоук тоже высказывалась по делу, глав. гад выдавал пафосные речи и вел себя именно так, как полагается каноничному глав. гаду. И один лишь Варрик развлекал своим остроумием, щеголяя познаниями в области экспрессивной лексики Кирквола - фраза, вынесенная в название игрового дня, была произнесена им во время третьего по счету забега по печатям на колоннах. Вообще, герои весьма полюбили болтать во время боев - не обычные их восклицания, а именно что разговоры по сути. Собственно, если я и использовала паузу во время финальной битвы, то только чтобы насладиться очередной репликой.
    Со смертью босса нас ждет приятные плюшки в виде последней вещи из нового сета для Хоук, персональный амулет для Андерса и парочки диалогов. После чего мы навсегда покинули сие негостеприимное местечко, оставив на память о нем кучу барахла и изрядно потяжелевшие карманы. А так же воспоминание о далеко не худшем приключении из жизни команды Хоук.

   

День шестой – день седьмой, конец игры или «Но зачем?»

День шестой – день седьмой, конец игры или «Но зачем?»

Чтоб потом еще три акта
Их проблемы разгребать.

Те же, там же.

    Конец игры подкрался не то, чтобы незаметно, но всё же и не так ожидаемо. Перепройдя оставшиеся с «Наследия» хвосты и доделав квесты сопартийцев (у Мерриль он какой-то нехороший, Хранительницу было безумно жалко, к тому же у меня лагнула игра и пост-квестового разговора не получилось, так что осталось зеркало в целостности и сохранности), я довольно быстро обнаружила, что не слишком прямые рельсы сюжета ведут меня к глобальной стычке между магами и храмовниками. Закончив все дела в городе и окрестностях, одарив каждого сопартийца хорошей рункой (а некоторых и не одной), на прощание окинув взглядом родное поместье, отправилась Хоук на зов Орсино. Спасать.
    Подрыв церкви неожиданностью для меня не был, но Андерса всё равно хотелось пристукнуть за опасную для окружающих твёрдолобость. Если в начале игры кошкомаг как-то умилял своей фанатичностью и нелепостью, то под конец стал раздражать. Особенно эта баранья упёртость: «Я тут трындец устроил, а вы разбирайтесь как хотите». Он же даже в первой драке участия не принимал, стоял себе в сторонке и стоял!
    Но при этом, отыгрывая выбранный для Хоук характер, я и помогла отступнику, и даже не дала его пристукнуть своим. Хотя очень хотелось послать лесом – оставлю этот вариант для следующих прохождений.

    Вторая «ромашка» тоже выкинула фортель, и, обнявши свой дрын, бодренько убежала к Храмовникам. Стоя над трупиком благополучно заваленного Фенриса (контроль-контроль-контроль… гравикольцо – одно из моих любимых заклинаний), третий раз поймала себя на мысли «Но зачем?». Первый, соотвественно, был на Андерсе, второй – на Карвере. И если братишку ещё можно понять, то эльф с Блондинчиком это что-то запредельное. Столько лет знакомы с Хоук… должно же было это как-то на них повлиять!
    Собственно, бои особой трудности не составили, даже с танкующей Авелин вместо дамажещего Фенриса срубать паки проще простого, единственной неприятностью была комната в Казематах со смешенной командой храмовников и магов крови под управлением демона желания, да ещё демон гордыни вместе с тремя демонами гнева. Но и там обошлось без потерь, поскольку навык развода персонажей по углам у меня за игру прокачался довольно высоко.
    Оборона Круга… было в этом что-то почти настоящее, когда Хоук-маг присоединилась к собратьям по дару, а за ней последовали те, которые не могли оставить. Бедовый, но упёртый Андерс, по крайней мере не отказывающийся взять вину на себя. Мерриль – маг до мозга костей, никогда не бросающая своих и остро реагирующая на чужую боль. Гордая и прекрасная Авелин, для которой справедливость выше буквы устава, а верность человеку выше верности идее. Преданный, просто по-человечески преданный друг Варрик, которого не волновали распри магов и храмовников – он переживал за подругу. Короткие беседы с каждым из них перед боем – это было почти до дрожи.

    Орсино жаль до безумия. Он достойный лидер Круга, человек на своём месте, до последнего отстаивающий право магов на жизнь. И решение его воспользоваться магией крови было решением отчаявшегося правителя, ответственного, но загнанного в угол. Это было неправильное решение, но что ещё он мог предпринять в сложившейся ситуации? Даже Фенриса, который участвовал в большинстве событий этих семи лет, было не так жалко, как превратившегося в демона Орсино. Это было… несправедливо.
    А вот Мередит запинывала с явным удовольствием как от технической стороны (эти оживающие статуи… роскошно, просто роскошно; быть может, воины они и не слишком хорошие, но выглядит красиво), так и с сюжетной. Да, этот проклятый-распроклятый лириумный идол изрядно подвинул мозги главной храмовнице, но не на голом же месте взялось направление этого сдвига. И тот факт, что её предали даже свои, всего мгновение назад по её приказу заливавшие улицы Киркволла кровью магов, он был очень правилен. В итоге все, кто могли, сражались бок о бок. Мелькал даже проходимец Зевран, запомнившийся в своё время кошмарным видом и тем обстоятельством, что Андерс таки единственный раз проявил себя как мужчина и на совсем уж непристойные намёки в адрес Хоук рявкнул «Место занято!».

    С падением Мередит заканчивается и основной рассказ Варрика о Защитнице Киркволла. Дальнейшие события, всколыхнувшие весь мир, описываются довольно схематично и, как мне кажется, являются заделом на будущую игру. Странно, конечно, что друзья, прошедшие вместе с Хоук через ужасы дважды горевшего Киркволла, оставили её (единственный Андерс не в счёт), но тут явно что-то не чисто. Можно уже традиционным образом сослаться на неискренность и личный интерес рассказчика… и всё же остается ждать новых DLC либо третьей игры. Чтобы узнать, а как оно было, пускай и не «на самом деле».

   

День восьмой, или Результаты размышлений

День восьмой, или Результаты размышлений

    Я полюбила “Dragon Age” за детали, за «сделанность», за ту любовь разработчиков, что чувствуется в мелочах. Где-то она сильнее, где-то слабее, кому-то её хватает, кому-то нет… Но если я и обманываю себя по этому пункту, обманываться мне приятно.
    Мне трудно рассуждать об этой игре в игровых же терминах, для меня она больше сложилась как история, в которой драки были пускай и солидным, но не главным элементом. Главными стали герои – как Хоук и её сопартийцы, так и НПС. Знаете, я поймала себя на том, что, предъявляя кому-то из них претензии, я предъявляю их не разработчику, создавшему такой образ, а личности. Да, кое-кто из героев показался мне глупым и нелогичным – но это нелогичность цельного правдоподобного персонажа. Даже те же Фенрис с Андерсом, на образы и характеры которых можно было только смеяться – я не считаю, что их плохо сделали. Я считаю, что сами они такие дуралеи.
    Честно, я не проверяла, насколько «рельсов» или нет сюжет. Я не переигрывала сейвы по двадцать пять раз, подбирая нужную реплику, не контролировала каждый шаг по прохождению, чтобы добиться какого-то конкретного результата. Из «наигранности» был только заранее определённый характер Хоук, заметно отличающийся от моего (её хаот-гудство против моей лауфул-нейтральности; переигрывать буду своей копией). В рамках этой маски всё шло так, как шло, без подбора оптимального пути. Потому и с точки зрения сюжета я сужу по получившемуся у меня прохождению.

    Не со всей командой сопартийцев удалось выстроить отношения (в итоге за Хоук пошли Авелин, Мерриль, Андерс и Варрик, в финале присоединился и Карвер), не со всеми дошли до заветных иконок дружбы и соперничества. Не все принятые решения были правильными, но мне интересно было прожить эту игру, а не выстроить её по заранее намеченному плану. Наверное, и в таком способе есть свое удовольствие, но не для меня.

    И знаете, в чём здесь прелесть? В возможности проходить второй-третий-энный раз, меняя стартовые условия и получая немного иную историю. Да, факты останутся фактами… но прелесть не в узловых точках, а в мелочах. Я люблю детали. И именно детали заставили меня назвать “Dragon Age” одной из моих любимых игр. Пускай персональный пьедестал не слишком широк, но мне всегда было трудно найти что-то по своему вкусу. Эта игра – «моя».

   

Эпилог для симметрии с прологом

Эпилог для симметрии с прологом

    Чтобы не заканчивать на столь пафосной ноте, вернусь к той теме, с которой начинала этот дневник полторы недели назад.
    Знаете, глядя на законченную историю со всеми её нюансами, я, пожалуй, даже рада, что заромансить Варрика не дали. Потому что в итоге взаимоотношения Хоук и гнома свелись к тому сорту дружбы, который я не просто люблю… когда-то ради описания подобных отношений я взялась за перо и продолжаю прорабатывать эту тему до сих пор. Ибо связь, подразумевающая «в огонь, воду», к кунари на рога и в охваченный революцией город, но не подразумевающая простых объяснений на уровне биохимии и физиологии… это круче. Это гораздо круче, и это та вещь, к которой я отношусь с безмерным уважением. Редко когда удаётся встретить воплощение этих отношений, и было приятно увидеть их в игре – вещи, изначально более простой, нежели кинематограф или литература.

    Конечно, нормального представителя мужеского пола для романа мне в игре не хватило, даже Ваэль из дополнения ситуацию не исправил, поскольку явился третьей «ромашкой», только с полным оцерковливанием головного мозга. Но дружба с Варриком слишком прекрасна, чтобы «затыкать» им эту «дырку». Он, да ещё Авелин, были единственными, на кого Хоук могла положиться, и кто ни разу её не предал, даже в Тени. И при этом остались личностями. Вот это второй пункт, который меня заставил изменить начальное мнение: никаких соплей, никаких рюшечек… но и в то же время никакого цинизма. Чётко выдержанная грань.

    Так что я довольна. И тем, как сложилась игра, и тем, как сложились взаимоотношения персонажей в этой игре. А ещё безмерно довольна пополнением не слишком длинного списка любимых компьютерных героев. Хорошее это дело, пускай и редкое.

@настроение: доиграла и дописала!

@темы: Чужие строки, Фанатствующее, Из паутины, Пошути со мною, небо!

---

Текущее

    сли я кому в ближайшее время понадоблюсь, стучать два раза и громко: у меня запой игровой помножился на запой творческий, так что сетевая жизнь ограничивается поиском материалов по какому-либо из них.

    Пока не скрылась окончательно...  Mephistos, добро пожаловать, рада встретить нового гостя! Про пути не спрашиваю, ибо догадываюсь, а вот что побудило остаться?

    "Dragon Age" неплох, особенно когда перестал дико тормозить (да, я чайник... мне вчера потребовалось несколько часов, чтобы понять, что тормоза даже при минимальных настройках графики лечатся принудительным переключением видюхи в игровой режим; собственно, до этого я о таком переключении на своей GT и вовсе не знала...). Графика красивая, хотя и мрачная, сюжет эпичен до скрежета зубовного, локации моего любимого камерного размера, сопартийцы порой удачно острят. Хотя как раз персонажи меня и настораживают. Я "драгонаговский" фэндом не знаю, но тот факт, что барышни любят Алистера, мне на глаза попадался. Неужели остальные кандидаты на роль возлюбленного ГГ настолько плохи, что придётся крутить роман с вот этим? Даже Морриган, несмотря на мою яркую нелюбовь к стервам, и то сделана куда интересней. Ей хотя бы всё время сопли подтирать не надо и речь у неё своеобразная, вполне запоминающаяся. Что ж, посмотрим дальше, пока что мы только гоняем оборотней у эльфов.
    Творю с удовольствием (была у меня недавно беседа о сочинении... так вот, пальцы у меня, увы, никогда не дрожат и глаза не горят, степень получаемой радости определяет по ширине и характеру улыбки; так тут она в пол-лица и тёплая). Послала дальним лесом весь тот мрачняк, что сочиняла последнее время, и решила сделать несколько забавных ироничных историй, объединённых парой центральных героев: жутко неканного гнома-который-больше-дварф и его "партнёра по бизнесу" девицы с крошечным магическим даром. Мир фэнтезийный, но постольку, поскольку мне надоело писать про всякую нечисть и захотелось поработать с традиционно положительными расами. В общем, посмотрим, несколько сюжетиков уже сформировалось, герои получили имена и лица, так что можно приступать. Что-нибудь хорошее точно сделаю.

    Не скучайте без меня!

@настроение: лукаво-приподнятое

@темы: Читателям, Фанатствующее, Перо, тетрадь, пегас...

---

Игрушки

    екоторые личности меня уговорили, поставила себе первый "Dragon Age", завела девочку-эльфийку - воина-парника, по характеру получается что-то среднее между нейтралом и гудом с четко выраженным лауфульством (не отыгрываю что-то конкретное, просто под себя строю). Пока каких-то конкретных впечатлений нет, но объем работы, проделанной для придумки мира впечатляет. Во всех этих названиях запуталась напрочь.
    Параллельно гоняю последний аддон к "King's bounty", своей любимой игрушке. А все-таки сложная она, бои в плане тактики даже мозголомней третьих "Героев". К стыду своему, на третьем уровне сложности застряла, пришлось переигрывать на втором. А все потому, что маг - сам тяжелый класс где-то на добрую первую половину игры. Нормальных заклинаний пока нет, маны мало, кристаллов еще меньше, про лидерство вообще молчу, да и то, что есть, как правило некем заполнить. Облизываюсь на двеллинг с красными драконами, но стражу пока пробить не могу. А еще игрушка чуть подглюкивает, хотя и лицензионный диск, в итоге придется завтра последний бой переигрывать... а я там так красиво эту нечисть раскатала.
    Есть еще mxl мод ко второй "Diablo", но после пары часов игры отложила его в сторону. Как-то мы с ним не сдружились, слишком уж заточен он под маньчкинство, а я в жизни дальше сорокового уровня в дьябле не докачивалась - куда уж до сто двадцатого? В общем, лень. Но сносить пока не буду.
    Надо вообще посмотреть, что у нас в плане игрушек такого хорошего за последнее время приключилось. Иногда хочется потратить несколько дней на эту дурь.

@настроение: -----

@темы: Нелюдские будни, Фанатствующее

---

Рычу

    *адает мордой на лапы* До-обрый доктор, накапай мне четыреста капель валерьянки без салата, иначе я сегодня взорвусь. К чёртовой бабушке. И всем её родственникам оптом. Чтоб каждому досталось по маленькому-маленькому кусочку. Не знаю, что они будут с ними делать, но мне точно станет хорошо.
    Бывают же такие дни... вроде как мелочи, мелочи, но в итоге их накапливается такое количество, что с раздражением просто невозможно бороться. Но финальная точка!..
    Я знаю, сама виновата. Но коли уж сегодня по-серьёзному встала за плиту, решила заодно и кекс испечь, как раз недавно новый рецепт опробовала, вкуснятина получается. Так во-первых мои домашние хомяки (брат и его девушка) вначале не дали мне его нормально допечь (я нормально попросила подождать пятнадцать минут пока у меня всё приготовится и я уйду с кухни; не-е-ет, шило в одном месте) и в итоге он развалился, так эти хамы... не-ет, они не всё сожрали. Она оставили на тарелке ма-а-аленький размазанный кусочек, на который смотреть противно. То есть, мне окромя сырого теста с ложки с этого кекса не перепало ничего. А я так рассчитывала посидеть вечерком с чаем, плюшкой и киношкой.
    Я понимаю, это самые что ни на есть мелкие мелочи. Но это тот сорт мелочей, который меня добивает до состояния "не подходи - зарэжу". А самое мерзкое, что в таком состоянии у меня начинает всё валиться из рук и я закипаю ещё сильнее. Чуть не сделала на разнывшейся после литературных подвигов чиненной лапе второй шрам, теперь цепляюсь этим порезом за все углы, что тоже не добавляет оптимизма.
    Наорать бы на кого благим матом... так я не ору. Да и не на кого.

@музыка: "Дура, ты решила жить с ними по совести"

@настроение: омерзительное

@темы: Гхыр!

---

Трактир-5 (2/3)

История пятая
Город
Тёмные
Часть 2 из 3

    Дневной Город всегда производил на меня странное впечатление. Сегодняшний дневной Город не только странен, он ещё и до отторжения нов: другие звуки в воздухе, другие прохожие на улицах, сами улицы другие. За неделю, прошедшую с момента нападения, восстановили лишь центральные кварталы, и работа кипит сутки напролёт. Работают вместе – сплочённость, издавна бывшая сильной стороной тёмных, сейчас проступает даже в мелочах. Вот только в этом труде нет прежней радости объединения – большинство горожан мрачны или печальны. Я не знаю, сколько не пережило тот день, и ещё скольких не спасёт мой лазарет… но мы живём веками и в тридцатитысячном Городе успеваем обзавестись множеством близких.
    Меня поражает другое: когда редкие прохожие замечают меня, в их взглядах нет той злобы, что была до нападения. Они не могут не видеть моей нечистокровности: не бывают истинные демоны бескрылыми; я же с ног до головы покрыта чешуёй, потому что так легче справляться с усталостью. Нет, они смотрят иначе. С…
    …уважением?
    Понимание обжигает бичом вдоль хребта. Изодранный в клочья резерв, неспособный удержать и капли энергии сверх необходимого для существования. Мотивы, строки, линии ничем не контролируемого дара. Память. Я вряд ли узнаю хоть кого-то из тех, кого спасла: белый тигр был исключением, поскольку оказался одним из первых. А вполне возможно, что только что приветливо кивнувший дракон обязан жизнью моей магии.
    Это осознание не приносит ожидаемой радости, наоборот наваливается гнетущей ответственностью. Возникает желание как можно быстрее убраться с полной незнакомцев улицы, я даже прибавляю шаг и тут же сбиваюсь с ритма и дыхания. Мне неуютно среди всеобщей благодарности, куда неуютней, нежели под осуждающими взглядами. Я просто не знаю, что с ней делать! И не у кого спросить, рядом нет ни одной спины, за которой можно спрятаться от кажущегося сейчас таким чужим и непонятным Города.
    Мне очень, до безумия, до крови под вонзающимися в ладонь когтями хочется вернуться домой. В тот дом, каким он был всего несколько месяцев тому назад. Мне не нужны ни подвиги, ни благодарность за них… хватит и рутинной уверенности в завтрашнем дне, да моих близких, невредимых и рядом.
    Почему Демиурги глухи к подобным мольбам?!
    Отдышавшись и переждав тошнотворное головокружение, я сворачиваю в первый же идущий в нужном направлении переулок. Легче не становится – чужие взгляды сменяются нетронутыми следами нападения – но предчувствие окончания пути гонит меня вперёд. Ещё немного… сил, конечно, хватит, но вне лазарета или трактира я чувствую себя беззащитной.
    Нужный дом долго не находится – преодолевая себя, спрашиваю дорогу у беса, мрачно курящего на крыльце полуразрушенного здания. Он лаконично объясняет путь в хитросплетении улочек и напоследок изображает некоторое подобие вежливой улыбки. Этот жест сейчас неуместен и фальшив для обоих, но я не хочу спорить. Я вообще желаю только одного: успеть за оставшуюся мне пару часов повидать своих близких. Дедушка в списке первый.
    Аккуратный приземистый дом от соседних отличается разве что большей степенью сохранности да парой оборотней, дежурящих у входа. Мне не приходится долго объяснять, кто я такая и почему хочу попасть внутрь – собственно, я едва успеваю открыть рот, а младший волк уже распахивает передо мной тяжёлую дверь. Я благодарно киваю ему – в моём состоянии болезненно даже самое малое физическое усилие – и прохожу внутрь. Из широкого коридора вглубь дома ведут три двери, две из них распахнуты. Я поочерёдно заглядываю в каждую комнату, находя в первой лишь следы кем-то поспешно брошенной мирной жизни, во второй – четверых незнакомых магов, собравшихся вокруг низкого квадратного стола, а в третьей – того, кого и искала.
    Кайла отдыхает, хотя трудно назвать его состояние нормальным отдыхом. В неподвижно сидящем демоне жизни не больше, нежели в каменной статуе, и ровно настолько же он заинтересован в окружающем мире. Это не сон, это короткое забытьё работающего на пределе сил мага – я знаю, я прошла через это. Только дедушка сильнее и выносливее, он может справиться самостоятельно, а мне потребовалась чужая помощь и поддержка.
    Но поддержка нужна всем нам. Недолго потоптавшись на пороге, я как можно тише вхожу в комнату. Краем глаза отмечаю скромное убранство: помимо камина и стоящего напротив него потрёпанного кресла нахожу только ряд книжных шкафов и трёхногий табурет у окна. Я понятия не имею, что случилось с владельцами дома, но сейчас он выглядит брошенным и бесхозным. Настолько пустым, что я инстинктивно стараюсь держаться поближе к дедушке – единственному доказательству окончания внезапной войны.
    Устраиваюсь на полу рядом с креслом. Полупустую сумку с прихваченными из дома вещами кладу рядом, чтобы не оттягивала ноющее плечо. Пристально, до рези в глазах изучаю родное лицо, на котором царит бездушная маска полного отчуждения. Вначале робко касаясь лежащей на подлокотнике руки, теперь почти что с силой сжимаю широкую горячую ладонь. Тихо, на грани слышимости шуршит соприкасающаяся чешуя. Мягкая, бледно-алая моя – об тёмную, крепкую его. Так в детстве, не в силах принять на веру слова о нечеловеческом происхождении, я часы напролёт изучала узорчатую вязь на руках.
    Где-то на задворках сознания бродит отстранённая мысль: интересно, услышит ли Кайла, если я позову его? Проверять на практике я не тороплюсь, оба возможных исхода мне сейчас равно не нужны. Пускай всё идёт так, как идёт: впереди достаточно времени на… на всё. И на всех. Я ещё не узнала многого из случившегося в эти дни, но и увиденного хватает, чтобы понять: нашим врагам нападение так просто с рук не сойдёт. Одни только внезапные отъезды Альдо и Теодора – опытных путешественников и знатоков светлых земель – были тому подтверждением. Да, Марга и Кристофер остались в Городе, хотя уезжали в прошлый раз, но на них свалилось немало забот; в лазарете я видела вампиров рода Сангре. Однако Город – далеко не единственное поселение тёмных, и в мстителях недостатка не будет ещё долго.
    Странно. Эти мысли не вызывают у меня никаких эмоций, оставаясь сухим осознанием факта. Куда больше тревожат неподвижный демон рядом со мной и то обстоятельство, что я вряд ли успею дождаться его пробуждения. Внутренние часы отсчитывают драгоценные минуты, и, напоследок коснувшись лица и растрёпанных тёмно-алых прядей, я ухожу.
    Без постукивания ударяющихся друг о друга амулетов непривычно, равно как и без ощущения полудюжины кожаных ремешков на шее. Я оставила всю связку в руке Кайлы. Что толку гадать, заметил ли он моё присутствие или нет, когда можно просто обозначить его?
    Это то немногое, что я – сумасшедший измотанный целитель – могу сделать для своих близких.

    Тяжёлая рука почти исчезла с моего плеча, но в последний момент я успела вцепиться в неё, обеспечивая себе хоть какую-то опору. Теодору повезло меньше, он, ошарашенный, отступил на полшага и едва не упал на скользкой от первых заморозков крыше. По-кошачьи извернувшись, человек всё-таки сумел ухватиться за печную трубу, и уже из такого положения высказал всё, что думает о внезапных перемещениях. Я хоть и не разделяла гнев блондина, всё равно была поражена.
    Путь теней Альдо не был обычной телепортацией, по крайней мере, в плане ощущений: после него у меня кружилась голова и сжималось всё внутри, как от сильной болезни. Но больше тревожил противный холодок под сердцем – обычный страх, источником которого являлся Шут. Подобной силы магия без использования стационарных амулетов, на одном только своём резерве… да, это не совсем мгновенное перемещение, и всё же слухи о небывалом могуществе рода Вогелей слишком быстро становились реальностью.
    Для самого вампира подобное было в порядке вещей. Недоуменно моргая, он несколько секунд разглядывал нас с человеком, потом отвернулся к тому краю крыши, что выходил на пустующую улицу. Чуть правее плеча Шута виднелся шпиль храма Шатты, расположенного в центре Города. Альдо говорил, что именно здесь ведутся основные бои, и, судя по всему, в один из них нам и предстояло вмешаться.
    – Хорошо, – ни к кому не обращаясь, произнёс Вогель. Провёл ладонью по голове, зачёсывая волосы назад, потянулся и ещё раз повторил: – Хорошо. Начнём отсюда. Я найду тебе работу, Ашши, так что пока не высовывайся. А ты, – вампир оглянулся через плечо, находя взглядом всё ещё держащегося за трубу человека, – присматривай за ней и помогай. Ты знаешь, как прикрывать тылы.
    Теодор комплимент проигнорировал, даже кивать не стал – только медленно выпрямился и направился ко мне. Шут, довольно улыбнувшись, отошёл от края…
    …и исчез, шагнув в тень, лежащую на стене соседнего здания.
    Он вернулся через несколько секунд, легко неся чьё-то тело, перекинутое через плечо. Сгрузив свою ношу у моих ног, Альдо рассеяно отряхнул перемазанные в крови ладони и вновь исчез. Где – я не заметила; моё внимание было сосредоточено на едва живом демоне, чьё туловище наискось, от плеча до бедра, рассёк огненный меч «ангела». С трудом верилось, что можно выкарабкаться после такого ранения, но демон и в беспамятстве продолжал цепляться за жизнь. А я… меня не было – остался только дар да загнанный на самое дно сердца страх того, что не хватит сил.
    Где в этот момент пребывал человек, я и вовсе не задумывалась.
    Альдо успел ровно к тому моменту, когда мой страх начал перерастать в панику: я тратила последние крохи энергии чтобы поддержать в демоне жизнь, не в силах сделать большее на своём скудном резерве. Вернувшийся Шут остановился рядом со мной, положил тёплую влажную ладонь на плечо… и я поняла, что справлюсь. Вогель, словно бы вознамерившись поразить меня, раз за разом демонстрировал могущество, выходящее за рамки моих представлений о возможном. Передача энергии в тех объёмах, что были необходимы для лечения, пополнили короткий, но внушительный список из игнорирования защиты Кайлы и телепортации.
    – Хватит, Ашши, – в голосе Альдо прозвучало почти детское нетерпение, – дальше он выкарабкается сам. А у нас ещё дела в других районах.
    – Но…
    Мои возражения Шута не интересовали. Он чуть ли не силой заставил меня подняться с колен, ухватил за локоть стоявшего рядом Теодора – и в следующее мгновение взметнувшаяся из-под ног вампира тень окутала нас, уводя прочь от храмовой площади. Всё произошло настолько резко и неожиданно, что я не успела опомниться. А когда пришла в себя, Вогеля не было рядом; передо мной же лежало ещё одно израненное тело.
    Так повторилось раза три или четыре: головокружение очередного перехода, исчезновение Альдо, новый пациент, пополнение резерва от Шута – и полное игнорирование любых желаний, помимо его собственных. Если бы не раненые, которых мне приходилось исцелять, я нашла бы время хоть что-то высказать старому другу – но времени не оставалось, и я только возмущалась про себя во время переходов.
    А потом случилось так, что мы опоздали, и спасать уже было некого. Вогеля это скорее раздосадовало, нежели огорчило: он обиженно поморщился, мазнул костяшками правой руки по ладони левой… и отправился драться, ни мало не заботясь о том, что мы с Теодором остались безучастными зрителями.
    Демиурги свидетели, я предпочла бы и дальше пачкаться в чужой крови, лишь бы не видеть битву Шута! Ещё никто из друзей ни одним своим поступком не смог вызвать во мне одновременно восхищение и отвращение – сражение Альдо с двумя «ангелами» едва описывалось этими словами. Он не дрался, не убивал, даже не играл – он игрался с противниками, как в моём детстве мальчишки игрались со старым слепым псом, способным разве что зарычать на обидчиков. Вогель то скрывался в тенях на стенах переулка, то выныривал за спиной противника; наносил десятки эффектных ударов, на первый взгляд не приводящих ни к чему, кроме потери времени; лепил из клочков мрака изощрённые клинки, после каждого взмаха пытаясь переделать их в настоящее боевое оружие, но лишь усложняя изначально бессмысленную конструкцию… Он смеялся, как могут смеяться только дети и сумасшедшие: заливаясь своей радостью, растворяясь в ней до полной потери облика.
    Он методично, лоскут за лоскутом, лишал «ангелов» их неживой плоти, словно бы поставив перед собой цель разорвать противников на мельчайшие куски. В этот момент Шут был безумен. И безумно эффективен, в одиночку расправляясь с теми, с кем не могли справиться отряды из полудюжины Старших тёмных.
    – Вот дрянь, – пробормотал стоящий позади меня человек, имея в виду то ли всё происходящее в целом, то ли творимое Альдо. – Ничего омерзительней…
    Я согласно кивнула, в то же время понимая, что не могу отвести взгляд от творящегося безумия. Когда очередной удар вампира задел какую-то жилу в теле «ангела» и во все стороны брызнула серебристая кровь, я не выдержала: слепо отступила, налетела спиной на Теодора и, обернувшись, уткнулась лицом в его плечо. Несколько секунд блондин не замечал этого, после чего мне на затылок легла заметно подрагивающая ладонь.
    – Скажешь, когда он… закончит? – попросила я, стараясь хотя бы словами заглушить звенящий в ушах смех Шута. Человек лишь хрипло проворчал что-то в ответ, сбившись на чужой язык. – Я… я действительно не могу. Так не может… не должно быть! Он же…
    – Рехнувшийся маньяк. И никого лучше в своей жизни я не видел. И ничего поганей!
    Когда Альдо вернулся, я с трудом заставила себя посмотреть на него. Вампир выглядел так, как будто и не он мгновением назад превратил очередного противника в груду ошмётков: застенчиво-недоуменная улыбка царила на лице, взлохмаченные пряди падали на лоб, а неизменный лоскутный плащ обрёл ещё пару крупных прорех. Если бы не серебристые разводы на одежде и руках Вогеля, я бы первая сказала, что всё увиденное мной – кошмарный сон.
    Но кровь была, и был тяжёлый кислый запах, и отголоски чужой могущественной ворожбы на почти в реальности звеневшем Плане. И было придерживаемое до поры безумие на дне глаз Шута.
    На этот раз он промолчал, и мы успели побывать ещё в полудюжине уголков Города, прежде чем стало ясно: даже сумасшедший Альдо не всемогущ. Нет, он не отступил, просто после очередного сражения, возвращаясь к нам с Теодором, вампир пошатнулся на середине пути и едва не упал. Тут же тень под ногами Шута вздыбилась, но не успела коснуться протянутой к ней руки: опала, слилась с другими тенями, отбрасываемыми домами и деревьями, замерла. К этому моменту я была рядом с другом.
    – Немного не рассчитал, – Альдо виновато улыбнулся и, опираясь на моё плечо, медленно опустился на мостовую. – Не стоило их недооценивать.
    Я только кивнула, трясущимися от волнения руками стягивая с вампира насквозь вымокший плащ. Скользя под ладонями, ткань оставляла наравне с серебристыми полосами привычные бурые, причём в таких количествах, что я уже не столько боялась Шута, сколько опасалась за его здоровье. Самого Вогеля раны не испугали, но и мешать мне он не пытался, продолжая болтать о каких-то глупостях.
    Меня ужаснули те повреждения, что успел получить Альдо за минувшие два часа: от мелких царапин на руках, до лишь чудом не зацепившего сердце удара в грудь. Но ещё хуже было то обстоятельство, что раны не торопились затягиваться, и даже кровь из них сочилась по-прежнему. Я знала, что такое вампирская регенерация и насколько она быстра, но способности Вогеля к самовосстановлению напоминали человеческие, если не хуже.
    Не тратя время на осмысление этого факта, я попыталась хотя бы остановить кровотечение. Тщетно. Тело Шута не слушалось моей магии, а когда я, отчаявшись справиться мастерством, заменила его грубой силой, взбунтовался уже сам Альдо. Перехватив мои руки, он заставил меня отстраниться и всё с той же улыбкой произнёс:
    – Ашши, я уже пять минут твержу тебе, что это бесполезно, но Вогелей ворожба не действует. Просто дай мне немного отдохнуть, и я скоро приду в себя.
    – Не ври мне! – зло огрызнулась я, пытаясь освободиться. Но даже в таком состоянии Шут бы способен справиться со мной одной рукой. – Что ты творишь?!
    – Экономлю твои силы.
    – Да ты же!.. Тео, – я обернулась к нервно топчущемуся за моей спиной человеку, – помоги мне!
    Блондин попытался осторожно приблизиться, но не успел сделать и пары шагов, как наткнулся на весьма красноречивый взгляд вампира. Всё в глазах Альдо говорило, что с Теодором он не будет так же ласков, как со мной.
    – Почему, Демиурги тебя раздерите, почему?! – Смесь злости и страха переплавлялась в настоящую истерику. Я понимала, что ещё немного – и сорвусь окончательно.
    – Потому что ты ничего не можешь сделать.
    Та странная интонация, с какой было произнесено это «ничего», заставила меня насторожиться. Лгать Шут не умел, в этом я убедилась ещё в детстве. А сейчас он врал мне в лицо.
    – Говори, – поборов свою панику, попросила я. – И не обманывай меня.
    Слова Вогелю не потребовались, нам хватило взглядов. Вначале он несколько секунд испытующе смотрел на меня, потом опустил глаза на свою руку, всё ещё сжимающую мои запястья. Когда ладонь вампира легла мне на плечо, приминая отворот рубашки, я невольно вздрогнула.
    – Не надо, малыш.
    Я впервые услышала в словах старого друга неподдельную усталость, и это помогло справиться с сомнениями. То, на что намекал Альдо, было действительно страшно – не само по себе, скорее благодаря воспоминаниям – но и отступить я уже не могла. Не потому, что исцелившийся Шут спас бы ещё несколько дюжин горожан, просто любой иной поступок, в том числе и повиновение его приказу, стал бы предательством.
    – Не надо, Ашши.
    Удивлённая своей решимостью – мрачной и отстранённой – я помогла вампиру подняться с мостовой. Инстинкты гнали прочь с открытого пространства, требуя хотя бы видимости защиты и уединения, так что даже Теодору пришлось оставить нас с Альдо. То, что я намеревалась сделать, выходило за рамки разумного; мне не нужны были дополнительные свидетели, а уж тем более готовые вмешаться друзья.
    Я выбрала даже не переулок – узкий крытый проход между домами. Сырой воздух и застарелая темнота дополняли образ, вот только улыбаться совпадению не хотелось. Хотелось выть в голос, но вместо этого я остановилась посреди прохода, кончиками пальцев касаясь мокрых камней стены. Редкое и тяжёлое дыхание Шута, опирающегося на моё плечо, долетало до лица облачками белесого пара.
    – Ты не передумаешь?
    – Нет.
    Вновь ледяная влага камней, на этот раз ощущаемая спиной – мешавшаяся куртка потерялась на одной из городских крыш, а тонкая рубашка мигом вымокла, стоило мне прислониться к стене. Темнота пришла следом: плащ, который Альдо в последний момент набросил себе на плечи, соскользнул двумя завесами. В черноте виднелось бледное лицо неловко склонившегося надо мной вампира, да и то я малодушно поспешила закрыть глаза.
    Страх засел омерзительным комом в груди. Не видеть, не знать, что происходит, но догадываться по случайным шорохам и согревающему кожу дыханию… я вздрогнула, почувствовав прикосновение пальцев Шута к своему запястью. Голос сорвался на почти детскую мольбу:
    – Только не руки, хорошо? Мне…
    – Больно не будет.
    Я пыталась поверить его словам, но Альдо самого себя не мог убедить. Его била крупная дрожь: испуга ли, усталости или предвкушения – этого мне знать тоже не хотелось.
    – Тише, малыш.
    Так было действительно проще: обнять его, прижавшись всем телом, ощутить под ладонями чужое тепло. Понять, что сама пошла на это, что сама предложила, какие бы воспоминания не вставали перед глазами при единой мысли о предстоящем. Чувствовать не только страх и холод, но и спокойствие решительности: я сделала это.
    Тяжёлая ладонь легла на затылок, заставляя чуть откинуть голову. Короткое, едва ощутимое прикосновение к виску, тут же на выдохе – тихое «Прости». Горькое мгновение нерешительности… и уже знакомый нежный шёпот среди собственных мыслей:
    «Так буде лучше».
    Шут не соврал: прежде боли пришла покорная ему тьма.

    Капли дождя стекают с волос на шею, холодя и без того саднящие ранки. Естественно, они ещё не зажили; я не слишком удивляюсь, обнаружив не то, что следы клыков Шута – синяки на руках. Да, ворожба в лазарете будет стоить мне не только магического дара… и всё бы ничего, но не хочу я демонстрировать, каким именно способом помогала Альдо. Особенно Марге и Кристоферу. Первому потому, что он слишком ревностно оберегает меня, второму в силу общих воспоминаний. Мне по жизни везло на друзей-вампиров, и, кажется, спасать их ценой крови вошло у меня в привычку. Что вовсе не означает, что это по нраву им самим. Так что я поднимаю ворот куртки и потуже затягиваю обхватывающий его ремешок, избегая любой случайности.
    Лишь в начале улицы, упирающейся в ворота поместья, меня посещают запоздалые сомнения. Действительно, даже окажись Марга или Кристофер сейчас в своём доме, у них наверняка хватает дел и без моего визита, что уж говорить о получасе для нормального разговора. В иной ситуации я бы развернулась и отказалась от своей затеи, но теперь мне слишком многое безразлично, в том числе и возможная неудача. Это не «нет – так нет», просто в Городе, охваченном лихорадочной деятельностью, я вдруг оказалась единственным обладателем свободного времени. И, чтобы не чувствовать свою никчёмность, мне нужно хоть чем-то занять оставшийся час.
    Впервые, если не считать визита недельной давности, я вижу охрану у ворот. Два вампира, пугающих не оружием или подготовленными заклинаниями, а той мрачной внимательностью, с какой они осматривают каждого прохожего, заставляют меня снова задуматься. Но я равно игнорирую и свою нерешительность, и их цепкие взгляды. Мне нужно попасть за ограду, и за последнюю неделю я сделала достаточно, чтобы заслужить это право.
    Объяснение выходит лаконичным и сухим, лишь в тихом «Спасибо», с которым стражник пропускает меня внутрь, звучат настоящие эмоции. Уже затворив за собой калитку, я понимаю: он благодарил за кого-то из близких. Четверо вампиров славного рода Кузнецов попали в лазарет; я только не могу вспомнить, лечила ли кого-нибудь из них сама или ими занимались другие целители. Да и какая разница? Подобные вещи могут интересовать спасённых, спасающим они безразличны.
    Прежде, чем идти к друзьям (один из охранников предупредил меня, что у князя посетитель, в то время как Кристофера почему-то можно было спокойно найти в саду за главным зданием), я прохожу несколько шагов вдоль ограды и останавливаюсь напротив ворот. Кованая решётка тепла на ощупь и негромко звенит на Плане. Сотни слившихся в одну мелодию тем: отголоски проданных жизней, тени стражников. Вампир, принадлежащий к роду, не может уйти до конца, часть его души остаётся вечно охранять дом. Битва за Город добавила в печальный и гордый хор три новых голоса, и я своим вниманием отдаю им долг благодарности. Память и почтение – то немногое, что живые могу предложить мёртвым.
    Поиски Кристофера не затягиваются: он, как и было обещано, в саду, сидит на невысокой деревянной скамейке и разговаривает со стоящей напротив него женщиной. Вампир выглядит здоровым, но что-то настораживает меня, заставляя внимательней присматриваться к другу. Некая мелочь, упорно цепляющая взгляд, и в то же время настолько очевидная, что мне никак не удаётся вычленить её.
    Так и не разгадав тревожную загадку, я перевожу взгляд на женщину. Нас разделяет расстояние в три дюжины метров, но можно разглядеть, что вампирша уже не молода, хотя и не вступила в пору старости. Высокая, статная, с тёмно-каштановыми волосами, собранными в достигающую талии косу, к тому же одетая в запылённый дорожный костюм… Зародившееся в первый момент подозрение крепнет с каждой секундой.
    – Лаура Лико из рода Ловчих.
    Я не спешу оборачиваться на раздавшиеся у меня за спиной слова. По хриплому голосу Марги становится ясно, что минувшая неделя сломила даже казавшегося несокрушимым князя, и что единственное, чего он желает в данный момент, это короткая передышка.
    – Она?..
    – Мать Кристофера, как ты, наверное, догадалась.
    – Род Ловчих… Не думала, что корни Криса в этой семье.
    – А ты не знала? Мне казалось, столь любопытная девушка непременно выяснит, откуда у него человеческое имя.
    Неприкрытая насмешка не столько задевает, сколько настораживает. Я всё же поворачиваюсь, успевая заметить, как Марга отдёргивает протянутую ко мне руку. Собирался извиниться или заставить взглянуть на него?
    – Что с ним?
    Вопрос даётся нелегко; я, наконец, увидела беспокоящую деталь в облике Защитника: выглядывающие из-под свободных рукавов рубашки бинты. Для вампира, получившего свои ранения более полудюжины дней тому назад, это тревожный симптом. Но и прятаться мне за неведением низко. Пускай необученный и вымотанный, я всё же целитель, спасший десятки жизней, и в данный момент мне страшно за Кристофера.
    Князь молчит, слепо глядя куда-то поверх моего плеча. Проходит минута, другая; я не подгоняю. В сложившейся ситуации Марга не станет мне врать, что всё в порядке. Значит, раздумывает: стоит ли рассказать всю правду или некоторую её часть оставить при себе.
    Принятие решения сопровождается безмолвным выразительным жестом: крепко, как при разом накатившей боли, зажмурив глаза, вампир проводит рукой по лицу. После этого он уже не отводит взгляд.
    – У Кристофера проблемы с регенерацией. Слишком много повреждений – его собственных сил хватает только на поддержание нынешнего состояния.
    Я нервно сглатываю. Пока это ещё слова, не осознание.
    – Ему нужен целитель.
    – Да.
    – Но он не в лазарете?!
    Вот оно. Прорывается высокими нотками зарождающейся паники. Страх, гонявшийся за мной весь день, теперь дышит в затылок. Старый знакомый… мы слишком часто видимся в последнее время.
    – Аш, я знаю всё, что ты собираешься мне сказать, – Марга сдаётся раньше, чем я успеваю сполна ощутить замешанный всё на том же страхе гнев. – И это будут правильные и справедливые слов. Но не в моём положении.
    Под конец он едва заметно повышает голос, давая волю той не терпящей возражений властности, что всегда была второй натурой лорда ветви Сангре. Князь не любит, когда оспаривают его решения; возможно потому, что сам осознаёт их суровость, граничащую с жестокостью. Но он правитель своего рода, не имеющий права на слабость… а я друг им обоим: и Марге, и Кристоферу – и мне нужен ответ не правителя, а такого же друга.
    – Сколько раз Крис спасал твою жизнь?! Неужели ты не можешь для него сделать исключение и поступиться своей ответственностью?
    На лице князя выражение безграничной усталости переходит в глухую тоску. Растрёпанный, не спавший несколько дней, в мятой одежде, вампир даже не пытается выглядеть неуязвимым. Только в голосе и глазах ещё заметны отголоски привычной спокойной силы, но и она порой сменяется всполохами злого огня.
    – Я потерял трёх членов своей семьи, Аш, четверо были на самой грани. Двое вернулись из твоего лазарета живыми, ещё двое ждут своей очереди, и им может не хватить сил её дождаться. Кристоферу не грозит смерть – это единственное, что на данный момент имеет значение. Когда придёт время… – Марга щурится и чуть подаётся вперёд, сжимая кулаки, – когда придёт время, когда вы закончите свою работу, я найду ему лучшего лекаря в Городе. Если и тот не справится, то переверну вверх дном весь мир, вплоть до светлых земель. Понадобится – заплачу любую цену; понадобится – стану угрожать; сделаю всё, чтобы помочь своему брату. Но до тех пор я не имею права отнимать у других их шансы на выживание. И это, – вампир, из фигуры которого медленно уходит сковавшее её напряжение, разжимает ладони, – не обсуждается.
    Мне приходится смириться. Странно: я хотела разбудить в князе сострадание, а в итоге он заставил меня слушаться холодной логики разума. Правильные, выверенные, взвешенные слова… жестокие слова. Голос справедливости. Впервые мне нечего ему противопоставить.
    Находиться рядом с князем становится тяжело. Ничем не сдерживаемое могущество переставшего контролировать себя Жнеца давит на разум. Я видела это оружие вампиров в деле, и пусть безумие Шута стократ эффектней, ярость обороняющего свой дом Аристократа страшна.
    – Всё будет хорошо, Аш, – в бесцветном голосе Марги нет ни намёка на прежние эмоции, – просто не сразу. Мы можем позволить себе подождать.
    Я киваю, отворачиваясь. Вернулся знакомый по предыдущему дню холодок полного равнодушия. Но мне совсем не хочется раньше времени превращаться в один из бесчувственных механизмов лазарета. Ведь сейчас, рядом с друзьями, надо быть самой собой – это роскошь и дар последнего свободного часа.
    Молчание Марги за спиной невыносимо, я даже неосознанно отодвигаюсь на пару шагов. Слава Демиургам, наше уединение не затягивается: мать Кристофера, напоследок ласково коснувшись щеки сына, находит взглядом князя и направляется к нему. Чувствуя, что в предстоящем разговоре моё присутствие неуместно, я предпочитаю оставить лорда и поговорить с Защитником. На полдороги происходит короткая заминка: Лаура, понимающе улыбнувшись, кивает мне, и я не знаю, как на это реагировать. Она не может не видеть моего целительского дара, и мне стыдно за этот случайный обман. Так что я лишь киваю в ответ, бормоча что-то, что можно принять за приветствие. Улыбка вампирши становится чуть веселее.
    Глаза Кристофер – тёмные и тёплые – явно унаследовал от матери.

    – Жизнь в Городе всё-таки имеет один существенный недостаток: быстро забываешь, почему светлым свойственно бояться тёмных.
    Философское замечание Теодора никак не относилось к его занятию: человек, помогая мне, удерживал на земле агонизирующего тролля. Всей немалой физической силы блондина едва хватало на преодоление сопротивления, и, знай я своего друга чуть меньше, меня бы удивил внезапный переход на отвлечённые темы. Но Теодору требовалось сосредоточиться на чем-то ином: провокатор и опытный воин, от вида крови он терял душевное равновесие.
    – Теперь что-то изменилось?
    – Теперь я вспомнил.
    Я ещё успела заметить неодобрительный взгляд, которой на меня бросил человек; его внимание привлекли четыре припухшие ранки на шее, оставленные Альдо. Странное у меня из-за них было состояние: сочетание физической слабости, полной неспособности к восстановлению – и забытого за последний год могущества. Словно забрав с кровью и часть силы, Шут взамен предоставил мне возможность пользоваться его бездонным резервом.
    – Так ты боишься?
    Впавший в забытьё тролль успокоился, позволяя внимательно изучить его повреждения. Действия, ставшие привычными за эту долгую ночь, не требовали прежнего уровня концентрации, так что я могла сочетать их с разговором. Все эти раны и ожоги… огненные мечи «ангелов» не оставляли места разнообразию.
    – Опасаюсь, Аш. Я пока что человек, и мне не понять тёмных, у богов которых такое чувство юмора. – Дёрнув плечом, Теодор указал куда-то себе за спину, подразумевая отсутствующего рядом Шута. – Я не люблю непредсказуемых противников, а этот Вогель – сумасшедший. Разве людям есть, что противопоставить такому?
    – Он и не должен драться с людьми, не переживай. – Смахнув кровь с рук, я оглянулась в поисках хоть какой-то тряпки; мне не хотелось ещё сильнее пачкать плащ Альдо. – Для войны с ними у вампиров есть Жнецы, в одиночку заваливающие трупами небольшую армию. «Этот Вогель» же – дуэльный маг.
    – То есть? – Казалось, наш отстранённый разговор занимал человека куда больше ярившейся вокруг битвы. Оно и понятно: даже самые сильные эмоции притупляются со временем, а за последнюю дюжину часов мы натерпелись достаточно.
    – Он обучен сражаться один на один с магами любой силы. Специалист по уничтожению колдунов и их созданий – то, что сейчас творится в Городе, для Альдо родная стихия.
    – Хочешь сказать, нам повезло, что этот паяц оказался рядом?
    – Нам? Не знаю. А вот им, – я указала на тело лежащего между нами тролля, – точно повезло. Скажи, что это пошло, но Шут спасает им жизни.
    – Если так судить… не забывай, я вполне мог оказаться по другую сторону баррикад. Да и ты, если меня не подводит память, – тоже.
    Мне осталось только кивнуть, соглашаясь со словами человека; смысла в споре об очевидных вещах я не видела.
    Приближение Шута теперь чувствовалось заранее; я уже не оглядывалась, ища, кого за моей спиной увидал Теодор. Да и не на что там было смотреть: ещё несколько часов назад являвший собой воплощение безумия, нынче Альдо в спокойствии и равнодушии мог сравниться с Валеской. Эта разительная перемена, поначалу испугавшая меня, странным образом гармонировала и с изменениями в нашем пути. В перемещениях Вогеля появилась система, он больше не выискивал случайные отряды обороняющихся, а перехватывал «ангелов» в одиночку, лишь изредка помогая оказавшимся рядом защитникам Города. Меня он и вовсе перестал дёргать, давая на возню с ранеными столько времени и сил, сколько требовалось; сам же Шут успевал за это время поучаствовать в нескольких драках.
    Сражаться Альдо тоже стал по-иному. Он не красовался, не игрался с противниками и не стремился каждую свою драку сделать эффектной. Шут убивал: быстро, умело и как-то скучно, явно не получая прежнего удовольствия от процесса. Исчезли и безумные клинки, сотканные из мрака – их заменило простое копьё двух с половиной метров длинной. Отличить его от нормального оружия можно было разве что по цвету: целиком тускло-серое, оно казалось отлитым из свинца. Но на мастерство вампира и смертоносность оружия это обстоятельство никак не повлияло, в чём убедилось более дюжины «ангелов».
    Больше всего поражали перемены в том впечатлении, которое производил выходящий на битву Шут. Невероятно высокий (он даже в человеческом облике на добрую ладонь возвышался над Кайлой), настолько же невероятно тощий, без плаща, придающего ему хотя бы видимость солидности, спокойный Альдо должен был теряться на фоне своих пятиметровых противников, выглядеть нелепой букашкой. А из-за почерневшей от дождя одежды и зачёсанных назад чёрных же волос выглядел второй тенью, отбрасываемой сжатым в руке копьём: более материальной и от того более опасной.
    Когда низкое зимнее солнце осветило изнанку укрывших Город туч, Альдо привёл нас на ту крышу, с которой началось это затянувшееся путешествие. Настойчивая морось – последний отголосок недавно закончившегося ливня – жалила кожу холодными иглами, вместе с порывами ветра забираясь под капюшон. Поморщившись, я чихнула в кулак и вопросительно посмотрела на медлившего уйти Шута.
    – Тебе придётся остаться, – пару секунд спустя всё-таки произнёс Вогель, обращаясь к державшемуся чуть в стороне Теодору.
    – Почему? – равнодушно поинтересовался человек.
    – Мы идём к роду, и там светлая кровь будет слишком заметна. Они не станут разбираться, кто пожаловал в их дом.
    – Ясно. – Теодор кивнул и, смахнув с волос надоедливые капли дождя, обернулся ко мне. – А что с Ашши?
    Под двумя оценивающими взглядами я невольно поёжилась.
    – Она тёмная по духу и крови. Но, – во взгляде Шута опять появился вопрос, – Аширра, если ты хочешь остаться… я не уверен, что там будет работа для тебя. И что она будет безопасна – это же вампиры.
    – Ты идёшь к моим друзьям, да?
    – Да. – Пауза перед ответом была коротка, но я успела ее заметить.
    – Тогда я с тобой.
    Последняя заминка: Альдо отвёл Теодора обратно в трактир, и я, не решаясь в такой ситуации прощаться с другом, взамен попросила его написать для Кайлы записку. Чувствовалось: скоро всё закончится. Мы продержались всю ночь, и теперь, когда рассвело – когда настало традиционное для тёмных время отдыха – нам предстояла завершающая битва, непредсказуемая и коварная. Когда у обороняющихся уже нет сил, а у нападающих – возможности отступить. Столкновение двух обречённостей.
    Но наша была гневной, а противников – равнодушной.
    Шут не хотел присоединяться к будущим соратникам до начала сражения. Он вообще последние часы избегал горожан, предпочитая иметь дело только с врагами. Словно бы опасался; но себя или возможности потерять холодный боевой транс, что пришёл к нему вместе с новыми силами – я не знала. И за эту ночь поняла, что не желаю знать об Альдо ничего сверх того, что видно в обычной жизни.
    Почти полчаса мы сидели рядом на краю всё той же крыши, прислушиваясь к тишине замершего наизготовку Города. С бездействием сражаться было не легче, чем со страхом: накопленная за минувшие сутки усталость навалилась диким зверем, вцепляясь в загривок. Дрожащими от холода пальцами я крепче сжала ткань плаща. В ладонь впилось сразу несколько грубых швов… Альдо особо трепетно относился к этой ветхой тряпке, предпочитая либо самостоятельно латать многочисленные прорехи, либо, как и дюжину лет тому назад, доверять это дело мне. Я до сих пор не глядя могла определить, какие стежки сделаны моей рукой.
    – Осталось совсем немного, Аширра. Чуть-чуть.
    – Знаю.
    Меня не зацепила безучастность в голосе друга – я понимала, что после всего произошедшего он не может вернуться к прежнему легкомыслию или сменившей его эмоциональности. Проклятый род Шутов не зря пугал всех трезвомыслящих тёмных: Вогели действительно были могущественными безумцами. А я уже не боялась ни сумасшествия, ни силы. Какая мне – бывшему человеку, а ныне «серой» полукровке – разница, кто кого победит: демон вампира, некроматка «погодника», дуэльный маг Жнеца?.. Все мои близкие опаснее меня, так чем хуже Альдо?
    Он непривычнее, это несомненно. И он чужд Городу даже больше меня, так что в нашей дружбе не столько шутка Демиургов, сколько их подарок.
    Прислушиваясь к чему-то, слышимому ему одному, Альдо запрокинул голову к небу. Дождевая вода стекала с его лица отдельными каплями, способными напомнить слёзы, но непоколебимое равнодушие Шута делало подобное сравнение неестественным. Я не могла ни почувствовать, ни услышать эмоции старого друга, он их не испытывал. До недавнего времени мне казалось, что на такое способна только нежить, и то не вся – подобные Валеске могущественные существа не теряли возможности чувствовать. Шут же сейчас был инструментом, оружием – не более чем продолжением копья, которое сжимал в руке. Да, в отличие от оружия он могу думать и выстраивать планы, но и эти мысли не оживляли словно окаменевшее лицо вампира. Даже глаза его, всегда печальные и с тенью затаённой тревоги на дне, оставались бесстрастны. Серые, пустые… Сидевший рядом со мной чужак не имел ничего общего с тем Альдо, которого я знала в детстве.
    Но он оставался собой. И я не чувствовала в произошедшей перемене какой-то лжи, равнодушный Шут был так же естественен, как и милый растяпа. Не «тёмная» и «светлая» сторона одной и той же личности, а два состояния, логично вытекающие друг из друга.
    Логику эту, несмотря на все свои наблюдения, постичь я пока не могла. Да и не особо пыталась: до тех пор, пока Альдо оставался моим другом, мне были безразличны его метаморфозы. Если бы минувшая ночь не стоила Городу такой крови, я бы сказала ей спасибо за сознание одной простой и неправильной истины: за любовь своих близких я готова простить им что угодно. Даже тот факт, что они – монстры.
    – Нам пора, Аширра.
    Бой шёл у центральных ворот поместья рода Сангре. Грубое, отчаянное столкновение лоб-в-лоб, без каких либо тактических изысков: порядка трёх дюжин потрёпанных в стычках «ангелов» и без малого сотня вымотанных затянувшейся битвой вампиров. Все члены ветви, способные сражаться: мужчины, женщины, совсем ещё подростки на десяток лет старше меня… Я понимала, что Марга уже отчаялся, раз решил не оставлять резервов. И это понимание породило тревогу: прежде, чем целиком довериться дару, я внимательно осмотрела ставшую полем боя площадку перед воротами. В трёх местах привычное соотношение сил – трое-четверо тёмных на одного «ангела» – нарушалось, создавая видимость свободного пространства. Три Жнеца вели свои личные бои без расчёта на помощь сородичей.
    Три Жнеца – и пять вампиров.
    Разобрать со своего места, кто именно сражается в одиночку, я не могла. Видела только, что это Аристократ и что он словно не замечает отсутствия напарника – но грохот ворожбы не давал мне услышать мотив дерущегося. Понять, Марга ли это и означает ли увиденное случившуюся с Кристофером беду. Как назло, зародившееся незадолго до визита в Герно предчувствие за минувшую ночь посещало меня так часто, что я перестала обращать внимание на пропускающее удары сердце. Интуиция, раньше помогавшая избегать бед, сейчас просто сбивала с толку.
    Медлить дальше я не могла. Демиурги явно одобрил это решение: стоило мне покинуть переулок, в который нас перенёс Альдо, как взгляд зацепился за лежавшее на земле тело девушки. Над ним стоял вампир; он сумел отвлечь на себя внимание «ангела» и теперь гнал его прочь от раненой. Я осторожно двинулась к намеченной пациентке, сдерживая тянувший вперёд дар: в пылу боя воин вполне мог принять меня за врага.
    Мне повезло, вампир был то ли безмерно уставшим, то ли достаточно хорошо обученным, чтобы разобраться, кто именно идёт к нему, прежде чем замахнуться на ещё одного «светлого». На всякий случай подняв руки, я несколько раз громко повторила фразу, служившую мне верным щитом: «Я лекарь, я помогу». На лице вампира, вначале услышавшего, а затем и понявшего эти слова, отразилась смесь надежды и радости.
    Раны девушки были не смертельны, но требовали аккуратных действий и внимания. Понимая, что заниматься лечением под свистящими над головой клинками и грохочущими на Плане чарами опасно, я оттащила тело вампирши ближе к ограде поместья и положила его на плащ Шута. Вскопанная площадь перед воротами мало соответствовала условиям, но выбирать не приходилось: род Сангре, чьей наследственной школой было управление металлами, не мог драться чисто. Его стараниями под ногами теперь образовалась целая система пустот, оставленных вырванной из недр рудой; чего только стоил железный кокон, окруживший Аристократа-одиночку… в ветви же насчитывалось более двух дюжин магов-«королей».
    За битвой я не следила, всё моё внимание было сосредоточено на девушке. Я знала, насколько опасны и непредсказуемы раненные вампиры, поэтому следила, чтобы она раньше времени не пришла в сознание. Оттого приближающуюся опасность заметила только тогда, когда прежде игнорируемое чутьё вышвырнуло меня с Плана: боль в груди оказалась настолько сильной, что заглушила мотивы.
    Желание найти укромный угол сыграло со мной злую шутку: никто не заметил направившегося к нам «ангела», и не у кого было просить защиты. В то же время, не могла я и сбежать. Не только потому, что монстр поймал бы меня через пару мгновений, но и из-за порученной моим заботам девушки. Ещё не зная, что делать, я поднялась с колен и загородила собой бессознательное тело.
    Сорвавшийся с моей ладони сгусток огня заставил тварь отвлечься от её первоначальной цели. Монстр вскинул меч, но почему-то не опустил его сразу, взамен склонив голову. У «ангела» не было глаз, только едва заметные с высоты моего роста углубления на их месте – и всё же чувствовалось, что он изучает меня. Сотворив ещё один язычок пламени, я швырнула его в противника и тут же сделала несколько шагов в сторону центральных ворот.
    Монстр повернул голову, следя за моими перемещениями, качнулся ко мне всем телом, но в последний момент передумал. Проигнорировав очередной огненный комок, он шагнул к раненной вампирше и перехватил меч так, чтобы достать им распростёртое на земле тело.
    Чистый, звенящий колокольной бронзой гнев пришёл вторым. Первым было возмущение: как же так, даже безмозглое чудовище, болезненное порождение неконтролируемой силы считает меня не достойной единого удара или, более того, отказывает в принадлежности к моему народу! Словно бы все мои попытки сражаться – мелочи, детские шалости, а не та же благородная ярость, какой горели бившиеся рядом вампиры. Словно это не мой Город, не мой дом.
    Но они были моими, и уже не думая ни о своей безопасности, ни об исцелённой девушке, я бросилась наперерез «ангелу». Огненный клинок в его руке замер, повинуясь чарам: дарованная Шутом сила позволяла охватившему меня гневу найти правильное воплощение. Пламя перекинулось на тело монстра, окутывая его белесым паром от вскипевшей плоти. Тварь не чувствовала боли, и огонь не мог остановить её, как все мои удары не могли изменить нежелание сражаться, но атака ошеломила и ослепила. Сбитый с толку, монстр дёргался то в одну, то в другую сторону, пока не развернулся и не сделал шаг назад к сородичам. Ярость в моей крови не позволяла так просто отпустить «ангела». Вдосталь зачерпнув из резерва Вогеля, я через План потянулась к огненному мечу.
    Я не могла видеть этого, но прекрасно слышала: столб пламени, охватывающий клинок, изогнулся в руке монстра. Когда первый язычок коснулся его груди, «ангел» попытался отвести ладонь с зажатой в ней рукоятью в сторону, но огонь уже не слушался прежнего хозяина. Теперь у него была хозяйка: молодая, яростная, оскорблённая девушка-демон – целитель, маг погоды и пламени Тай’Шеара – требующая полного подчинения. Она звала своего слугу, и он стремился на этот зов, выбирая самую короткую дорогу.
    Физическая сила «ангела» не могла побороть магию, лишь уравновешивала часть её. Пядь за пядью, я заставляла огонь проходить сквозь тело чудовища, сжигая его не только снаружи, но и изнутри. Было очевидно, что это не уничтожит моего противника – чтобы убить того, у кого внутри только плоть, кости и некое подобие крови, требовалось нечто серьёзней – зато ослабит его. Для абсолютно безвредного существа, каким я была по меркам Старших тёмных, подобное являлось существенным вкладом в сражение.
    Единственным возможным и самым правильным завершением моего короткого поединка стало появление Шута. Я не видела, откуда пришёл Альдо – возможно, что и из очередной тени – но он спрыгнул на «ангела», целясь древком копья в тонкую шею чудовища. В последний момент серая материя, из которой было сделано оружие Вогеля, истончилась и заострилась, образовывая нечто вроде лезвия глефы – и невероятной силы удар целиком вогнал его в плоть. «Ангел» пошатнулся под внезапно обрушившимся на него вампиром, упал на спину и слепо забил охваченной пламенем рукой, пытаясь смахнуть противника. Шут спрыгнул с поверженного монстра на землю и, ухватив копьё обеими руками, рванул его на себя. Не было слышно ни хруста разрубаемой кости, ни плеска вырвавшейся на свободу крови, но голова чудовища, отброшенная Вогелем, красноречиво подкатилась к ограде поместья.
    Наблюдая за последним действием Шута, я поймала себя на том, что не улыбаюсь даже – усмехаюсь оскалом хищника, прогнавшего чужака со своей территории. Это холодное удовлетворение почему-то напугало меня сильнее всех прочих ужасов нашей короткой, злой войны.

@темы: Сказки и истории, "Город"

---

Опрос

    юди-читатели, а расскажите мне, как вы творите?
    Пришла в голову мысль сделать что-то вроде каталога возможных способов сочинять. Не для чего-то конкретного, просто любопытно "Как в мире бывает". Впрочем, и пользу я тоже вижу: понять, что все методы хороши, если они приводят к результату.
    Могу рассказать по себе: когда я выработал систему, в которой мне комфортно, метод "магов" (тех, для кого творчество - волшебство) мне казался наивным и неэффективным. Потом я присмотрелась, поняла, что эта "магия" даёт результаты. Лучше, хуже - в творчестве вообще таких категорий быть не должно, как мне кажется. Но - люди работают, люди создают. И создают принципиально по-другому, нежели это делаю я.
    И стало интересно: а как это можно сделать ещё. Так что, если вам будет интересна эта тема (я знаю, среди моих читателей хватает людей творческих), то поделитесь, м? Базы или детали, ритуалы или способы поймать вдохновение... всё, что угодно. А я потом соберу эту информацию и, если её будет достаточно, сделаю небольшой каталог. Вдруг кто найдёт способ по себе и не будет мучиться с выбором?

@темы: Читателям, Пошути со мною, небо!, Литературные игры

---

М-да

    риехала с дачи. Вроде как уже и до конца лета, так что вылавливаема за хвост.
    Перетаскала на своем горбу полмашины земли, напилила дров, накрасила столбики у забора (кое-кто таки задолжал мне крысу на веревочке). А, и чертов никому не нужный творческий подвиг: дюжина листов редактуры за четыре дня.
    *Мрачно оглядывается на количество комментариев к предыдущей записи* Я уже говорила, что за последний год дьявольски невзлюбила выкладывать массивные тексты, на написание и редактирование которых уходят сотни рабочих часов, оторванных от более важных и полезных дел? Нет? Ну так вот, говорю. Всякий раз, стоит мне положить на дневник новую солидную работу, как это заканчивается напрочь испорченным настроением.
    Dixi.

@музыка: "понамечтавшихся черте-о-чем"

@настроение: отвратительное.

@темы: Нелюдские будни

---

Трактир-5 (1/3)

раза года в плане творчества: "Надоело!".
    В первую очередь надоела собственная неспособность оканчивать дела. Поэтому решила пнуть сама себя, да ещё покрепче. У нас сегодня что, среда? Вот значит не позднее пятницы следующей недели (5 августа) обязуюсь выложить второй кусок текста. Если не выложу - смело и беспощадно пинайте (кроме случаев форс-мажора, но это будет заметно).
    Хватит уже месяцами на одном месте топтаться, надоело.

История пятая
Город
Тёмные
Часть 1 из 3

Папа, я груб и циничен.
Сам понимаешь — война.
О. Ладыженский

    Холодно.
    Холод давно перестал быть ощущением, теперь это просто знание. Я знаю, что, несмотря на начало тёплой городской зимы и растопленные камины, меня колотит озноб, и что он не доставляет никаких неудобств. Словно бы я не проживаю этот момент, а читаю о нём в старой, дурно написанной книге, не способной затронуть никаких струн в душе даже самого непривередливого читателя. Вся разница в том, что не от меня зависит когда перевернётся очередная страница этой книги и какой абзац я прочту следующим.
    И буду ли сама в этом абзаце.
    Холодно.
    Я не чувствую, зато слышу. Холод звенит так же, как звенит налетевший на каменную стену клинок: долгий негромкий звук, отдающийся в ушах и после того, как утих. В нынешнем случае к этой высокой ноте примешиваются десятки, стони других, вся та какофония обособленного мирка, частью которого я являюсь последние... семь дней? восемь? пару мгновений? пару вечностей? В моей слышимой реальности нет такого понятия как «время», есть только ещё одна переменчивая мелодия, но я не в состоянии вспомнить сколько витков спирали она прошла. У меня нет памяти, нет ощущений, нет самой себя.
    Поэтому я знаю, что мне холодно, но не чувствую этого.
    В те редкие мгновения, когда я ещё могу думать, мне приходит на ум сравнить себя с хрупким, тонко настроенным механизмом, делающим то, для чего он создан. Теперь вся прошлая жизнь кажется бессмыслицей, пустым развлечением, тратой возможности быть собой. На самом деле, мне не нужно ничего кроме неясного шороха, создаваемого моей ворожбой. Этот шорох – жизнь.
    Но в те краткие, болезненные секунды, когда исчезают звуки, я вновь ощущаю себя и окружающий мир. Я чувствую и холод, и усталость за гранью выносливости любого живого существа, и чужую боль, и свой собственный страх. Страха больше всего, он пауком засел где-то под сердцем, и дрожание его паутины отдаётся покалыванием в онемевших пальцах, пеленой перед глазами, ватной стеной тишины. Единственный известный мне способ справиться с ним – это вновь стать чутким механизмом, таким же, как почти дюжина прочих, от точности и аккуратности работы которых зависят чужие жизни.
    Но с каждым... днём? часом? мгновением?.. разом страх становится всё сильнее и сильнее. До тех пор, пока не приходит осознание: нас слишком мало. Слишком мало хрупких, промёрзших от иного, несуществующего холода творений лукавой природы и строгих Демиургов, наделивших столь необходимым сейчас даром всего горсточку горожан.
    Меньше дюжины лекарей на переживших нападение светлых Город.
    Когда я понимаю это по-настоящему, холод перестаёт звучать и наваливается выматывающим, незваным сном.

    Я никогда не видела Город таким… встревоженным. Охватившее его состояние не было паникой или злостью (хотя без столкновений в квартале светлых не обошлось), скорее всеобщей подозрительностью, обусловленной тем, что почти никто не знал что именно происходит; знающие же не спешили просвещать остальных. Со слов Марги мне было известно, что Совет приложил все усилия, чтобы информация о найденных нами в светлых землях чародеях не просочилась в Город, но избежать слухов о готовящемся нападении не удалось.
    Когда стало очевидно, что правителям не получится и дальше играть в неведение, слух превратился в факт. Это событие позволило разжаться той пружине, какую наш дом напоминал до самого конца лета. Мы ожили. Мы стали готовиться.
    Первым делом покинули Город ветераны предыдущей войны – они уехали охранять северные границы; тогда я попрощалась с Валеской и Кайлой. Хотя дедушка в годы последнего масштабного столкновения тёмных и светлых был крайне юн, его дар и опыт погодного мага оказались незаменимы в подготовке обороны. Я видела что он разрывается между желаниями оберегать свою родину и свой непосредственный дом, да и нам обоим было бы спокойней рядом, но в эти дни каждый осознавал первостепенную важность чётких, скоординированных действий. Так что пришлось мне ограничиться взятым с Кайлы обещанием писать хотя бы раз в неделю. Обращаться со схожей просьбой к леди я не стала, понимая, что на границе она не задержится. Среди членов Ордена некромантов были не только тёмные, так что собирающей информацию Валеске явно не следовало выдавать своё происхождение письмами домой. Впрочем, я не сомневалась, что она найдёт способ связаться с Кайлой, а уже он поделится со мной новостями об общем друге.
    После отъезда дедушки дела пошли из рук вон плохо. Раньше весьма популярная, с этого момента «Луна» пустовала большую часть дня, лишь под вечер заполняясь от силы на треть. И дело было не в витающей в воздухе Города тревоге. Просто моя двойственная, «серая» сущность, не имевшая никакого значения прежде, теперь стала бросаться в глаза. Если светлых просто опасались, то от смешанных полукровок не знали чего ожидать. Немало подобных мне детей двух народов покинуло Город, остальные выбирали между битвой и нейтралитетом, и для многих этот выбор оказался не из простых.
    Сама я знала, что, дойди до этого, буду сражаться за свой дом вместе с прочими тёмными. С некоторым удивлением я смотрела на и не думавшего уезжать Теодора; казалось, надвигающаяся война абсолютно не беспокоит человека, он всё так же проводил свои дни в развлечениях. Разве что взял за привычку иногда пропадать на день-другой, да всякий раз, стоило в трактире появиться Марге и Кристоферу, подсаживаться к вампирам и что-то с ними обсуждать вполголоса. При моём появлении разговор разом утихал, поэтому мне оставалось только догадываться о роли блондина во всём происходящем.
    Немного легче стало с появлением Альдо. Я, разумеется, догадывалась, что приезд представителя Шутов в Город – более чем тревожный знак, благо Кристофер нашёл время и просветил меня на тему того, каков из себя род моего старого друга. В Защитнике говорило одно только беспокойство за мою жизнь, но мне так и не удалось соотнести все рассказанные о Вогелях ужасы с образом неловкого, чуточку нелепого Альдо. Мы умудрялись найти с ним общий язык, когда мне ещё двенадцати не было, так что я не воспринимала гипотетическое могущество сероглазого вампира как нечто угрожающее, да и как реальное тоже. Зато в его компании оказалось приятно коротать всё удлиняющиеся осенние вечера. Мы много разговаривали, стараясь не касаться темы грядущего нападения, вспоминали о совместном прошлом, просто гуляли… Дурная репутация Шута заставляла новоявленных борцов за чистоту Города держаться подальше от меня, так что наши прогулки получались весьма безопасными. Хотя, видят Демиурги, Альдо не прикладывал никаких усилий чтобы оправдать эту репутацию.
    Само собой, всеобщее напряжение не могло длиться бесконечно и, рано или поздно, должно было вылиться во что-то серьёзное. В нашем случае получилось скорее что рано, хотя о конкретной дате знали немногие. Я и то больше догадывалась о случившемся, нежели имела точную информацию: просто незадолго до Длинной ночи оказалось, что всем моим друзьям срочно надо куда-то уехать. Кристофер и Альдо попытались изобрести убедительные предлоги, Марга и Теодор поставили перед фактом… Не случись оно в один день, я бы и внимания не обратила на их поездки: все четверо постоянно покидали Город и возвращались в него, иногда по два-три раза на неделе. Но не заподозрить что-то серьёзное, видя столь редкое единодушие в поступках, я не могла. Слишком много хвостов одной и той же загадки попало мне в руки за последнее время.
    Они вернулись через две недели. Две недели тревожного ожидания без новостей, без возможности разделить с кем-либо тревогу, без спокойствия, зато с новой привычкой оглядываться за спину. Даже за работой было не спрятаться: поток посетителей иссяк окончательно, и мы с Гхором не находили причин держать «Луну» открытой. Демиурги свидетели, в те дни я начала оставлять зарубки на стенах, дабы отмечать уже прошедшие дни.
    Зато вместе с моими друзьями в Город вернулся и покой. Совет официально объявил, что от опасности удалось избавиться и что тёмным больше ничего не угрожает. Горожане, конечно, поверили не сразу, но слухи, однажды взбудоражившие всё поселение, почти с той же скоростью возвратили нас к мирной жизни. О том, какой ценой был куплен этот мир, задумывались единицы.
    Мне гадать не требовалось, я просто знала. По неловким недомолвкам Альдо, по похоронившему себя заживо в делах поместья Марге, по болезненному, выходящему за все рамки веселью Теодора… и по первый раз на моей памяти напившемуся до потери сознания Кристоферу. Защитник хуже всех перенёс эту поездку. Он перестал смотреть в глаза собеседнику, а когда я ловила на себе взгляд вампира, то находила в нём столько эмоций, что не могла в них разобраться. Лишь в одном я была уверена: за время своего путешествия Кристофер сделал нечто такое, что шло вразрез со всеми его жизненными принципами. То ли это терзало Защитника, то ли мучило его осознание необходимости, даже оправданности совершённого преступления.
    Нельзя сказать, чтобы с течением времени Кристофер оправился от потрясения, скорее научился его прятать. Но меня ему обмануть было трудно. Я чувствовала, что именно он недоговаривает, каких тем старается избегать и с какими общими знакомыми не встречаться. Да и в его отношении ко мне что-то поменялось. Это была не совсем та чрезмерная забот из Герно, но стоило в его присутствии кому-то нелестно отозваться о моём происхождении… оставалось только посочувствовать бедняге, поскольку и в Городе найдётся не так много существ, способных на равных тягаться с разъярённым Защитником. Я и представить себе не могла, что мне когда-нибудь придётся оттаскивать потерявшего самоконтроль друга от его неосмотрительных жертв, дабы не допустить кровопролития.
    С того момента, как ближе к концу осени Валеска и Кайла вернулись в Город, Кристофер остался единственной тревожащей меня проблемой. Дела в «Луне» выравнивались, на улицах всё больше тёмных предпочитало человеческую форму природной, Альдо начал заговаривать об отъезде домой… Казалось, мы сумели безболезненно пережить эту бурю и избежать повторения событий полуторавековой давности. Можно было вернуться к рутинной, привычной и спокойной мирной жизни, о которой я мечтала почти год. Без приключений, без неприятностей, без необходимости спасать свою шкуру и с верными друзьями рядом.
    На Город напали за два дня до конца осени, на рассвете, когда я, решив окончательно наладить свою жизнь, пригласила Кристофера на долгую прогулку и обстоятельный разговор.

    Реальный мир возвращается быстро: привычной слепотой, знанием о холоде, обилием звуков, заменяющих остальные ощущения. Я силюсь разобрать, что именно в этом многообразии отвечает за моё пробуждение, и несколько тактов спустя нахожу нужную мелодию. Тихий, знакомый мотив с чётким и ясным ритмом. Рядом с ним – ещё одна, едва уловимая тема, в которой узнаётся обращённая ко мне фраза. За дни работы в лазарете я привыкла воспринимать весь мир через звуки, поскольку силы до последней капли приходится отдавать дару, но в этой экономии немало отрицательных черт. Мне приходится тратить время, чтобы вспомнить каково это: думать, реагировать, отвечать словами. Всё, что не связано с целительством, оставленной в прошлой – возможно, никогда и не существовавшей – жизни.
    Когда мне кое-как удаётся заверить Валеску, что я в состоянии работать дальше, леди оставляет меня в покое. Хорошо хоть Город не испытывает недостатка в некромантах; они не могут заменить лекарей, но способны удержать души раненных до тех пор, бпока мы не исцелим их тела. Вот только запах необходимой для ритуалов крови и затянувшиеся мучения ждущих своей очереди сбивают, мешают сосредоточиться. Понятно, что мне надо заняться кем-то одним, но дар тянет в дюжину сторон разом, к многочисленным источникам неразборчивого шёпота. Я не замечала этот звук раньше, но, уже потеряв концентрацию, вряд ли восстановлю её в полном объёме. После непрошеного сна-воспоминания в хрупком механизме, превращающем чужую энергию в чужую же жизнь, остаётся слишком много меня самой и слишком много моих слабостей.
    Меня хватает ещё на несколько часов (теперь я чувствую время, оно струйкой холодного пота стекает за шиворот и бежит вдоль хребта). В какой-то момент дар просто перестаёт работать – так, постепенно затупляясь, однажды перестаёт резать бумагу некогда острый нож. Я силюсь наскрести в давно оскудевшем резерве последние крохи, но все личные запасы пусты, а та загадочная часть меня, что отвечает за превращение сырого ресурса накопителей в пригодную для исцеления энергию, отказывается служить. Мне нечем помочь очередному бедняге, и я бессмысленно смотрю на полусросшуюся под моими руками рану, не слыша даже ноющего зова дара.
    Где-то на донышке сознания теплится равнодушная мысль, что эта тишина может остаться навсегда.
    То, что случилось со мной, то ли уже происходило раньше, то ли было предсказуемо – крайне быстро я слышу рядом чужое присутствие. Поначалу это незнакомцы, но вскоре их темы разбавляет всё тот же спокойный мотив Валески. Некромантка понимает, что разговаривать со мной бесполезно, и вместо этого развивает вокруг непонятную деятельность, итогом которой становится моё возвращение к реальности. Не полное: очертания мира смазаны, звуки приглушены, голод и сонливость наваливаются так, что я перестаю контролировать тело… и всё же это я, со своим разумом и своими воспоминаниями. И ощущением жёсткого, неудобного стула под собой.
    – Ашши? – в голосе леди не предсказуемая тревога, а неуверенность, будто бы она ожидает найти под знакомой оболочкой чужую личность. – Ты как?
    Вместо ответа я киваю, сама не зная что хочу вложить в этот жест. Да, жива. Да, слышу. Выдержу ли?..
    – Хорошо. – Удовлетворившись этой неопределённостью, Валеска начинает говорить медленно, короткими простыми фразами: – Сейчас ты пойдёшь домой. Тебя отведут, не волнуйся. Будешь отдыхать ровно сутки. Завтра вернёшься сюда. Почувствуешь рядом магию – не сопротивляйся. На время мы приведём твой дар в порядок. Дня на два или три, этого хватит чтобы помочь оставшимся. Ты меня понимаешь?
    Я киваю ещё раз, одновременно пытаясь хоть что-то произнести, но получившийся звук мало напоминает связную речь. Некромантка, разочарованно покачав головой, обращается к кому-то стоящему за моей спиной. Теперь её слова настолько быстры и резки, что я даже не пробую понять услышанное. Самое главное я узнала: мне дают отсрочку ради того, чтобы я могла продолжить свою работу. Что ожидает по её окончании… я понимаю, что предстоит довольно тяжёлое время. Но это будет не скоро, а пока мне помогают встать и покинуть наполненный запахами крови и лекарств храм, превращённый в лазарет.
    Дорога занимает совсем не много времени, я только успеваю кое-как рассмотреть своих провожатых. Дракон и оборотень, причём второй кажется смутно знакомым, словно я видела его когда-то давно-давно, в полусне. По обращённым ко мне словам я понимаю, что сны тут ни при чём, просто белый тигр был одним из первых моих пациентов; его сдержанная благодарность прорывается уважительным тоном и стремлением исполнить порученную миссию как можно лучше. С трудом мне удаётся уговорить своих спутников оставить меня на пороге дома, и лишь клятвенные заверения, что чары неведомых магов начали действовать и я чувствую себя гораздо лучше, заставляют оборотня отступить. Дракон же холодно-равнодушен и подчиняется решению своего временного напарника.
    Я не соврала своему помощнику, но и не сказала ему всей правды, поскольку сама не понимаю легче ли мне или наоборот. Да, теперь я могу нормально ходить и разговаривать, однако даёт о себе знать неделя, проведённая без сна и пищи, на одной только чистой энергии. Хочется спать и есть; в то же время при единой мысли о любом из этих занятий кружится голова и к горлу подкатывает тошнота. Пережидая навалившуюся слабость, я устало прислоняюсь к входной двери «Луны» и принимаюсь изучать пол под ногами.
    Я не сразу понимаю, что два листа бумаги, лежащих там – послания от друзей. Ещё больше времени уходит на то, чтобы поднять их и хотя бы просмотреть. Быстрый, размашистый почерк, которым покрыта от силы треть страницы, мне знаком – Теодор нередко оставлял записки со всякими мелкими просьбами или шуточками. Второе оказалось полновесным письмом, чьё авторство я определила только по подписи в самом конце: Альдо каким-то чудом удалось выкроить полчаса для подробного сообщения. Понимая, что в нынешнем состоянии чтение для меня – невыполнимая задача, я просто изучаю последние строчки. Оба послания написаны в один и тот же день, через трое суток после нападения на Город. От этого на душе становиться спокойней: если человек и вампир смогли передать весточки, значит с ними всё в порядке. По нынешним меркам это та роскошь, которая дарована отнюдь не всем.
    Третью записку я нахожу на трактирной стойке, и здесь тревога оказывается сильнее слабости. Слава Демиургам, Кайла писал мало и строго по делу. Он сообщал, что вынужден покинуть «Луну» и присоединиться к остальным погодным магам; указал, где я смогу найти его, а так же поделился информацией об общих знакомых, всех, кого ему удалось найти. Приплюсовав к этим данным свои (помимо двух писем был ещё и короткий визит Марги в лазарет в первый же день его работы; тогда мне удалось обменяться с князем парой фраз и узнать, что он и Кристофер практически не пострадали), я позволяю себе облегчённо вздохнуть: это нападение не забрало у меня близких.
    Я ещё думаю об этом, когда с трудом поднимаюсь на второй этаж и нахожу свою комнату. Как бы ни противился организм, но надо поспать, и тут мне на помощь приходят одолженные у Гхора снадобья. По возвращении из светлых земель мне плохо спалось, и настойки отлично разбирающегося в травах тролля первое время отгоняли кошмары. Я не уверена, что они подействую в нынешней ситуации, но никакое другое лекарство на ум не идёт.
    На деле я усыпаю, даже не успев как следует устроиться на кровати, выстуженной врывающимся в разбитое окно ветром.

    – Тихо-то как…
    В северной, старой части Города действительно стояла непривычная тишина. Непривычная по сравнению с бедламом последних месяцев, когда рядом с домом любого не чистокровного тёмного могла собраться агрессивно настроенная толпа. Здесь же, в нескольких минутах ходьбы от наполовину опустевшего квартала светлых, шумели и ночью, и днём. Спокойствие вернулось на прилегающие к кварталу улицы всего три недели тому назад и было напрямую связано с темой предстоящей мне беседы. Поэтому, а ещё и потому, что мне нравилась древняя часть Города, я привела Кристофера именно сюда.
    – Тихо.
    Вампир остановился у парапета, упёр в ограждение руки и тяжело навалился всем телом. Выглядел Защитник почти умиротворённо, даже ножны с кинжалами впервые с нашего возвращения из Герно повесил не на пояс, а за спину, явно перестав опасаться внезапных нападений. С одной стороны, это был хороший знак, с другой – боль в глазах Кристофера сменилась злой тоской, и что с ней делать я понятия не имела. Но ощущала необходимость сделать хоть что-то.
    – Как дома дела?
    – Спокойно, – по-прежнему избегая смотреть на меня, вампир разглядывал покрытую рябью воду под нами, – все вернулись. Марга тебе привет передавал, обещает зайти на днях, как только окончательно разберётся с делами.
    – Неужели? – скептически спросила я. – С тех пор как вы приехали в Город, он не только носа из поместья не казал, но даже весточки не отправил. То ли знаться не желает, то ли натворил чего…
    Запланированный выпад поначалу дал такую реакцию, какую я ожидала – Защитник вскинулся и посмотрел на меня полным возмущения взглядом – но он тут же утих и ссутулился, чего за ним не водилось всего месяц назад. Только после всех этих метаморфоз Кристофер коротко возразил:
    – Ты не права.
    – Да? – ухватилась я за возможность развить тему. – И в чём же?
    – У Марги много дел, которые никто кроме главы ветви сделать не может. Аш, не ищи второе дно там, где и первого-то нет.
    – Когда у него действительно много дел, – я облокотилась на ограждение спиной к воде, тщетно стараясь поймать взгляд друга, – то ты всегда рядом. Что же за работа такая у нашего князя, что он не способен справиться с ней в течение месяца, но при этом не пользуется услугами своего главного помощника? Я достаточно хорошо знаю вас обоих и понимаю, что подобная ситуация – не из рядовых.
    Кристофер промолчал, но тишина сама по себе получилась весьма красноречивая. Он всегда поступал так, когда не собирался говорить правду, считая ложь одновременно оскорблением и собеседника, и себя самого. Только меня не интересовала детская игра в молчанку, я намеревалась разговорить друга. Не чтобы выпытать всю правду о случившемся в светлых землях – я догадывалась, что это знание не прибавит мне спокойствия, да и подробности проще было разузнать у Альдо или Теодора – но Защитнику требовалась помощь. Случившееся выжигало его; в то же время в Городе нашлось бы не слишком много существ, способных облегчить чужую боль: просто потому, что моральные страдания мало популярны среди тёмных. Один лишь Кристофер с его ненормальной, нетипичной добротой мог оказаться в подобной ситуации. Я же… в конце концов, во мне ещё оставалась человеческая кровь, и что светлым действительно удаётся лучше, так это сочувствие.
    – У меня что-то вроде отпуска, – наконец признался вампир.
    Меня это насторожило, поскольку я действительно полагала, что нежелание Марги делить навалившиеся на него заботы с напарником – всего лишь способ князя справиться с пережитым. А оказалось, что весьма жёсткий и требовательный к подчинённым, лорд посчитал состояние своего друга достаточно тяжёлым для отстранения его от дел поместья. Да что же такое случилось?..
    – Крис…
    – Аш, я уже говорил тебе один раз и повторяю снова: я не собираюсь обсуждать с тобой нашу поездку! – неожиданно вспылил Защитник. И тут же зло добавил: – Потому что тебя это не касается, и потому что ты ещё маленькая.
    – От Марги нахватался? – огрызнулась я в ответ. Неприятно было признавать, но визит в Герно не прошёл без последствий и для меня, я по-прежнему быстро теряла контроль. – Тогда я скажу тебе то, что говорила и ему: мне плевать считаете ли вы меня малолеткой или нет, я буду поступать как нужно. И если мне нужно, чтобы ты перестал строить из себя безмолвного страдальца и наконец заговорил, то я этого добьюсь! Даже если мне придётся вытаскивать из тебя ответы клещами, потому что молчанием ты сам себе делаешь хуже!
    С добрую минуту мы, одинаково тяжело дыша, зло смотрели друг на друга. Я отвернулась первой – не признавая своё поражение, но понимая что ссора с другом ничего не даст. Кристоферу и так было непросто, не стоило добавлять, давя на него подобным способом. Он же действительно видел во мне ребёнка: обожаемую младшую сестрёнку, которую следовало оберегать от любых бед и ни в коем случае не расстраивать самому, разве что в воспитательных целях. После настоящей ссоры я бы получила не необходимую мне (ему, ему!) исповедь, а всего лишь обильный поток извинений. Подобного сорта развлечения можно было оставить и на другое время.
    – Крис, я не хочу с тобой воевать. Но и ты пойми меня – у моего лучшего друга случилось что-то ужасное, а всё, что я могу…

    Воспоминание, а не приносящий покой сон без сновидений. Впрочем, я даже рада: вместе с силами работа в лазарете забирает и какую-то часть меня самой, так что единственный шанс вернуть утраченное – скрупулёзно, шаг за шагом восстановить события последних дней. В голове по-прежнему туман из звуков и мелодий; приходиться полагаться на эти несвоевременные, обрывчатые сны, логикой и чутьём достраивая отсутствующие фрагменты.
    Хочется продолжить это занятие, но дрёма, согнанная ворвавшимся в окно шумом, не спешит возвращаться. Я несколько минут лежу без движения, разглядывая перечеркнувшую потолок трещину – когда я последний раз спала в своей комнате её ещё не было – затем перевожу взгляд на часы. Прошло слишком мало времени, чтобы считать отдых полноценным; с другой стороны, всех отведённых Валеской суток мало для этой цели. Я ясно сознаю, что если самоубийственная ворожба в лазарете и не лишит меня дара окончательно, то восстанавливать его я буду месяцы или даже годы. Слишком…
    Мысль остаётся недодуманной. В данный момент меня больше интересует возможность уснуть, нежели события отдалённого будущего. Для этого же надо найти тихую комнату.
    С трудом сгибая закостеневшее от усталости и холода тело, я поднимаюсь и выхожу в коридор. В одной руке у меня письма друзей, другой опираюсь о стену. Несколько шагов не кажутся мне пошлой вечностью, но заставляют обессилено привалиться к дверному косяку, когда я останавливаюсь на пороге дедушкиной комнаты.
    Я всегда приходила сюда. В тринадцать, когда целый год мучилась кошмарами о том, что меня возвращают из Города в родную деревню; в девятнадцать, когда Кайла был вынужден уехать и я осталась один на один с всё ещё чуждыми мне тёмными; пару месяцев назад, когда вызванная растущим напряжением бессонница неделю не давала мне уснуть… Последнее воспоминание дробится на части, и я спешу ухватить хотя бы один кусочек.
    Картинка перед глазами настолько яркая, что кажется насмешкой памяти, подсовывающей единственный, почти ощутимый фрагмент. Эта же самая комната – чуть менее обжитая, поскольку дедушка две недели как на границе, но, по большому счёту, точно такая же. Едва пробивающийся сквозь плотно пригнанные шторы свет. Я сижу на краешке широкой массивной кровати растерянная, недоуменная – потому что у моих ног, прямо на полу, устроился Альдо. Поставив локти мне на колени и опустив голову поверх сплетенных пальцев, он смотрит в мои глаза. Чуть ли не первый раз в жизни вот так: снизу вверх. Зачем он это делает? Причины я не знаю, и, силясь объяснить себе хотя бы эту мелочь, я дотошно восстанавливаю всю ситуацию: сажусь ровно так же, смотрю в том же направлении, куда смотрела тогда…
    Щелчок. Тень недавно звучавшего в разуме голоса, постороннего и в то же время знакомого. Память, как надоевшую игрушку, возвращает мне следующий кусочек забытого утра. Я сама, по доброй воле пустила Вогеля в свою голову? Да, пустила, потому что он обещал помочь с бессонницей. Я ему настолько доверяю? Да, доверяю, и он оправдывает доверие тем, что его вмешательство аккуратно, едва заметно… почти нежно. Не похоже на то, как это делали другие.
    Я обрываю свои размышления на этой мысли. Сравнения будут потом, сейчас мне нужны только факты – а их я получила в достатке, вспомнив тот день. Теперь дело за отдыхом. В тепле сонливость возвращается; я тяжело, медленно двигаясь, стягиваю промёрзшую одежду и забираюсь под покрывало. Ещё достаточно светло чтобы дочитать принесённые снизу письма, но строчки плывут перед глазами, сливаясь в сплошные чернильные полосы. Из чистого упрямства я пробираюсь сквозь них, пока не достигаю последней точки. И только на границе сна и яви понимаю, что именно встревожило меня в письме Теодора.
    Он просил, если будет такая возможность, написать ответ и рассказать как дела у общих знакомых. Почему-то особенно человека интересовало состояние Кристофера.
    Марга мне что-то не рассказал?..

    Звук шёл по воде. Резкий, громкий треск – так рвётся плотная ткань, когда приложенная к ней сила объясняется не необходимостью, а злостью. Так рвётся пространство, в которое вгрызается чужая и грубая воля. Так звучит по-настоящему опасная магия, и прежде страха я почувствовала усталое отвращение: слишком сильно мне хотелось спокойной жизни, в которой нет места подвигам и чудесам.
    Вместе же с осознанием происходящего пришёл и ужас. Я оглянулась на Кристофера и по его настороженно-недоуменному виду поняла, что задавать вертящийся на языке вопрос «Что случилось?» нет никакого смысла – Защитник знал не больше моего. Но явно о чём-то догадывался, потому что когда мы помчались к источнику звука, в руках вампира были кинжалы.
    Пробежка оказалась короткой, через пару минут я увидела провал открытого прямо в небе портала. Размышлять о том, какая сила требуется для подобной ворожбы, мне не хотелось, да и некогда было отвлекаться: мы свернули на площадь, над которой зияла рваная дыра прохода, и очутились в центре драки.
    Бойни.
    Скотом на ней числились тёмные.
    Рассмотреть напавших было не сложно: пятиметровые, крылатые, белые как снег существа выделялись даже на фоне самых диковинных обитателей Города. Больше всего монстры напоминали незатейливые восковые куклы ангелов, какие на День Смены Года лепят дети: массивные тела, непропорционально длинные руки и ноги, тонкие шеи, маленькие головы с чёрточкой рта и едва намеченными провалами на месте глаз… Только эти «куклы» были вооружены огромными, вдвое превышающими мой рост мечами.
    Я растерялась, разглядывая чудовищ, и именно это спасло мне жизнь. Соображай я хоть немного, доверься своей голове, а не словам приказавшего спрятаться Защитника – и меня непременно понесло бы в битву. Вместо этого я с тёмными Младших народов укрылась в ближайшей подворотне, в то время как оставшиеся на площади Старшие: два дракона, оборотень и Кристофер – отбивали атаку.
    В свою очередь, именно присутствие друга не позволило мне сбежать в первый момент, а дальше пришлось подчиниться зову целительского дара: среди безучастных зрителей оказался и раненный одним из «ангелов» бес. Рана, столь серьёзная, что без немедленного вмешательства пострадавший не протянул бы и часа, заняла всё моё внимание, так что я не услышала момента окончания драки. И лишь завершив свою работу, обратила внимание на то, что количество тёмных на площади увеличилось в разы.
    Нашедший меня Кристофер уже не выглядел встревоженным: его мелко трясло от волнения и ужаса, а ещё больше от необходимости хоть что-то сделать. Нежданное, но благословенное Демиургами подкрепление рассказало, что подобные нападения шли по всему Городу. Я догадывалась, какие чувства мог испытывать Защитник, зная что поместье рода подверглось атаке именно тогда, когда его там не было, и понимала, что моё присутствие – серьёзная помеха. Вампир разрывался между долгом перед семьёй и заботами о безопасности друга. Осознавая же, что заставлять Кристофера выбирать в нынешней ситуации жестоко, я приняла решение за нас обоих: добраться вместе с ним до поместья, а оттуда задворками двинуться к расположенному в западной части Города трактиру. Потому что меня тоже трясло от страха за близких, в первую очередь за Кайлу. Я понимала, что на эту неожиданную войну, ворвавшуюся в наш дом, вышли все Старшие тёмные, и не могла не бояться за дедушку. Ибо столь могущественный маг был обязан встать в первых рядах обороняющихся. Но если сражения велись сразу всюду, логичнее всего искать хозяина рядом с его домом.
    Тот вариант, что нападение могло застать Кайлу в каком-то другом месте, я даже не обдумывала: у меня были и без того не слишком высокие шансы в одиночку добраться до трактира.
    На моё счастье, рядом с кварталом вампиров мы наткнулись на ещё один отряд обороняющихся. Человека я заметила сразу. Он держался чуть в отдалении, предпочитая не лезть в рукопашную. Тяжело привалившись к стене, Теодор на весу перезаряжал пистолет, в то время как его соратники пытались клыками и когтями сдержать рвущегося в сторону храмовой площади «ангела». Еле слышный в общем гвалте выстрел заставил тварь пошатнуться, повисший на ней демон воспользовался заминкой и ударил туда, где у нормальных существ располагается сердце. Когтистая лапа вошла в тело по плечо, раскидала ошмётки белесой материи, заменявшей «ангелу» плоть, что-то оглушительно хрустнуло... Без единого крика монстр рухнул на землю, подставив фиолетовому от портального зарева небу обрубок шеи. Кристофер мазнул кинжалом по рукаву, стирая разом ставшую вязкой серебристую кровь.
    Защитник не договаривался с человеком, на это не было времени. Они просто обменялись взглядами, какими-то полужестами – и вампир уже мчался домой, больше не оборачиваясь. Я не собиралась прощаться с Кристофером, но ощущение незавершённости, недосказанности засело иглой под сердцем. Пока мы с человеком пробирались сквозь Город, я разрывалась между страхом за дедушку и новой тревогой о вампире, а ведь были и остальные друзья, которые тоже принимали бой...
    Мы выбирали самые тихие и неприметные пути. По задворкам и полным опустевших домов улицам вела я, по крышам – человек. Кажется, Теодору было безразлично, что он вторгался на территорию наиболее загадочных и опасных жителей Города. Седьмая раса тёмных, дети безликого демиурга Ифо, бога судьбы и возмездия – бестелесные ифиды не жаловали гостей, кеми бы те ни были.
    Сегодня война постучалась и к ним, поэтому мы спокойно шли запретными в обычное время дорогами, держась настороже, но ничему не удивляясь. Отсиживались в стороне, когда одержимый ифидом «ангел» голыми руками рвал плоть двух других. Бежали по скользким от серебристой «крови» крышам, оставляя за собой мерцающую цепочку следов. И специально избегали нормального Города, захлёбывающегося в чужой, бессмысленной агрессии... Я понимала, что стоит мне оказаться рядом с местом сражения, и до трактира мы не доберёмся: целительский дар – не благо и не проклятие, а сама моя суть – ворочался почуявшим свежую кровь зверем. Он тянул меня к обороняющимся, тогда как... сердце? душа? разум?.. замешанный на любви страх тянул домой.
    Город – тоже дом. Но единственный шанс выдержать натиск этой ярости – оберегать тех, кто по-настоящему дорог. Таким способом можно спасти всех.
    Со своим даром я справлялась не всегда, и тогда Теодор чуть ли не за шкирку тащил меня в менее опасные места, чтобы перевести дух и уже осознанно продолжить путь. Я злилась на человека, потому что он мешал поступать правильно. Я была благодарна ему, поскольку он спасал мне жизнь. Я терялась в этих двух чувствах, и это было единственной возможностью сохранить рассудок.
    Западные ворота, торговая площадь, задворки и крыши. Бессмысленный в обычной жизни, сейчас подобный крюк был единственной возможностью приблизиться к цели. Когда же мы дошли, стало ясно что нам предстоит ещё одно, решающее испытание. Одинокая, неуместная туча над головой, оглушающий вой ветра, хлёсткий дождь и заставляющий испуганно вздрагивать гром. От всего этого веяло знакомой, родной силой, ставшей вдруг злой и опасной. Гневной.
    Кайла никогда не гневался. Он мог разозлиться, испугаться, встревожиться. Даже когда мой отец отказался добром отдать демону-трактирщику свою единственную и нелюбимую дочь, в Кайле не было ярости – лишь раздражение.
    Но сегодня многое совершалось впервые.
    Мы остановились в дюжине шагов от ведущей в заднюю часть сада калитки. Сквозь какофонию творимой повсеместно магии, усиленную рукотворной грозой – сплошная стена разрядов удерживала на безопасной для трактира дистанции пятерых «ангелов» – я не могла почувствовать Кайлу, да и он меня тоже. Но мне надо было попасть внутрь, и это «надо» оказалась эффективнее всех хитроумных планов.
   ...Дедушка, дедушка... Ты же знаешь, что, нарушая твои запреты, я иду по твоим стопам. Шаг-в-шаг. Ошибка-в-ошибку. Достижение... Мы с тобой очень похожи, несмотря на разницу в годах, крови, воспитании: весёлый, осторожный, могущественный колдун, рано променявший приключения на семью и спокойствие – и полжизни ничейный ребёнок двух народов, будущая ведьма, будущий целитель, будущий демон, ныне сплошной клубок привязанностей и обещаний.
    Знаешь, дедушка... Там, где я выросла, в нас уже не верят. В «нас»: демонов, вампиров, оборотней и все семь народов. А в «нас»-тёмных верят. Говорят: «Просто такие же люди». Они начали считать, что вся разница ограничивается цветом кожи, разрезом глаз, языком. А ещё тем, кто лучше. Лучше, разумеется, они – потому что мы варвары, закостеневшие в слепой вере в «неправильных» богов; дикари, почитающие силу; безумцы, полагающиеся не на огонь и железо – на кровь и магию.
    Меньшинство знает. Большинство – не верит. И этим неверием отказывает нам в... Ты знаешь, они действительно думают, что раз мы зовёмся «тёмными», то и души у нас злые, варварские и жестокие. Люди узурпировали право на любовь и дали ей имя: человечность. Даже собратьев-светлых выродками считают.
    А может тоже: не верят?!
    Ты знаешь, дедушка. И я знаю. О, я действительно знаю: потому что видела тебя – могущественного, свободного, весёлого... и абсолютно растерянного – когда ты узнал в чужом (чуждом!) ребёнке свою кровь. Не в своём сыне и моём отце, не во внуках – трёх не по годам рослых и крепких мальчишках – ибо они были и остаются людьми. А в растрёпанной одиннадцатилетней девчонке: тощей, угловатой, с расцарапанными коленками и крошечным язычком пламени, пробивающимся сквозь плотно сжатый кулачок. И твоими глазами, разумеется, оранжевыми глазами демона на не успевшем потерять детскую мягкость лице человека.
    Конечно, ты растерялся. И эта растерянность – такая настоящая, предсказуемая... правильная – говорит о тёмных больше, чем все придуманные людьми сказки. В отличие от сказок, говорит правду.
    И знаешь, дедушка, сейчас, стоя в десяти шагах от щита, поднятого тобой вокруг нашего дома, я с нежностью вспоминаю твою растерянность. Да, ревёт незваная предательница-война, подло ударившая в спину. Да, на улицах Города проливается кровь моих близких. Да, ты никогда не услышишь этих слов: потому что говорить о моей любви к тебе нелепо; люблю я друзей, а у нас с тобой всё чуточку по-иному.
    Просто я иду домой. Не к демону, магу и воину, а к дедушке: с одной привязанностью на двоих, одной кровью и одной стихией...
    – Идём.
    Я, зажмурившись, нашла руку человека и потянула на себя. Теодор остался на месте, явно страшась лезть под бьющие в пяти метрах от нас молнии.
    – Идём, – настойчивее попросила я, сопровождая слова более ощутимым усилием.
    Но двинулись мы только тогда, когда кольцо сполохов, расширившись одним внезапным прыжком, загромыхало за нашими спинами.
    И, конечно, одной мелодией.

    Мясо потрескивает на сковороде колючим хрустальным звоном. Голову облепляют короткие пряди, иссиня-чёрные от воды и лишь на самых кончиках высверкивающие медью. В волосах (я замечаю это разглядывая своё отражение в оконном стекле, темнотой превращённом в зеркало) блестит скучное серебро. Не наследие зимних приключений годичной давности, а банальная, объяснимая седина. Я, не приглядываясь, могу начитать пять… нет, шесть нитей.
    Малая цена?
    Кухонные запахи раздражают до тошноты. Есть нужно, но не хочется, на огонь под сковородой я смотрю как на заклятого врага. Слишком большая и слишком пустая кухня «Луны» воспринимается чем-то неправильным, излишним… чужим. Дом, в котором нет близких, превращается в стены и крышу. Сюда уже не пройдёшь сквозь непреодолимую завесу молний, потому что силу могут заменить или любовь, или гнев.
    Я не люблю стены, но и гневаться на них мне не за что.
    Впрочем, они сослужили нам добрую службу – эти старые камни, соединённые в одно целое неведомо кем и неведомо когда. Я помню факт, а, значит, могу вспомнить и подробности.
    Могу ли?
    Память, вертлявая змея-память не даётся в руки. Царапает кожу сухой шершавой чешуёй, кусает то ухватившие её пальцы, то собственный хвост, насмешливо сверкает жёлтыми глазами ночного хищника. Слова. Обрывки ощущений. Эхо мотивов. Почему Кайла ушёл, стоило мне вернуться домой? Кого я разнимала, не давая хрупкому страху спрятавшихся в трактире Младших перерасти в панику? От кого уже меня оттаскивал Теодор, пылающий гневом звонким как налетевший на встречный удар клинок?
    Нет, не вспомню. Не вспоминаю.
    Пахнет пережаренным мясом и выгоревшим маслом. Понятный, обыденный запах, выворачивающий не только тело – душу. Мир… разве может в моём доме пахнуть миром, когда я насилую свою память, пытаясь заново пережить?.. прожить! войну? Когда под закрытыми веками всполохи огня, чистая ярость и чья-то боль?
    Когда там пахнет кровью и бесконечно грозой?
    Нынче память милостива, она отзывается на эту вспышку бессилия. Я не знаю, что было в трактире, но теперь знаю, почему покинула его. Кого повела за собой и, главное, за кем пошла. И почему мне уже не так одиноко на огромной кухне, полной теней.

    В ушах звенел отголосок чужого крика: злого, гневного. Саднило ушибленное плечо, но обида оказалась сильнее боли. «Грязная кровь»?! Услышать это тогда, когда я ради своего дома готова на всё и в то же время вынуждена отсиживаться в трактире, было равносильно удару в спину.
    Ещё тяжелее мне стало, когда я склонилась над выкрикнувшим оскорбление юным оборотнем. Надо было проверить, чем для него закончилось столкновение со стеной, поскольку у Теодора сдали нервы, и он явно не рассчитал силу, швыряя парня через ползала. Я и не подозревала, что человек может так вызвериться из-за меня.
    Первые несколько минут (до того момента, как блондин красноречиво махнул заряженным пистолетом), оборотень сопротивлялся любым моим попыткам осмотреть его. После присмирел, хотя продолжал сквозь зубы шипеть проклятия. Моя помощь ему действительно не требовалась, синяки обещали сойти меньше чем за час, но я занялась ими – только чтобы отвлечься и не думать о творящемся за каменными стенами трактира.
    Ушибов хватило ненадолго. Оставив своего несговорчивого пациента, я нарочито медленно навела порядок в зале «Луны», и, не найдя иных занятий, подошла к окну, рядом с которым обосновался человек. Теодор с мрачным усердием полировал обрывком тряпки и без того идеально чистое дуло пистолета, каждые несколько секунд поглядывая на улицу. Ясное небо отвечало неуместной и нахальной синевой.
    – Как ты думаешь… – тихо начала я, сама не зная что именно хочу спросить.
    – Сиди на месте! – тут же вскинулся человек, посмотрев на меня зло и слегка испуганно. – Эта драка не для нас с тобой.
    – Да, но… не могу я тут торчать безо всякого дела. Нельзя так.
    – Нормальная тыловая работа. – Поняв, что я не собираюсь сию же секунду бежать на улицу, Теодор вернулся к чистке оружия. – Сторожим дома, охраняем мирное население, лечим раненных. А воюют пусть те, у кого это лучше получается.
    Слова человека неприятно дёрнули где-то под сердцем. Слишком холодно и взвешенно.
    – Не ожидала такого…
    – Я ещё в состоянии трезво оценивать свои силы, малышка. И если вижу, что меня раздавят как клопа, то зачем мне лезть на рожон?
    Захотелось бросить в ответ что-нибудь хлёсткое и обидное, вроде «Трус!» или «Предатель!», но я сдержалась. Посетители «Луны» и так смотрели на светлого и «серую» охранников без особой приязни, склока стала бы искрой на пороховом складе. К тому же, я ещё в Герно убедилась: дойди дело до драки, и Теодор размажет меня по стенке. Быть может, лишь чуть медленнее, чем это сделал бы «ангел».
    А если я сама следовала подобной логике, то какое имела право отказывать в ней человеку?
    В сотый раз обойдя зал трактира и огрызнувшись на продолжавшего ворчать оборотня, я вернулась за стойку. Вынула из-под столешницы подаренные Кристофером ножны с кинжалами, попыталась пристроить их на поясе, но когда затея не увенчалась успехом, рассерженно отшвырнула оружие. Привлечённый грохотом Теодор посмотрел на меня с явным неодобрением и, прихватив сумку, перебрался в противоположный конец зала.
    В голову полезли непрошеные воспоминания о нашей вражде в Герно.
    От тяжёлых мыслей меня отвлёк звук привычный, но неожиданный в данных обстоятельствах: скрип открываемой двери. Я не столько осознавала невозможность чего-то подобного (пройти в «Луну» означало пробиться сквозь щиты Кайлы), сколько ощущала это своей сущностью. Оттого удивление моё было чем-то инстинктивным.
    Добрых секунд десять в трактире висела небывалая тишина, присмирел даже юный оборотень. Да и гость не торопился начинать беседу: он стоял на пороге и, подслеповато щурясь, водил головой из стороны в сторону. Будто искал кого-то, но из-за подводивших глаз не мог опознать в размытых силуэтах нужную личность. Наконец он тряхнул головой, отнял ладонь от переносицы и с привычной чуть растерянной улыбкой взглянул на меня:
    – Привет, Ашши.
    – Привет-т, – я запнулась на конце слова и услышала такую же сбивчивую ругань Теодора.
    Альдо ещё раз осмотрел пребывающих в замешательстве гостей трактира. Кажется, кроме нас с человеком никто не успел понять, что Шут явился сюда как друг, а значит бояться его не нужно. Впрочем, с последним выводом не согласились бы и более трезвомыслящие существа в более спокойной обстановке.
    – А я за тобой пришёл, – почему-то смущаясь, признался Вогель. – Составишь компанию?
    На такой вопрос я могла только ошарашено промолчать. Выглядело так, будто бы Альдо не просто не осознает масштабов нападения, но даже не знает о его начале!
    – Я правильно понимаю, – попробовала я уложить все возникшие вопросы в один, – ты собираешься…
    – Никуда она не пойдёт! – перебил меня Теодор. Впрочем, в голосе человека особой уверенности не слышалось – Шута он опасался с самого появления того в Городе.
    – Пойдёт, – с прежней улыбкой возразил вампир. – Я хочу прогуляться, и мне в спутники нужен целитель. Вернее, не совсем мне, а тем, с кем мы, возможно, встретимся, но его должен привести я, ведь если я не сделаю этого, то ни один целитель до них самостоятельно не доберётся, что плохо, ведь, в свою очередь, это означает, что тогда они не смогут… – окончательно запутавшись в нагромождении слов, Альдо бессильно взмахнул рукой и кратко подытожил: – в общем, так надо.
    – Ты конченый псих, если собираешься тащить свою подружку в эту мясорубку!
    – Разумеется. А тебе не говорили, что все Вогели – сумасшедшие?
    От последних слов вампира веяло чем-то чуждым. Тот вечно лохматый Шут с печальными глазами, каким я запомнила Альдо дюжину лет назад, не мог разговаривать подобным образом. Слишком холодно, слишком отстранёно, без малейшего следа неуверенности, бывшей его второй натурой. И, в то же время, не сказать что бы эти слова принадлежали кому-то другому, потому что я своими глазами видела застенчивую полуулыбку вампира и упавшую ему под ноги чашку, неловким движением отправленную в короткий полёт.
    – И это причина совать в петлю чужую шею?
    – Со мной Аш безопаснее, чем с кем бы то ни было в Городе. В данный момент, разумеется. – И, не давая Теодору возможности ответить, Альдо вновь обернулся ко мне: – Пойдём, малыш.
    Это не было вопросом, но и приказом тоже не было. Наверное, именно поэтому я и хотела согласиться, но оставалась одна вещь, которая мешала мне так легко уйти с Шутом: «Луна». На нас с Теодором лежала ответственность за всех укрывшихся в трактире. И пускай сам по себе человек был хорошим воином, но он ничего не мог противопоставить магии, которая захлёстывала Город. Без моих способностей трактир превращался в беззащитную мишень.
    Об этом не преминул напомнить и сам человек. Я слушала его ядовитый монолог молча, Шут тоже не перебивал, но, дождавшись когда Теодор выдохнется, спокойно произнёс:
    – Бои здесь больше не ведутся. Светлых интересуют густонаселённые кварталы, окраины им требовались лишь для массовости и беспорядка. Сейчас сражаются за храмы, порт и… – тут Альдо замялся, виновато посмотрев на меня, – дома родов. Ашши, по дороге сюда я видел…
    Да. Я и без этих слов понимала, что светлые первым делом попытаются уничтожить основных защитников Города: охотничьи кланы оборотней и боевые ветви вампиров. Род Сангре принадлежал к числу последних.
    – Ты уверен, что трактиру ничего не угрожает?
    – Пока – да. Но если сломают оборону центра…
    – Если сломают оборону центра, – повторил Теодор с циничной усмешкой, за которой скрывалось нечто большее, – то ни один Демиург не поможет вам выбраться из этого дерьма. Но что Аш-то делать в Городе?
    – Помогать.
    Человек крепко задумался. Чуть ли не в первый раз на моей памяти он делал это абсолютно молча, не бормоча себе под нос сложные проклятия. Приняв же решение, блондин устало и обречённо кивнул своим мыслям:
    – Хорошо… Хорошо. Но мы идём вместе – с одним тобой я нашу хозяюшку не отпущу.
    Альдо радостно кивнул – точь-в-точь ребёнок, получивший долгожданную игрушку. А в следующее мгновение мы уже стояли на пороге трактира, и я вспомнила что хотела узнать, как именно Шут проник в «Луну»… Но ответ пришёл сам собой.
    Я почувствовала, как тёплая, тяжёлая рука вампира ложится мне на плечи, увлекая в затянутый непроглядной тьмой дверной проём. Страх кольнул под сердце, сменился лёгким холодком, и откуда-то сверху послышалось властное, совсем не похожее на привычные интонации растяпы-Вогеля:
    – Идём.
    Шуты… Признанные безумцы, сумасшедшие воины, единственный клан вампиров, которому запрещено селиться в тёмных землях. Герои-Шуты, бродяги-Шуты, гончие-Шуты. Жнецы, вместо меча и щита состоящие из двух клинков, и маги, в совершенстве овладевшие навыком убийства себе подобных.
    Шуты – возлюбленные и повелители теней.

@музыка: "...что слезы с паникой..."

@настроение: Авантюрное

@темы: Сказки и истории, "Город"